Туз пик - Ана Шерри
Можно было вывернуться из рук Иво, получить пулю, но она боялась, что может погибнуть ребенок. Пока они одно целое, надо бороться и за его жизнь, и за свою.
– Ты вернулся, – согласился Анхель, – выдвигай свои требования. Что ты хочешь?
– Ты помнишь, сколько раз унижал меня? – уже спокойнее продолжил Иво. – Однажды я сказал, что ты будешь стоять на коленях передо мной. Несгибаемый Ромаль Бахти займет свое законное место – у моих ног – и будет просить прощения за все: за то, что отнял у меня девушку, за то, что избивал меня, за то, что унижал при моих людях, за то, что пытался убить меня. Ведь это ты подложил взрывчатку в машину Софии, не так ли? На колени, паршивый цыган! – проскрежетал Иво, стиснув зубы.
Услышав это, София заплакала навзрыд и взглядом попросила Анхеля подчиниться… Она не хотела его терять!
– Если ты думаешь, что, поставив меня на колени, унизишь меня, – твердо произнес Анхель, – то ты очень сильно ошибаешься! Я встану на колени, но мое отношение к тебе не изменится. Встают на колени перед Богом, а тебе им никогда не стать! Запомни это. – Анхель выдохнул и встал на колени, смотря в глаза своему врагу. Он раскинул руки в стороны, словно говоря: «Стреляй, ублюдок!»
Иво не отвел пистолет от Софии, лишь улыбнулся, наслаждаясь моментом, когда сбылась его мечта. Правда, он мечтал немного о другом – о покорности. Представлял в своих мыслях эту сцену сотни раз, прокручивал в голове, пока лежал в больнице, при этом у Ромаля на губах не было улыбки, он смотрел в землю и дрожал. Он покорился! В реальности же все вышло по-другому, но радовало и это.
София не могла насмотреться на своего мужа, восхищаясь его силой духа. Анхель Бахти никогда не опустит головы и никогда не сдастся. В эту минуту она была горда своим мужем, который, даже стоя на коленях, выглядел выше того, кто заставил его это сделать.
– Я не слышу, как ты просишь прощения! – крикнул Иво. – Или ты хочешь, чтобы я ее прикончил?
Он сильнее схватил девушку и плотнее уперся пистолетом ей в голову. София сжалась, зажмурила глаза и почти перестала дышать. Рука, лежавшая на животе, ощутила толчок: ребенок тоже нервничал.
– Ублюдок! – не выдержал Анхель, кровь вскипела. Он хотел вскочить на ноги, но осознав, что Иво психически нездоров и может выстрелить, тут же осекся: – Хорошо, хорошо! Я извиняюсь!
– Не слышу! Громче!
– Отпусти Софию, и давай решим этот вопрос наедине…
– Так дело не пойдет! Извиняйся, стоя на коленях, или будешь хоронить свою жену!
– Хорошо, – кивнул Анхель, понимая, что надо играть по его правилам. Даже самый никчемный человек становится всемогущим, когда подставляет пистолет к виску любимой женщины. – Прости! Я приношу свои извинения за то, что причинил тебе неудобства в жизни! Ты доволен?
– Что лишил меня любимой девушки…
– За это тоже прости!
Повисла тишина. В эту секунду каждый испытывал свои эмоции: Анхель затаил дыхание, ожидая дальнейших действий, София тихо молилась, чтобы этот псих их отпустил, и только Иво улыбался, ликуя и наслаждаясь моментом.
Не отпуская Софию из цепкой хватки, он направил пистолет прямо на Анхеля. София замерла, когда увидела перед своими глазами оружие. Она бы могла схватить Иво за руку, увести пистолет в сторону, но не была уверена, что у нее хватит сил на это. Она боялась за ребенка, боялась, что озлобленный Иво, потеряв пистолет, пнет ее в живот.
– Иво, пожалуйста, – дрожащим голосом произнесла она, – он же извинился. Ты обещал…
– Я ничего не обещал, – уверенно произнес тот прямо над ее ухом. – Я услышал извинения, но подумаю, стоит ли их принять! Ты лишил меня любимой, моей дорогой Софии, – он крепче прижал ее к своей груди, – сделал ее своей женой, пользовался ее телом и даже сделал ей ребенка! Это самое омерзительное, что может быть в жизни! Когда твоя любимая беременна от другого мужчины! Я бы убил этого цыгана! Слышишь, София! Я бы пристрелил его, как паршивого пса, зарыл бы его труп в этом лесу, а тебя бы забрал к себе! Но это было бы слишком просто…
Анхель с радостью бы принял эту пулю, но замер, начиная понимать, к чему этот ублюдок клонит…
– Она никогда не родит тебе ребенка!
Внезапно Иво направил пистолет на живот Софии и нажал на курок!
Прогремел выстрел.
Ошарашенный Анхель встретился с глазами Софии, во взгляде которой читались ужас и страх. Потом, когда до нее стало доходить, что случилось, на смену страху пришло сожаление, и еще через секунду ее взгляд, застыв на муже, стал безжизненным и потух…
Эта секунда длилась долго, словно в замедленной съемке, но в итоге обрывалась жизнью самого важного человека в мире. Застывший взгляд Софии, смотрящий прямо на Анхеля, говорил о том, что она просит прощения. Закрыв глаза, София обмякла в руках Иво. Тот отскочил от нее и уложил на траву, наконец осознав, что наделал:
– София!
Анхель кинулся к ней, и эти несколько метров оказались самыми длинными в его жизни. Его руки коснулись ее лица, убирая с него волосы. Анхель беглым взглядом прошелся по телу Софии и остановился на животе: кровавое пятно на глазах увеличивалось, окрашивая светлую ткань платья в красный.
Его ладонь тут же легла на место раны, закрывая ее, пытаясь ощутить движения ребенка. Их не было…
– Живите! – закричал он и стиснул зубы, желая найти свой пистолет и выстрелить в Иво, но нельзя было терять ни секунды. Надо срочно ехать в больницу!
– София не достанется никому, – произнес Иво и попятился назад, а потом кинулся в глубь леса.
Анхелю было не до него. Перед глазами стояла картина, как на его глазах убили Ясмин. Как она смотрела на него в последний раз…
– Не-е-ет! – зарычал он, убрал руку с живота и поднял Софию. – Не вздумай умирать! Слышишь!
Он нес ее через поле, иногда запинаясь о кочки, но удерживал равновесие и шел дальше. София не шевелилась, пуля вошла прямо в живот, в малыша… И Анхель боялся потерять их обоих.
Он действовал на автомате: не помнил дорогу и что говорил, зато все чувствовал – мир словно перестал существовать,
