Влипла! или Смотри, не влюбись (СИ) - Тата Кит
— Ты что ищешь? — спросила Настя, поймав меня в кухонном шкафчике за ревизией продуктов.
— Где-то тут были кириешки. Хочу похрустеть, мне нужно хоть чем-то заглушить мысли, — ворчала я.
— В соседнем шкафчике, — помогла мне подруга и даже специально для меня достала две пачки. — Хрусти. Хорошо, что не ногтями.
— Их уже не осталось просто.
— Не звонил ещё?
— Нет, — мотнула я головой и начала яростно грызть сухарики. — Почему так долго? Целых два месяца людей разводят.
— Боишься, что не разведутся? — вдруг ехидно вопросила Настя, отчего я была готова пришибить её на месте.
— Я боюсь того же, чего и Мирон — что Алина начнёт претендовать на Тимку.
— Она два месяца молчит, а на заседаниях всего один раз появилась. По-моему, ей вообще пофиг, лишь бы всё это быстрее закончилось, — меланхолично произнесла Настя, застёгивая на ушах серьги. — Ладно, меня Стёпа ждёт. Поеду я. Через неделю поедим с ним к моим родителям, встречать Новый год. Кстати, ты своим рассказала о Мироне и Тимке.
— Угу, — кивнула я жуя.
— И что они?
— Ну… папа в шоке, мама делает вид, что всё отлично, но видно, что она тоже в шоке. Короче, не знаю. Но Мирон сказал, что этот Новый год мы будем встречать с моими родителями. Я залезу в подарочный носок со своим именем и просижу там все праздники.
— Боишься?
— Очень. Неоднозначная реакция родителей на моего… парня, — хохотнула я нервно. — Вернула меня в детство, когда я боялась, что меня накажут и посадят на домашний арест.
— Да брось. Мирон тебя отвоюет.
— Угу, — дернула я скептически бровями.
Тягаться с моей мамой — страшное дело. Я бы не рискнула.
— Я ушла, — бросила мне Настя уже из прихожей. — Вернусь завтра.
Панически бегая в своих мыслях, я и не заметила, как она так быстро телепортировалась из кухни.
Дверь хлопнула, я осталась одна. Телефон в руке уже буквально обжигал ладонь, но я обещала себе, что не стану звонить. Вдруг прямо сейчас происходит что-то особенно важное, а я возьму и отвлеку. Нет. Так нельзя.
Отложила телефон в сторону, туда же сухарики. Набрала стакан воды и быстро его выпила, следом — второй, но смогла выпить лишь половину содержимого.
Хоть бы Алина не выкинула какой фокус на последнем заседании! Хоть бы, хоть бы!
Чтобы отвлечься и больше не смотреть на телефон, как ненормальная, решила что-нибудь приготовить. Блины! Точно! Сделаю блины, Тимка их очень любит.
Блин за блином я всё чаще поглядывала на часы. По моим подсчётам заседание уже давно должно было закончиться. Так долго оно может длиться только если туда пришла Алина и устроила какую-то подставу.
Я не хотела делать из неё исчадие Ада, но после того, как узнала как она поступала с Тимкой, у меня не выходит воспринимать её хоть сколько-нибудь адекватно. Я тогу только злиться на неё и ничего больше.
Залила в сковороду последний блин, и дверь позвонили. Едва ли не прыгая на месте, выключила плиту, сдвинула в сторону сковороду и помчалась в прихожую. Открыла дверь, а сердце радостно вспорхнуло в груди, стоило мне увидеть за порогом Мирона с Тимкой на руках. Оба улыбались — хороший знак.
— Вкусно пахнет, — втянул Мирон носом воздух. — Ты что-то приготовила?
— Блины. Голодные? — спросила я и пропустила их в квартиру. Приняла из рук Мирона малыша, который за эти пару месяцев стал тяжелее и щекастее, и крепко-крепко обняла. — Какие холодные щёчки! Давай, будем греться и вкусно и кушать. Но сначала разденемся.
Занесла Тимку в свою комнату и ловко сняла с него верхнюю одежду. В квартире было тепло, поэтому я оставила его просто в колготках и футболке с надписью «крутой парень», которую сама недавно ему купила.
— Пойдём к папе, — взяв малыша за ручки, заставила его шагать. Без опоры он еще ходить не рисковал. Обычно сразу терялся и садился на попу, потому что ползком добраться куда-либо гораздо безопаснее и быстрее.
Мирон в кухне ставил кружки на стол, чайник уже кипел. Закатав рукава рубашки, открывал ножом банку сгущенки. Варенье уже было открыто.
— Ты уже показывал папе, что умеешь? — спросила я Тимку, присев рядом с ним на корточки.
— Что он умеет? — посмотрел на нас Мирон сверху вниз.
— Присядь напротив, попробуем.
Отерев руки полотенцем, Мирон тоже присел на корточки напротив нас.
— Протяни руки, — шепотом попросила я.
Мужчина беспрекословно подчинился.
— Давай, Тимочка, иди к папе, — придерживая малыша за ручки, плавно их отпустила. Покачиваясь, неуверенно, но Тимка сделал целых два шага и упал в вытянутые руки отца. — Ура! — захлопала я.
Полный гордости отец обнял сына и чмокнул в пушистые шевелюру.
— Молодец, Тимка. Молодец! — приговаривал он. — Иди к нам, — распахнул Мирон объятия и для меня, в которые я с облегчением упала.
— Как всё прошло? Расскажи уже! Я с ума сойду, — шептала я, пряча нос в воротнике его рубашки.
— Ты переедешь ко мне? — вместо долгожданного ответа спросил Мирон.
— Я не буду жить с женатиком, — ответила я уже привычно. Этот вопрос он поднимал сотни раз, но я категорически отказывалась. Мы хоть и не жили вместе, но периодически ночевали то в его квартире, то в моей съемной.
— Присядь-ка, сынок, — усадил Мирон Тимку за обеденный стол и придвинул ему тарелку с блинами, сгущенку и непроливайку. Потянулся в карман брюк и вынул из него паспорт, пролистав, остановился на одной страниц, которую показал мне. — Кто тут женатик? Видишь? Я не женат.
— А Тимка? Она не…
— Тимка будет с нами. Это не обсуждается.
— Мирон! — обхватила руками его шею и буквально повисла на ней.
— Что насчёт переезда? — спросил снова Мирон и нежно меня обнял. — Тимка скучает без тебя.
— Только Тимка? — хитро улыбнулась я.
— А я, вообще, с ума схожу, когда вместо тебя ночью и утром приходится обнимать подушку.
— Хорошо. Перееду только ради того, чтобы ты больше не мучил мою подушку. А
