Соль под кожей. Том первый - Айя Субботина
— А я никогда не шучу в два часа ночи, Валерия Дмитриевна. Черт, зачем было брать мое имя для отчества? Я начинаю чувствовать себя жертвой греха инцеста, Ван дер Виндт.
— Что первое под руку подвернулось.
Уверен, она только что пожала плечами и еще сильнее подтянула одеяло к подбородку.
Не думать, почему мне становится тепло от этих мыслей.
Не анализировать, откуда в моей голове взялась дичь о совместной поездке.
— Спокойной ночи, Лори. Утром созвонимся.
— Да хрен тебе — заблочу прямо сейчас, — ворчит она.
— Не поможет — я знаю номер твоей рабочей почты. На крайний случай задолбу тебя сообщениями в банковских переводах.
— Точно заблочу — мне как раз не хватает на новое кольцо. Учти, у меня стоит ограничение на прием переводов — минимальная сумма от пяти тысяч.
— Вот мы и перешли к конструктиву. Созвонимся утром, Лори.
— Ты точно не пил? И ничего такого… не принимал?
— Никакого доверия к начальству, — вздыхаю и провожу ладонью по своей ухмыляющейся роже — значит, не показалось, что у меня эта идиотская улыбка к губам как будто приклеилась. — Придется лишить директора по персоналу новогодней премии.
— Она стерва, так что давай — дерзай. Спокойной ночи, Шутов… где бы там ни был.
Оказывается, я не так далеко ушел. Тачка стоит в двух кварталах выше. Забираюсь внутрь и пока прогреваю салон, успеваю найти парочку подходящих видовых отелей в Венеции. Бронирую два отдельных номера на одном этаже. Несмотря на время, подтверждение брони приходит в течение получаса.
В машине не сидится.
Выхожу на поиски круглосуточного магазина, и обнаруживаю его за углом. Пока дремающая кассирша пробивает мне бутылку минералки, оборачиваюсь на зудящий звук «неотложки». Минуту назад в ту же сторону пронеслась полицейская тачка.
— Вот же люди… — бубнит себе под нос кассирша, перебирая кассу в поисках мелких денег, потому что терминал у них старый и глючный, а у меня кроме тысячной купюры в кармане больше ни копейки. — Даже помереть нормально не могут — обязательно весь дом на уши поднять.
— А что случилось? — Я снова поворачиваю голову на звук — город спит, эхо до сих пор слышно на пустынных улицах. Или, может, это не эхо?
— Да какая-то дура из окна сиганула. У меня кума живет там на втором— говорит, звук был ужас противный, а потом дети перепугались, она же прям у нее под окном шлепнулась. Будет теперь дворникам работа — мозги с асфальта соскребать. Тьфу.
Алина живет в двух кварталах отсюда.
Я прислушиваюсь, надеясь, что сирена «неотложки» — это просто звуковые галлюцинации.
— Это где? — не беру не сдачу, ни воду.
Воздух застревает в глотке.
Легкие сплющиваются от отсутствия кислорода.
«Дима, пожалуйста…! Я не знаю, как без тебя жить! Я не умею!»
— Да тут вон выше. — Кассирша показывает как будто точное направление к дому Алины. — Переулок Эльворти двенадцать. Эй, молодой человек?! Вы куда? А сдача?!
Глава двадцать шестая: Лори
Глава двадцать шестая: Лори
Настоящее
— Вот же жопа. — Я прокручиваю ладони на руле, разглядывая знакомую вывеску спортивного клуба, от которого дала себе обещание держаться подальше. — Что, блин, за говнище у тебя в башке, Ван дер Виндт?
Я была уверена, что еду в противоположную сторону.
Потом меня отвлекли звонком с работы и подсознание решило выбрать более безопасный, знакомый маршрут. Никак по другому этот финт ушами я объяснить не могу, потому что точно рулила в другой фитнес-центр.
Сейчас девять с копейками утра, и это первый раз, когда я приехала так рано — обычно, приезжала вечером, после рабочего дня. Но Завольский-старший с легкой руки приказал Андрею выписать мне пару оплачиваемых выходных, чтобы я как следует выспалась, уладила последние дела с приготовлением к свадьбе и выглядела свежей, когда буду говорить его сынку «Да». Хотя, формально, «да» я скажу ему сегодня в обед — мы встречаемся в ЗАГСе, чтобы формально поставить подписи и на свидетельстве о браке, и на брачном договоре, который я увидела в глаза всего пару дней назад. Чтобы окончательно дожать свой образ «бескорыстный туповатой пчелки», пришлось сделать вид, что брачный договор меня настолько не интересует, что я ни разу о нем даже не поинтересовалась. А когда Завольский-старший как бы между делом об этом упомянул, пожала плечами и сказала: «Конечно, я все подпишу». Содержимое оказалось самым тривиальным — в случае развода, я не получу ни имущества, ни денег, останусь с голой задницей. Вещи, которые я имею право оставить, должны быть куплены за мои деньги и использоваться только мной личной. То есть, условно, с момента подписания брака мне придется вести строгий контроль за всем, что я покупаю и, прости господи, собирать чеки. Потому что если Андрюшенька совершит акт невиданной щедрости и даст мне немного «взаймы» на покупку нового авто, после развода это авто так же останется ему.
Грабительский договор, если честно. И хоть я нацелилась на все их бабло, оно интересует меня совсем не для того, чтобы набить собственные карманы.
Я еще раз окидываю взглядом почти пустую стоянку. Стоит только здоровенный черный внедорожник, но это, видимо, кого-то из покупателей техно-мупермаркета, который находится в этом же здании с другой стороны, и маленькая, прости господи, женская машинка. Ну кто еще может заниматься в девять утра? Аншлага, как в вечерние часы, точно не будет, и я надеюсь, что не столкнусь с Вадимом. Если это случится — значит, самое время задуматься о том, почему проведение все время сталкивает нас нос к носу.
Закидываю на плечо сумку, выхожу и бегу по ступеням, прикидывая, сколько времени потрачу на тренировку, чтобы потом успеть в салон красоты, где у меня «свидание» с визажисткой — решили подстраховаться и сделать пробный полный грим, чтобы проверить, что мои татуировки будут надежно спрятаны.
Переодеваюсь, накидываю сверху большую балахонистую кофту и повыше натягиваю толстые носки — в зале действительно «свежо», а заниматься на холодную я не люблю.
О том, что «секвойя» там, я узнаю по запаху. Это уже просто пипец и ни в какие рамки — здесь минимум метров десять потолки и зал размером с ангар для «Боинга», но я чувствую этого придурка нюхом, как собака. Быстро осматриваюсь. И сразу замечаю эту «шпалу»
