Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Это не мои проблемы, — качает головой Стеф. — Противоречие или потом отрабатываешь пропуск.

Отрабатывать мне и так дофига. Это моя хроническая болезнь в связи с работой.

— Ну, во-первых, «подмена ценностей на фальшивые»… Не факт, что коммунистические ценности менее разрушительны для общества, чем принесённые с запада. Они тоже «фальшивые». Западные, конечно, аморальны по своей природе, относительно совковой культуры. Но если сравнивать обе концепции одинаково ущербны. Во-вторых, сам факт их наличия, как антагонизм, создал противоречие в мышлении у граждан и таким образом запустил процесс развития новой идеологии. Делая граждан более сознательными и способными делать осознанный выбор, отходя от единой идеологии к индивидуальным смыслам и границам морали. Не в массе, конечно. Но отдельный маргинальный слой нью-идеологов свободного мышления — это как раз таки побочный эффект привнесённой разрушительной западной культуры. И именно они вывели общество на новый уровень сознания. Возникли такие феномены, как Пелевин, например. А это прорыв! Даллес не учел эту тенденцию. А должен был! Это же элементарные и очевидные вещи! — фыркаю я.

— Свободна, «элементарно-очевидная», — довольно улыбается Стеф. — Филлер, развей её мысль дальше…

Кивнув Немцу на свои вещи и молча попросив, чтобы захватил их на следующую ленту, я отправляюсь на очередную казнь, так и не отыскав в памяти не единого, стоящего этого вызова, косяка.

Толкнув дверь кабинета декана, я неприятно удивляюсь тому факту, что на его месте восседает наш зам декана по воспитательной. А самого Александра Владимировича нет.

— А где декан? — не здороваясь, спрашиваю я, с подозрением разглядывая необъятного размера букет белых роз, занимающих треть большого стола.

— ЭТО ЧТО? — кивает мне Дарья Алексеевна на букет.

— Букет белых роз… — развожу я руками. — Если вам только моя консультация была нужна по флористике, то позвольте откланяться.

— Не юродствуй! — рявкает она. — Это тебе принесли.

— Кто? — хмурюсь я.

Мне и раньше периодически сваливались на голову букеты от случайных поклонников и желающих познакомиться, особенно после открытых показов, но в деканат…

Это не есть хорошо!

— Это я у тебя хотела спросить — КТО?

— Я не в курсе. Верните дарителю. Я не принимаю этот подарок.

— КОМУ вернуть?! — подскакивает она. — К тому же цветы — это ещё не всё!

Со стуком ставит на стол удлиненную бархатную коробочку для драгоценностей.

— Такие дорогие вещи дарят только в обмен на что-то! — многозначительно поднимает она бровь. — Это аморально, Туманова! У нас на факультете учится проститутка?

Рядом с букетом лежит фирменный пакет из ювелирки.

— То есть, вы залезли в мои личные вещи, да? — сверепею я. — Оценили стоимость подарков, которые мне кто-то подарил. И вещаете мне про аморальность?? Да Вы вне конкуренции, Дарья Алексеевна — и по логике, и по морали!

— Это мои обязанности! Ты несовершеннолетняя мы несем за тебя ответственность.

— По закону я могу вступать в любые сексуальные связи, если хочу этого. Это раз. Два — проституткам дают деньги, а не подарки. Три — если какой-то идиот решил что-то подарить мне таким способом, то явно только потому, что лично в руки я это не возьму. А теперь давайте еще раз — зачем вы сняли меня с занятий? Боитесь букет завянет?

— Туманова, тебе мужчина передал дорогой подарок! Я обязана сообщить, куда следует!

— Это в психушку, что ли? Или у нас уже есть статья за дорогие подарки?

— Это, как минимум, домогательство!

— Это просто жест внимания. В мире женщин и мужчин так принято. Вы не знали?

— Как показывает мой опыт, это слишком дорого для жеста. И такие вещи… отрабатывают! — шикает на меня она.

— То есть, у вас принято отрабатывать каждый подарок телом? — возмущённо смотрю я на неё.

— ЧТО?!

— Разве не это Вы сейчас пытаетесь до меня донести? Что если мне дарят дорогой подарок, то из этого следует, что я — проститутка.

— Этот… мужчина привез это всё сюда публично. Только подумай, как может повлиять на неокрепшие умы девочек тот факт, что тебе мужчины дарят такие подарки! Да тут только букет на баснословную сумму! Я уж не говорю о… Что они подумают? Какой пример ты показываешь? На нашем факультете не будет такой аморальности.

— Я вообще в «примеры» не претендую. А вот как раз девочки скорее себе принца на белом коне придумают в связи с дорогими подарками. Каждый же в меру своей испорченности интерпретирует. Да, Дарья Алексеевна?

— Это ты мне в укор?!

— Так! — психую я. — Цветочки можете оставить себе, а вот это… — подхватываю я бордовый бархат. — Я вынуждена вернуть хозяину. Не возражаете?

Быстренько перебрав пальчиками бутоны и исколов все руки, я отыскиваю между длинных стеблей белую визитку с золотым тиснением.

«George Raft. General Supervisor. First English Bank. Tel. 8922…»

Джордж…

Георгий?! — вспоминаю я своего нового знакомого и его обещание баловать меня.

Набираю его номер. Через несколько гудков…

— Да?

— Господин Рафт? — мой голос звенит от злости.

Да какого черта делать такие вещи публично?! Мало у меня проблем? Я итак на грани отчисления.

— Да.

— Это Евгения…

— Добрый день, Женечка.

— Ну, у вас может и добрый! — фыркаю я. — А мне Вы его основательно попортили. Не могли бы Вы быть так любезны и вернуться туда, где соизволили оставить для меня подарок. Хочу поблагодарить ЛИЧНО!

— Я сделал что-то…

— Через сколько Вы можете подъехать? — перебиваю я его.

Это, конечно, невежливо, но мне сейчас совсем не до церемоний! Хочется кого-нибудь распять…

— Уже еду. Минут двадцать.

— Отлично, — скидываю вызов.

Дарья Алексеевна разъяренно смотрит на меня.

— Ты что, собираешься встречаться с этим мужчиной наедине?!

— Нет… — глотаю я почти вылетевший мат. — Я весь педагогический состав факультета соберу в свидетели. Конечно, наедине!

— А вдруг он… — разводит она руками, подыскивая слова.

нет, но я понимаю, что она пожилая женщина старой закалке. Но это уже вообще…

— ЧТО?! Изнасилует меня на стоянке университета? Что Вы вообще несёте?! — забираю со стола коробочку для драгоценностей.

Открываю. Золотое колье в форме плетёного ошейника в пару сантиметров высотой.

— Золотой ошейник! Супер, — вздыхаю я устало.

— Это все за гранью, Туманова! Чтобы через полчаса была на лентах. А не то…

— Вызовете спецназ?

Разворачиваюсь на выход.

— Хамка…

Иногда. Когда Вы меня слишком бесите своей непробиваемой совдеповской тупостью. Рушил рушил Даллес вашу мораль, а она до сих пор портит мне жизнь. Хреновый из него диверсант.

Минут через десять на стоянке появляется знакомый мерс. Пока я иду навстречу машине, водитель выходит и открывает мне заднюю дверь, вежливо здороваясь. Киваю ему, присаживаюсь. Сам он в машину не садится, оставляя нас наедине с Георгием.

Салон тёмно-бордовый, кожаный…

— Если я создал какие-то проблемы… — сразу переходит Георгий к сути вопроса, — то хотел бы иметь возможность всё уладить сам.

— Георгий, — сдерживая более агрессивный поток сознания, стараюсь формулировать я более вежливо. — Если Вы впредь пожелаете чем-нибудь меня одарить, то я Вас убедительно прошу делать это не через третьих лиц.

— Хорошо, — кивает он.

— Плохо.

— Не понял…

Подняв его руку с подлокотника и перевернув ладонью вверх, я вкладываю в нее бархатную коробочку с украшением.

— Я не хочу принимать этот подарок.

— Обычно говорят «не могу»… — сжимает он коробочку с раздражением.

— Я могу. Но не хочу.

— Не понравилось?

— Не понравилось…

— Почему?

— Слишком дёшево.

— ЧТО?!

— Слишком дёшево для попытки купить.

— Я не пытался купить тебя! — небрежно швыряет он на сиденье колье. — Это подарок.

— Если бы я сочла, что эта была попытка купить меня, мы бы сейчас не разговаривали, Георгий. Этот подарок — попытка купить не меня, а моё внимание. Моё внимание не продается. Им можно только завладеть. Бесплатно, прошу заметить. А эти вот жесты, — небрежно указываю я на колье, — оставь для кого-нибудь попроще.