(Не) моя свадьба - Диана Рымарь
– Сколько я ему невест подбирала хороших, невинных, из добропорядочных семей! Что он мне сказал за все мои старания? А? Мама не лезь! Вот что он сказал…
– Ему тридцать три года, нет, чтобы остепениться завести порядочную семью… Вместо этого что он делает, что творит? – негодовал Вазген.
– О, я скажу тебе, что он делает, – Карина взвилась пуще прежнего. – Вместо того, чтобы жениться на порядочной девушке, он клепает детей какой–то гулящей малолетке! Сколько ей? Девятнадцать? Двадцать? Дите дитем, а туда же… В койку ей надо к взрослому мужику. Что за нравы у молодежи, а? Ты скажи мне, Вазген?
– Мне совершенно непонятно, что за нравы, – угрюмо басил муж. – В мое время люди сначала женились, потом детей делали… А у нас, что один сын, что второй как будто стукнулись головой.
– Ладно, Кира, – махнула рукой Карина. – Эта–то хоть с Левонов встречалась, жениться собрались, прежде чем сделать нам внучку. Хорошая девочка, порядочная. Но ее сестра это же не пришей кобыле хвост!
– Гулящая особа, что сказать, – с пренебрежением проговорил ее муж. – Я даже не стану предполагать, со сколькими она перебывала до того, как ей посчастливилось залететь от нашего Баграта.
Карина кивнула, развела руками и ответила:
– Знаешь, Вазген, я как ее увидела в тех безвкусных чулках и халатике, сразу поняла, почему он нам про сына ничего не сказал. Стыдно ему было представлять нам эту прости господи, вот и не сказал…
– В яблочко, Карина! – хлопнул в ладони муж. – В яблочко! Это какой прошмандэ надо быть, чтобы в день знакомства прыгнуть к нашему сыну в постель? А какую невинную из себя строила, когда вошла в наш дом в день празднования помолвки Киры и Левона. Помнишь, нет?
– Конечно, помню, – возмущенно ответила она. – Эта Милана всех надурила своими невинными глазками. Так и хлопала ресницами, в стороне держалась. Ну думаю, тихоня. А какая она тихоня, если в ту же ночь полезла к нашему Багратику! Без чести и совести девушка… Как ты выразился, прошмандэ.
– А ты заметила, как она вцепилась в нашего сына? – загудел он. – По–серьезному за парня взялась. Сразу переехала, поди, требовать с него все начала. Ты видела, сколько на ней было надето украшений? Какие крупные сапфиры блестели в ушах, видела?
– Еще бы мне не видеть, – сощурила глаза Карина. – И браслет подметила, и кулон. Даже ты мне таких не дарил… Почему–то! И лифчик у нее с цепочками, наверное ж не дешевая бижутерия. Она крутит им, как хочет, а он и ведется. Молодой, глупый!
– Да что сказать о женщине, которая даже еду ему не готовит, все из ресторана заказывают! – Вазген поднял вверх указательный палец.
– Совести у нее ни на грош, – продолжала злиться Карина. – И не стыдно ей было подавать на стол ресторанную еду? Вот к Кире как ни придешь, все сама приготовит, а сестра… Одно расстройство, а не сестра, упустили девку.
– Что ж ты хочешь, мать у нее рано умерла, Кира в Москву подалась, – начал рассуждать логически муж. – Вот и отбилась девка от рук, пошла по мужикам, а тут наш Баграт, буйна головушка. Соблазнила поди его…
– Естественно, соблазнила, – Карина снова замахала руками. – Сам бы он к сестре будущей невестки не полез, тем более на помолвке у брата. А Левон еще говорит, мол, хорошая девочка, вы порадуйтесь. Чему тут радоваться? Тому, что Баграт заделал гулящей девке ребенка и живет с ней, как будто они женаты? А та не будь дурой, только и знает, что пылесосом сосет из него деньги. Разве с такой построишь нормальную семью? Разве она – надежный тыл для нашего сына? Тьфу, а не тыл!
– Никакой нормальной семьи с гулящей девушкой быть не может! – сжал кулаки муж.
В этот момент дверь в гостиную скрипнула.
Супруги Саркисяны притихли, прислушались, как–то разом поняли, кто там подслушивает под дверью. Впрочем, как обычно.
– Асмих? – позвала Карина домработницу. – Это ты там стоишь? Если так, выходи!
За дверью послышалось шуршание, после этого в дверном проеме и вправду появилась объемная фигура домработницы, обряженная в бордовое платье до пола.
– Опять подслушиваешь? – пожурила ее Карина, впрочем, без всякой строгости в голосе.
Асмих работала в их доме столько лет, что ее давным–давно никто не стеснялся. Знала все секреты Саркисянов. Искренне любила сыновей Карины и Вазгена, нянчила их как своих, когда те были маленькими. Много десятков раз доказала свою верность семье.
– Неужто с Багратиком беда? – чуть не плакала домработница, теребя в руках красный головной платок.
– Беда, Асмих, ой, беда… – пуще прежнего заголосила Карина. – Садись, слушай, что скажем…
Вазген уступил ей место и супруги Саркисяны вдвоем нависли над ней, принялись вводить в курс дела. Рассказали все в красках и эмоциях, положенных подобной шокирующей ситуации.
Асмих сидела ни жива ни мертва, смотрела на хозяев блеклыми от старости карими глазами, мяла в руках свой платок, слушала, слушала.
Супруги Саркисян, видя ее живой интерес в судьбе их сына, еще больше принялись стараться, вложили в рассказ все силы.
– И вот эта вот прошмандэ соблазнила нашего безгрешного мальчика, – подвела итоги Карина, – А тот, конечно, не смог оставить своего ребенка, взял ее к себе. Так она теперь живет на всем готовом, ничего не делает и только знает, что требовать у него подарки! – завершила свою речь Карина.
Асмих после их рассказа замахала себе платком, видно, пыталась прийти в себя. Шумно задышала. А потом выдала то, чего они от нее уж никак не ожидали услышать:
– Вазген, Карина, где ж вы видели, чтобы девственницы кого–то соблазняли? Сдается мне, наоборот было, вы что Баграта не знаете?
– Да каких девственниц? – насупил брови Вазген. –
