Татьяна Захарова - Будь моей (СИ)
— Я не договорил, — сказал он спокойно, пытаясь подавить злость. Рука Димы соскользнула с её плеча и обхватила подбородок, заставляя поднять лицо. Лина выразительно посмотрела на его пальцы и глубоко вздохнула. Что ж она предупредила… И угрозу надо выполнять, а то он так и не поверит, что она была абсолютно серьезна. Но закричать она так и не успела, догадавшись о её намерениях, Дима закрыл её рот ладонью. Возмущенно помычав, Лина попробовала укусить его ладонь (безрезультатно), и только после этого выжидательно посмотрела в его глаза. — Черт возьми, Лина, я же не собирался тебе трогать… — Лина выразительно приподняла брови и попыталась скосить глаза на его руку. Дима закатил глаза и поправился. — В смысле, к чему-то тебя сейчас принуждать не собирался. — Лина пожала плечами, мол: каким образом она должна узнавать о его намерениях, да и почему, в принципе, она должна ему верить? Не обратив внимания на этот жест, Жигунов продолжил, внимательно вглядываясь в её глаза. — То есть я вообще больше не буду тебя принуждать к сексу. — Лина активно закивала головой, при этом всем своим видом выказывая полнейшее недоверие. Дима застонал и впечатал кулаком в стену. — Я серьезно, я не буду тебя ни угрозами, ни силой заставлять спать с собой. Мы просто будем жить вместе здесь, и пока ты сама этого не захочешь, я тебя не трону. Я хочу дать тебе времени, чтобы ты успокоилась… И главное, поняла, что мне от тебя нужен не только секс. Мне нужна ты вся до кончиков пальцев на ногах, и даже до ехидных чертиков в глазах, которых я уже давно не вижу. — Лина опять кивнула с самым саркастическим выражением лица и, неожиданно вспомнив, что руки то свободны, начала демонстративно аплодировать ему. Дима резко выдохнул, заставляя себя успокоиться, и повторил раздельно по слогам. — МНЕ НУЖНА ВСЯ ТЫ!
И приблизившись, убрал руку с её губ, чтобы тут же заменить на свои губы. Сжав зубы, Лина судорожно забилась в его руках, проклиная себя за то, что почти поверила ему. Она колошматила его кулаками по торсу, пытаясь хоть чуть-чуть отодвинуть его, пиналась, а он, обхватив её лицо руками, просто нежно и осторожно целовал её, и как будто не замечал её ударов. Он не пытался углубить поцелуй, не пытался и прижать её к стене, чтобы ограничить свободу её действий. Но и без этого Лина была на грани истерики, понимая что кроме угроз ничего не может противопоставить его силе. А когда Дима отстранился, не смогла сдержать приглушенного всхлипа, и даже не сразу оттолкнула его руку, когда он заставил её посмотреть ему в глаза. И увидев в её глазах слезы, он сказал укоризненно. — Лина, я же сказал, что не буду тебя заставлять…
— Я не верю тебе, — устало произнесла Лина, на секунду прикрыв глаза. — И я не буду играть в твои игры… — она покачала головой, отходя в сторону. Он не удерживал, понимая, что сейчас любое принуждение будет только нагнетать атмосферу.
— Подумай, просто подумай над моим предложением, — попросил Дима, заглядывая её в глаза.
— А иначе что? — насмешливо уточнила она. Жигунов покачал головой и, взъерошив волосы, направился к выходу.
— Подумай, — прошептал он, обернувшись на пороге. Лина молча смотрела на него без всякого выражения и, только когда его шаги на лестнице стихли, прошептала в ответ.
— Поздно, Дима, слишком поздно…
Глава 22
Спустя пару минут Лина услышала шум во дворе и выглянула в окно. Как оказалось, это Жигунов решил уехать, скорее всего по делам. Иначе зачем в такую рань ему надо было поднимать шофера? Да и вообще куда-то ехать? И когда ворота за его машиной закрылись, Лина почувствовала облегчение, а через минуту поняла, что даже морозить перестало. Тем не менее полностью расслабляться она себе не позволила (неизвестно когда Дима вернется). Просто её интуитивное доверие (или вера?), в то что Дима не причинит ей физической боли, не унизит её, развеялось. Ещё вчера она и подумать не могла, что он может сделать такое, а сейчас она знала, что он способен и на большее. И что он может придумать ещё, чтобы сломить её сопротивление, она не хотела даже представлять. И сейчас она будет бороться с ним на остатках упрямства, хотя возможно и следовало отступить. Хотя вчерашнее вмешательство Григория дает надежду, что Жигунову не позволят слишком разойтись.
Не зная чем себя занять, она вышла на балкон. Думать о вчерашнем не хотелось, вниз спускаться подавно (до сих пор не знала, как будет смотреть на охранников после эротического шоу, что устроил для них Дима ночью), а спать опасалась. Поразмыслив, вытащила кресло на балкон, и завернувшись в плед, все-таки решила подремать. Почему на балконе? Во-первых Дима не сразу её обнаружит, во-вторых, так больше шансов вовремя услышать его приезд. Спалось откровенно плохо, да и нервно. Спустя часа три мучений, услышала стук в дверь. Моментально проснувшись, Лина с опаской посмотрела в комнату через приоткрытую дверь на балкон. Одно успокаивало — Дима стучать бы не стал.
— Лина, — позвал Григорий, приоткрывая дверь. Девушка поморщилась, но все же вошла в комнату.
— Да? — откликнулась она.
— Как ты? — спросил он, вглядываясь в бледное лицо.
— Лучше всех, — кисло улыбнулась она. Сил на язвительность не было.
— Дима уехал, так что можешь выходить отсюда.
— Зачем? — Лина пожала плечами: есть не хотелось, с Машей общаться она не в силах, а других вообще не хотела видеть и слышать. Она понимала, что должна поблагодарить его за вчерашнее вмешательство, и заставила себя сказать. — Спасибо за помощь вчера… но даже не пытайся сказать что-то в его оправдание. — Гриша молчал, изучающе глядя на измученную девушку. Передернув плечами из-за его жалостливого взгляда, Лина устало призналась. — Ты не представляешь, как я сейчас вас всех ненавижу. Всех. Не только Диму. С вашей преданностью Жигунову или его деньгам… Вы ведь все знали, что я здесь против воли, и все делали вид, что в этом нет ничего особенного. Ещё и осуждали, что я тут выкобениваюсь перед ним, не желая простить, — она презрительно скривила губы. — Так зачем же ты строишь сейчас виноватые глаза? Демонстрируешь заботу? Лучше просто уйди, оставь меня в покое.
Григорий кивнул и покинул комнату. Лина, пожав плечами, вернулась на балкон, стащив с себя толстовку. На улице уже было жарковато, поэтому она убрала и плед. Ещё часа полтора мучений на кресле в попытках заснуть, и она плюнула на это бесполезное занятие. Переодевшись в шорты и хлопчатобумажную тунику с длинными рукавами (чтобы спрятать синяки на руках) она спустилась на кухню. Есть не хотелось, но, может, стоит выпить кофе, а то в голову как будто ваты напихали, да и реакция какая-то заторможенная. На кухне уже во всю орудовала Ольга Михайловна, но даже запах любимых блинов вызывал отторжение.
