Ширли Конран - Месть Мими Квин
После встречи с доктором Доусоном Физз медленно шла по Харлей-стрит, вспоминая его объяснения.
– Женщины хотят нравиться, они ценят доверие и близость. А мужчинам необходимо уважение. Многие мужчины боятся близости, которая, как им кажется, приводит к эмоциональной зависимости от женщины и к тому, что они оказываются в ее власти.
– Вы хотите сказать, что мужчины не верят своим женам?
– Многие мужчины вообще никому не верят, – твердо произнес доктор Доусон. – Отношения им представляются в виде пирамиды с единственным местом наверху. Этот трон природой предназначен для мужчины. Но как только женщина понимает, что мужчина скрывает от нее часть своего «я», она перестает ему доверять!
– Но почему Макс испытывает потребность тайно унижать меня? – с болью в голосе спросила Физз. – Почему он занимается любовью с другими женщинами в нашей супружеской постели?
– Именно поэтому.
– Ваш муж хочет унизить вас – и не думайте, будто он не хочет, чтобы вы об этом узнали. Он прекрасно помнит, что вы когда-то унизили его.
– Но я этого не делала! – запротестовала Физз.
– Нет, вы его унизили. Вы не позволили вашему мужу управлять вами, – ответил врач. – Месть восстанавливает его самоуважение и осознание собственного превосходства.
– То есть как управлять? – изумилась Физз.
– Макс хочет, чтобы вы его слушались и не задавали вопросов.
– Как Гитлер, – фыркнула Физз.
– Что ж, можно сказать и так. Гитлер жаждет мести за то унижение, что немцы навлекли на себя, проиграв мировую войну. За это немцы его и обожают.
* * *На Кавендиш-сквер Физз купила «Ивнинг стандард» у уличного мальчишки, остановила такси, откинулась на спинку сиденья и раскрыла газету. Она пробежала первую страницу, где объяснялось, почему Гитлер может напасть на Польшу. В колонке рядом Уинстон Черчилль говорил о том, что если Польше придется отражать натиск немцев, то Британия вступит в войну.
Перевернув страницу, Физз посмотрела на колонку светских сплетен и ахнула. Там красовались большая фотография Макса и статья под заголовком «В скором будущем завидный холостяк?».
Автор обрисовал недавние успехи Макса, особенно провокационный спектакль, открывший сезон, «Все дети господа обретают крылья». Пьеса была посвящена браку черного и белой.
Физз читала слова Макса о том, что его жена ушла от него. Он ее ни в чем не винит. Когда-то они с Физз очень любили друг друга, в конце концов, она замечательная женщина и потрясающая актриса. Но когда их карьеры вошли в противоречие… Разумеется, Макс не смел надеяться, что Физз останется в маленьком театре только ради него… «Да, я чувствовал себя одиноко, пока моя любимая была в Голливуде. Это было в 1932 году. А в 1936 она снова уезжала в Америку. Мы женаты много лет, и Физз вполне могла от меня устать.
После ее возвращения отношения между нами стали прохладными. Потом Физз предложили сыграть Джульетту в Эдинбурге. Кстати, прекрасная постановка. Ей уже тридцать один год, и я понимал, что это ее последний шанс убедительно сыграть четырнадцатилетнюю девочку. Я решил не быть эгоистом и не стоять у нее на пути, но, разумеется, я без нее скучал. И до сих пор скучаю. К сожалению, процент счастливых браков в театральной среде не слишком велик».
Физз сидела очень прямо. Она скомкала газету, бросила ее на пол и наступила на нее ногой, чтобы раздавить эти предательские слова. О, как она теперь понимала, что испытывает Мими от поступков Бетси О'Брайен. А ведь когда-то она считала их вражду абсурдной. Вот, значит, как возникает желание убить любимого человека, предавшего тебя.
* * *Неделю спустя посыльный принес Максу пакет. В нем было два письма. Первое информировало его, что миссис Фелисити Элоиза Фэйн, урожденная Аллен, клиент адвокатской конторы Уитерса, возбуждает дело о разводе. Второе письмо извещало, что так как их клиент, миссис Фелисити Элоиза Фэйн, урожденная Аллен, не подписывала никакого контракта с «Фэйн продакшн лимитед», то после закрытия последнего спектакля в Уэст-энде их клиент больше не желает работать на «Фэйн продакшн лимитед».
На этот раз Фелисити не шутила!
Хотя Макс и Физз ни с кем в «Минерве» об этом не говорили, через две минуты все знали, что на этот раз Вьюнку будет отмерено полной мерой.
Воскресенье, 30 июля 1939 года.
Фицрой-сквер
Утро выдалось теплое и удивительно тихое, поэтому Макс и Тоби, захватив стаканы, вышли на каменную террасу, пока Мими совещалась с кухаркой.
В саду Макс лениво растянулся в полосатом шезлонге.
– Я завтра уезжаю в Париж. Физз поехать не может.
Тоби удивленно посмотрел на сына:
– Разве это разумно? В такое-то время?
– Многие не верят, что нацисты захватят Польшу, а я верю. Поэтому я собираюсь последний раз побывать в Париже. Потом, вполне вероятно, что мне не удастся получить отпуск до окончания войны.
Тоби вздохнул:
– И что ты собираешься делать, когда вернешься? Пойдешь в армию?
– Когда начнется война, меня призовут и станут учить. Я буду младшим лейтенантом.
– Все повторяется! Я полагаю, мне снова придется присоединиться к добровольной полиции и дежурить по ночам, вместо того чтобы спать. Как будто мы не выиграли ту проклятую войну.
Глава 20
Вторник, 1 августа 1939 года
Макс остановился в гостинице «Скриб», спокойном и роскошном отеле в центре Парижа. Полдень уже миновал, асфальт плавился под ногами, толстые консьержки обмахивались бумажными веерами. Макс вдруг почувствовал себя счастливым, впервые с того момента, когда осознал, что Физз на самом деле не хочет больше его видеть.
Вечером он позвонит старым приятелям Портерам и посмотрит, пригласят ли они его. Если нет, он поужинает один в маленьком бистро неподалеку от улицы Жакоб, а потом навестит Натали. Макс позвонил, Портеры оказались в Париже и хотели, чтобы Макс навестил их.
В знойной духоте такси с низкой крышей Макс понял, что будет рад увидеть Портеров снова.
Хозяйка дома была в платье от Нины Риччи. Удивительный покрой и изысканный цвет морской волны. Оно переливалось при каждом ее движении.
– Будьте умницей и поговорите со Стеллой О'Брайен, – прошептала она Максу.
Стелла привыкла общаться со знаменитостями, но все равно чувствовала себя так, словно оказалась на странице журнала «Вог». Грейс Мур флиртовала с Морисом Шевалье, Коко Шанель болтала с Люсьеном Лелонгом, Серж Лифарь смеялся шуткам бывшей чемпионки по теннису Сюзанны Ленглен.
Макса переспросил:
– О'Брайен?
– Да, она дочка Черного Джека. Я тебя сейчас с ней познакомлю.
Макс тут же заинтересовался девушкой. Он взглянул на Стеллу совсем иначе. Теперь он заметил и красивые синие глаза, и молочно-белую кожу.
