Ширли Конран - Месть Мими Квин
– Это не вернуло бы мне Густава, правда? Я была у адвоката, занимающегося врачебными ошибками. Он сказал мне, что все его клиенты добились только, как он это назвал, «признания ответственности», и врач перед ними извинился. Неважно, детка. Я ухаживала за Густавом до самого конца. У него было все, что угодно, и очень много любви. Можно ведь умереть и по-другому, ты же знаешь… Ты читала, что Флоренс Лоуренс, писательница, покончила с собой в прошлом году? После пожара она не могла больше работать… О господи, какая же я дура, прости меня, детка.
Бетси покраснела.
Суббота, 1 июля 1939 года.
Лондон
Весь предыдущий год Физз пользовалась огромным успехом. Она сыграла леди Макбет в театре «Минерва». Все актеры были одеты в форму нацистов. Последствия не заставили себя ждать. В Берлине Макса и Фелисити Фэйн занесли в особый, черный список британцев, подлежащих немедленному уничтожению, как только Адольф займет свое место в Букингемском дворце.
Но молодые Фэйны выглядели недовольными, правда, по разным причинам. Романтические приключения Макса наложили неприятный отпечаток на его отношения с женой. Временами он почти ненавидел Физз. Его тошнило от необходимости лгать ей и относиться к ней снисходительно, потому что Физз никогда не приходило в голову проверить его ложь. К тому же Макс стал отчаянно ревновать жену к Джонни Гилгуду, как только тот попробовал себя в роли режиссера.
– Я слышал, что с Джонни просто невозможно работать, – как бы случайно ронял Макс в разговоре с Физз. – Он меняет мнение каждую секунду. Это, должно быть, очень мешает и утомляет.
– Это верно, но посмотри, каких результатов добивается Гилгуд, – не могла удержаться от замечания Физз, и начинался очередной словесный поединок.
Так как бурные романы Макса всегда происходили исключительно с театральными знаменитостями, тут же поднимался шум в газетах, а это еще больше унижало Физз. Она чувствовала себя преданной. Неотвратимо наступал момент, когда она смотрела на обнимающего ее Макса и задавалась вопросом: а с кем, собственно, он занимается в этот момент любовью? Кого представляет на месте Физз? Сколько женщин перебывало в их постели? Макс никак не мог понять, почему ее возбуждение пропадает так внезапно.
* * *Солнечным субботним утром в начале июля, когда Физз только закончила одеваться, в спальню, предварительно постучав, вошла миссис Помфрет. Физз видела ее отражение в зеркале – красное лицо, в руках стопка простыней.
– Эти простыни были в корзине для грязного белья, мадам. Мне отправить их в прачечную? Обычно я меняю белье по понедельникам.
– Да, пожалуйста. – Физз наклонилась к зеркалу, держа в руке тюбик ярко-красной помады. Миссис Помфрет не двинулась с места. Она излучала странное неодобрение.
Физз обернулась и уставилась на пурпурные отпечатки губной помады, оставленные на простынях.
– Положите их обратно в корзину, – сердито сказала она.
Довольная, миссис Помфрет вышла из комнаты.
* * *– Убирайся! – Ручное зеркало полетело через комнату.
Макс умело уклонился, и оно ударилось в стену за его спиной, разлетевшись на мелкие осколки.
– Некоторым дарят на свадьбу кучу тостеров. А тебе надо было подарить массу ручных зеркал. – Он увернулся от щетки для волос.
– На это раз я говорю серьезно! – Хрустальный подсвечник ударился о полосатые обои. – В конце концов терпению любой женщины приходит конец!
– Ты же не собираешься снова уезжать? – умоляюще поинтересовался Макс.
– Нет. Это мой дом! Я за него заплатила! – крикнула Физз. – Уедешь ты! – Она метнулась к гардеробу и начала собирать вещи мужа. Макс изумленно смотрел, как его жена невозмутимо выкидывает их на улицу.
Он попытался остановить Физз, вырвав у нее из рук вторую охапку. Тут ему пришла в голову одна мысль. Он выглянул в окно. Так и есть! Кто-то подбирал его вещи! Макс бегом спустился по лестнице в подвал и схватил чемоданы. Пожалуй, лучше ему и его гардеробу провести пару деньков в клубе, как обычно.
Днем Физз поменяла замки на входной двери.
Вечером она спрятала голову под подушку, чтобы не слышать криков и угроз Макса, стоявшего под дверью.
В конце концов Макс поостыл и отправился в клуб «Гаррик», полагая, что Физз, как обычно, со временем сменит гнев на милость.
А в спальне Физз рыдала, уткнувшись в подушку. Никогда еще она не чувствовала себя такой усталой, измученной… Она была просто больна от ярости.
* * *Следующие несколько недель Макс предпринимал попытки помириться. Снова пошли в ход корзины с цветами, изысканные подарки с Бонд-стрит, желтые телеграммы с мольбами о прощении. Но на этот раз Физз не собиралась сдаваться.
Она злилась на себя за то, что не может перестать любить мужа, который постоянно обманывает ее.
* * *Спустя две недели Физз по-прежнему отказывалась разговаривать с Максом, и за кулисами театра люди чувствовали себя неловко в их присутствии. Макс попытался поговорить с женой наедине, но она сменила замок в гримерной.
На следующей неделе в три часа утра, когда Физз только улеглась в постель и начала засыпать, ее разбудили странные звуки. Она высунулась в окно. На темной улице стояли музыканты в белых атласных смокингах. Саксофонист начал выводить мелодию, а солист запел:
– Я всегда буду любить тебя…
Увидев в окне сонное лицо Физз, Макс вырвал мегафон из рук певца и закричал: – Я люблю тебя! Я сделаю все, что ты захочешь! Мне так жаль, любимая… Прошу тебя, прости меня… Я обещаю, что это больше никогда не повторится…
– Черт побери, я надеюсь, что нет, – проорал разбуженный сосед. В домах начали открываться окна.
– Прошу тебя, дорогая, умоляю! – Голос Макса эхом разносился по пустынной улице. – Ну пожалуйста… Ох! – Из соседнего окна кто-то вылил ему на голову содержимое ночного горшка. Физз от всей души надеялась, что это была не вода.
Музыканты тут же прекратили играть. Руководитель ансамбля заспорил с Максом, но этот спор прекратил новый поток воды. Музыканты торопливо отошли от дома Физз.
Она ощупью добралась до постели вся в слезах. Сколько раз Макс просил у нее прощения? Она больше не может ему верить. Ее сердце не выдержит еще одной измены.
Пятница, 28 июля 1939 года
В конце концов Физз попросила у своего врача снотворное. Тот дал ей флакон безобидных витаминов и отправил на Харлей-стрит к специалисту по семейным проблемам. Если бы он сказал, что ее примет психиатр, то Физз с возмущением отказалась бы к нему пойти. Она же не сумасшедшая.
Сидя в стандартной комнате с низким потолком, Физз с неудовольствием рассматривала доктора Доусона, восседавшего по другую сторону огромного письменного стола. Он был в черном пиджаке и полосатых брюках, поэтому Физз чувствовала себя неловко. Ей казалось, что она разговаривает со своим банкиром. Она объяснила, что ей не требуется во что бы то ни стало вернуть мужа. Она просто хочет понять, почему он так поступает и что от этого получает. Это могло бы помочь ей справиться с горечью унижения.
