Анхела Бесерра - Любовь-нелюбовь
Готовясь к путешествию, Давид и Фьямма отправились в индийский квартал и накупили разных книг, путеводителей, карт и справочников. Скульптор уже бывал в Индии. Это было много лет назад. Он тогда был совсем юным, а Индия была для молодых либералов и бунтарей источником вдохновения, оазисом мира, добра и всеобщей любви. Несколько месяцев Давид прожил, одеваясь в одежду индийцев и соблюдая строгий пост. Он создавал скульптуры из привезенного из каменоломен Панны желтого камня с красными вкраплениями — того самого камня, из которого построены чудесные храмы джайнов. В Индии он познакомился со знаменитой "ливерпульской четверкой" и слушал в их исполнении еще никому до того не известные песни, которым вскоре суждено было свести с ума весь мир. От того времени у него осталась любовь к благовониям и привычка к одиночеству и аскетизму, нарушенная с появлением в его жизни Фьяммы.
Последние недели перед поездкой прошли в лихорадочных сборах. Один из друзей Фьяммы, хорошо знавший Индию, посоветовал им в конце путешествия отклониться от типичных туристических маршрутов, и они долго придумывали, куда еще отправятся.
Когда все было готово, они, никому ничего не сказав, вылетели в Дели. Они собирались побывать в Удайпуре, Джохпуре, Джайпуре, Агре, осмотреть Тадж-Махал, посетить Каджурахо, провести несколько дней в великолепном Варанаси, а потом, перед возвращением в Гармендию-дель-Вьенто, восстановить силы в тихом монастыре.
Мартин Амадор и Эстрелья Бланко уже несколько недель жили среди зеленых холмов и кипарисов. История с Сикстинской капеллой кончилась тем, что они, проведя там всю ночь, оказались в полицейском участке, где разъяренные карабинеры настаивали, что Мартин с Эстрельей прятались в капелле с единствен-ной целью — разрушить бесценное достояние Ватикана, а консул их страны — дон Плегарио де ла Крус, близкий друг семьи Эстрельи, — с пеной у рта доказывал, что они просто глупые влюбленные романтики. Полицейским они дали обещание больше не попадать ни в какие истории, а дона Плегарио сердечно поблагодарили за участие и пригласили поужинать в дорогом ресторане на последнем этаже отеля "Хаззлер", где они остановились.
Мартин чувствовал себя в Риме прекрасно. Город заражал его романтизмом, которым здесь дышал каждый камень. Он показывал Эстрелье самые удивительные его уголки. Он привел ее к заросшему мхом маленькому фонтану — настоящему монументу в честь победы воды над камнем. Еще будучи семинаристом, Мартин часто приходил сюда: долго любовался фонтаном и фотографировал его. Здесь он крестил Эстрелью "в свою веру", смочив ей лоб прохладной водой. Он провел ее по узким крутым улочкам с выцветшими фасадами, где на веревках сохло белье, причем без всякого смущения выставляли все — от скатертей до нижнего белья. Трусы и лифчики гордо реяли над головами прохожих, наполняя улицу запахом стирального порошка. Показал маленькие дворики, стены которых были покрыты каскадами голубых цветов. Отвел на Пьяцца-де-Санта-Мария в Трастевере, чтобы она послушала, как звонят колокола ночью. Там он объяснил Эстрелье, что значит каждый звук, рассказал, что большие колокола гулко отбивают часы, а маленькие -и звонкие отмечают каждую четверть часа. Эстрелья научилась отличать праздничный звон от поминального. В маленьких уличных кафе, увитых виноградом, они ели ризотто и запивали его чудесным кьянти, слушая, как местный музыкант, аккомпанируя себе на стареньком аккордеоне, пел им хрипловатым голосом: "Al dila dil limite del mondo, di sei tu..." — песню, которую влюбленный Мартин когда-то посвящал Фьямме. Теперь он дарил ее Эстрелье.
Они провели в Риме месяц, осматривая памятники, площади и музеи, часами пропадая в художественных салонах на Виа-Маргута, любуясь Виа-деи-Коронари с ее великолепными дворцами в охряных и дымчатых тонах, скупая ангелов в лавочках антикваров. Следуя традиции, они, встав спиной к фонтану Треви, бросили в него по монетке, чтобы снова вернуться в Рим, а потом сели в машину и отправились в Тоскану, чтобы надышаться воздухом эпохи Возрождения и забыть среди зеленых холмов о том, что скоро придется возвращаться к работе и привычной рутине.
Мартин старался не думать о будущем. Настоящее было прекрасно, и он не хотел расставаться с ним. С Эстрельей все у них шло замечательно. Мартин все реже вспоминал бывшую жену, работу и то, что про-изошло в редакции. Он больше не хотел заниматься журналистикой. Он даже не думал о том, что будет, когда он вернется в Гармендию. Если бы можно было, Мартин навсегда остался бы жить под тосканским небом. Он был уверен, что эти места благословлены небесами. Здесь даже время текло по-другому. А люди, похоже, жили, следуя древнему девизу: Festina lente — "Поспешай медленно".
Они остановились во Флоренции. Поселились не в отеле, как делают обычно туристы, а среди местных жителей: сняли уютную квартирку на Виа-Лунгарно, прямо на берегу Арно. Из огромных окон открывался прекрасный вид на реку. По утрам желто-зеленые холмы словно выплывали из тумана. Вечерами они гуляли по Понте-Веккио с его крошечными домиками — мастерскими ювелиров, где вечно толпились туристы. Они прожили здесь сорок пять дней, стараясь ничего не упустить. Они брали уроки тосканской кулинарии, настоящей cucina povera, и полюбили хлеб с оливковым маслом, помидором и базиликом. Научились разбираться в травах и духах. Эстрелья пополнила свою уже и без того очень внушительную коллекцию ангелов: упросила даже торговку фруктами продать ей ангела из папье-маше, возвышавшегося над горкой апельсинов.
Эта ее болезненная страсть начинала понемногу раздражать Мартина, который всегда был человеком сдержанным и избегавшим лишних трат. Он замечал за Эстрельей неумение остановиться, когда речь шла о покупках. Им пришлось обзавестись еще двумя чемоданами, в которых едва уместились все творения законодателей итальянской моды, которые Эстрелья приобрела в многочисленных бутиках на Виа-Кондотти в Риме. Если так дальше пойдет, думал Мартин, им придется на обратном пути зафракто- вать целый самолет. Эстрелья замечала его недовольство, но ей всегда удавалось смягчить его поцелуями и ласками.
Не забывали они и о "Дороге ангелов". Мартин, у которого была привычка все квалифицировать, решил вести поиск ангелов по нескольким направлениям: Благовещение, Поклонение Волхвов, Вознесение и так далее. Они разыскали в галерее Уффици все Благовещения эпохи Кватроченто. Долго стояли перед прекрасным ангелом из "Благовещения" Леонардо да
Винчи, перед "Благовещением" Боттичелли, красота которого вызвала слезы на глазах Эстрельи, перед "Благовещением" Лоренцо Креди и Мелоццо да Форли, Алессо Бальдовинетти... Их было столько, что целую неделю они почти не выходили из галереи. Разыскали знаменитых ангелов Россо Фиорентино, Тинторетто, Веронезе и Луки Джордано. На их примерах Мартин смог раскрыть Эстрелье тайны изображения крыльев, которые сам постиг еще во время учебы в семинарии. А на примерах "Трех архангелов с Товием" и "Поклонения младенцу Христу" Франческо Боттичини он показал ей разницу между крыльями архангелов и крыльями ангелов.
