Сьюзен Кэрролл - Ночной скиталец
Ужасный лорд Замка Леджер огорчился бы, узнав, что его сын умудрился превратить в бедствие то, что должно было стать абсолютно простым бракосочетанием. Огорчился, но вряд ли удивился бы, учитывая, что это был Ланс Сент-Леджер.
Ланс тяжело вздохнул.
— Что я мог поделать, Мариус? Если бы я не потащил Розалин к алтарю, то мог бы потерять ее.
Он вздрогнул, потому что не собирался признаваться в этом, особенно мужчине, который все-таки являлся самым близким другом его отца. Ланс прикрыл руками сердце, жестом, который множество людей повторяли в присутствии Мариуса. Но это движение, конечно, было бесполезным.
Мариус положил руку на плечо Ланса, посмотрев на него пронзительным взглядом.
— Я не знаю, что случилось, но чувствую, что что-то не так между тобой и Розалин, что-то заставляет тебя чувствовать себя очень виноватым. Но что бы это ни было, Ланс, поверь мне, было бы намного хуже, если бы ты позволил своей леди ускользнуть от тебя.
Напряжение в голосе Мариуса удивило Ланса, но он вспомнил причину, по которой дядя произнес эти слова, наблюдая, как его лицо с тонкими чертами мрачнеет от воспоминаний о собственной ошибке, которая навсегда изменила его жизнь.
Ланс сделал беспокойное движение, почти жалея, что Просперо рассказал ему грустную историю Мариуса о том, как дорого стоила дяде задержка в заявлении прав на свою избранную невесту. Его единственный шанс на любовь погиб вместе с его несчастной леди.
Ланс почувствовал, что должен сказать что-то, какие-то слова утешения, но Мариус, казалось, не нуждался в них. В мудрых глазах мужчины застыло тихое смирение.
Он легко сжал плечо Ланса и убрал руку.
— Я рад увидеть, что ты женился. И ты, и твоя невеста в безопасности и добром здравии. Я очень огорчился, услышав о несчастном случае на Озере Мэйден, и удивился, что какой-то вор оказался достаточно смел, чтобы наложить руки на меч Сент-Леджера.
— Как ты… — Ланс замолчал, нахмурившись. — О, конечно, Вэл.
— Не сердись на своего брата. Он очень беспокоился о тебе, и ему нужно было кому-то доверить свои страхи, — Мариус заколебался, потом спросил: — Вы добились чего-то в поимке этого негодяя?
— Нет, но, без сомнения, Вэл поведал тебе свою теорию на этот счет.
Мариус кивнул, хотя ничего не сказал, предоставляя Лансу возможность сменить тему. Но тот не мог этого сделать, стоя рядом с единственным человеком, который был в состоянии развеять сомнения Вэла относительно Рейфа Мормейна.
Ланс ненавидел спрашивать об этом Мариуса, но не мог остановить себя.
— И… и что ты думаешь о Рейфе Мормейне? Я не думаю, что ты когда-нибудь… когда-нибудь…
— Пытался заглянуть в его сердце? — Мариус вздохнул. — Копание в чужой душе — это не тот талант, который я использую, если могу избежать этого. Вмешайся в секреты человека и почти всегда обнаружишь о нем что-то, чего не знал прежде. Но… да. По просьбе Вэла я попытался использовать мои силы с Рейфом.
— И?
— Рейфа нелегко прочитать, но он странным образом напоминает мне собаку Калеба Сент-Леджера.
— Собаку? — недоверчиво повторил Ланс.
— Да. Ты помнишь зверя, которого Калеб звал Каннис? Немного укрощенный, немного дикий. Бедное создание, казалось, никак не могло решить, каким оно должно быть. Пока, наконец, он не накинулся на Калеба и почти не оторвал ему руку, — Мариус печально покачал головой. — Я все еще помню, как твой огромный кузен рыдал словно ребенок, когда был вынужден убить этого зверя.
Ланс был очень мал в то время, но прекрасно помнил этот ужасный случай. Он нахмурился.
— Я не совсем понимаю, какое отношение собака имеет к Рейфу.
— Только то, что Рейф таков же. Частично прирученный, а частично дикий, и это разрывает его, — мрачно продолжил Мариус. — Ты должен быть осторожным, Ланс, если окажешься поблизости, когда он наконец примет решение.
Слова доктора обеспокоили Ланса сильнее, чем он хотел признавать. Временами он сам чувствовал это напряжение в Рейфе, борьбу с какой-то внутренней темнотой. Но в отличие от Вэла и остальных Сент-Леджеров, Ланс не был уверен, что дикость в Рейфе победит.
Немного натянуто поблагодарив Мариуса за совет, он сказал:
— Теперь мне лучше пойти к своей жене. Хотя она хорошо восстановилась от ранения, но все еще легко устает. Если ты хочешь присоединиться к нам в Замке Леджер, мы приготовим скромный свадебный завтрак.
Слегка поклонившись Мариусу, Ланс повернулся и отошел. Доктор, озабочено нахмурившись, смотрел ему вслед, затем опустился обратно на скамью и стал ждать. После того, как Ланс ушел, набросив свой плащ на Розалин, чтобы защитить ее от дождя, Мариус вскоре остался в церкви в одиночестве.
Только один из гостей задержался. Вэл, хромая, подошел к дяде, стук его трости эхом отдавался в теперь уже пустой церкви.
Младший из братьев посмотрел на Мариуса и без предисловий требовательно спросил:
— Ну как? У тебя получилось поговорить с Лансом о Рейфе?
— Да.
— И он обратил внимание на твои предостережения?
— Нет. Ты ведь ожидал это от него? — грустно улыбнулся ему Мариус.
— Я понял, что мое мнение не имеет значения для Ланса.
Но я действительно думал, что если ты вмешаешься… — Вэл умолк, его плечи уныло опустились, когда он осознал всю безнадежность своей затеи. Мариус всегда был его учителем, его другом, его вторым отцом, не посягая на место Анатоля Сент-Леджера, чей совет Вэл всегда ценил превыше всего. Но он понял, что был просто дураком, вообразив, что его упрямый братец может чувствовать то же самое.
Вэл беспокойно сжал рукоятку трости.
— Тогда остается сделать только одно. Я просто должен сам найти какие-то доказательства против этого ублюдка.
Он увидел, что Мариус напрягся.
— Я надеюсь, ты будешь очень осторожен, Валентин. Такой план может быть чрезвычайно опасен.
— Я не боюсь Рейфа Мортмейна, — яростно заявил Вэл. — Но, без сомнения, ты, как и все остальные, считаешь, что я могу орудовать лишь ручкой и этой проклятой прогулочной тростью.
— Ты знаешь лучше, чем кто бы то ни было, мой юный друг, — мягко напомнил ему Мариус, — я полностью осведомлен о твоих возможностях. Вероятно, тревога, которую я ощущаю, исходит от тебя и твоего брата. Мне очень грустно видеть, как вы отдаляетесь друг от друга. Ланс считает Рейфа Мортмейна другом. Если ты будешь тем, кто подвергнет эту дружбу опасности, я не уверен, что Ланс сможет простить тебе это.
— Я уже потерял надежду на прощение Ланса, — горько сказал Вэл. — Не знаю, как можно сделать положение еще хуже.
