Кэтрин Эллиот - Сожаления Рози Медоуз
– Господи! – взмолилась я, без сил рухнув на подушку.
Ну и ночка. И надо же было упиться до такого состояния! Как часто он так напивается? И со сколькими женщинами в скольких квартирах и отельных номерах? Я ни капли не сомневалась, что Майкл Филберн не просто распутный повеса, щиплющий девчонок за задницы: о нет, он настоящий донжуан. Стареющий Лотарио с неуправляемым сексуальным влечением. И чем больше я об этом думала, тем яснее осознавала, что мне всегда было это известно. В их браке было слишком много публичных проявлений любви. Он слишком часто целовал Элис на пороге, шлепал ее по мягкому месту, звонил каждый час с признаниями в любви, а потом задерживался на деловой встрече допоздна и находил дела, которые невозможно отложить. Интересно, знает ли Элис? Нет, вряд ли ей известно. Она же такая сильная, такая храбрая, она в жизни не станет этого терпеть, ни за что на свете. Сомневаюсь, чтобы она даже его подозревала. Скорее всего, именно этого он больше всего и боится: ведь выход здесь только один, при малейшем подозрении Элис не задержится в их доме ни на минуту и мигом сделает ноги, взвалив на спину мольберт, натянув мокасины и запихнув под мышки обеих дочек Элис не из тех женщин, что спокойно терпят измены.
Уставившись на темную стену, я вдруг пожалела, что все это стало известно мне. Элис такой прямолинейный человек: в ее присутствии невозможно что-то скрывать. Тебе сразу хочется выложить все карты на ее поцарапанный сосновый стол, выдать все до последней детали. Я, конечно, ничего ей не скажу. Кому от этого будет легче? Нет уж, спи, Рози, наконец-то ты можешь уснуть, у тебя получится!
Мне снился Джосс. Он стоял у огня, только это был не камин в холле, а яркий огонь на улице – да, то был костер, и кто-то звал его с другой стороны. Кто-то кричал, чтобы он обошел костер, – так это же я! Я увидела себя на противоположной стороне, но костер все разгорался; трава вспыхивала, словно трутница, облизываемая языками пламени. Я побежала, пытаясь обогнать огонь, и все время видела Джосса. Мы бежали вместе, разделенные костром, но огонь разгорался все быстрее, и я никак не могла пробраться на ту сторону, не могла дотронуться до него и задыхалась от дыма. Дым лез в глаза, в рот. Я не могла открыть рот, не могла вздохнуть – о боже, я действительно не могу вздохнуть, потому что на мне лежит тяжеленная туша, и… тут я открыла глаза. Боже милостивый, это был Майкл!
Только вот сказать я ничего не могла. И закричать тоже не могла: он крепко прижался ртом к моим губам, навалился сверху и душил меня до смерти.
Я замерла: в ноздри проник отвратительный, тошнотворно-сладкий запах перебродившего алкоголя и грязной кожи. Я в ужасе опустила глаза – единственная часть тела, которой я могла шевельнуть, – и увидела, что, с небольшими оговорками, он совершенно голый! Меня охватила паника. Его язык был уже у меня во рту. Я замычала и укусила его. Майкл отдернул голову.
– А-а-а! Ах ты маленькая сучка!
– СЛЕЗЬ С МЕНЯ! – завопила я, выгибая бедра, чтобы сбросить его.
– Да, да, сопротивляйся! – запыхтел он, прижав меня к кровати своим задом. – Ты же хочешь меня, правда? Ты всегда меня хотела!
– Нет, черт возьми! – заорала я. – Майкл, я тебя убью, я… – Я задыхалась. О господи, ну зачем я толкнула его на диван? Он явно разгорячился и теперь вот намерен добиться своего. Мне вдруг стало страшно. Он одолеет меня! И тут я вдруг додумалась. Прекратила сопротивляться и обмякла, откинувшись на кровать. Он сразу ослабил хватку, и мне удалось повернуть голову набок.
– Майкл, подожди! – выпалила я. – Ты прав, ты прав, только я хочу по-другому!
Он отдернул голову, все еще держа мои запястья руками, но глазки у него заблестели.
– О Рози, милая моя, это же правда, не так ли? Ты всегда меня хотела, да?
– Да, да, да! – пролепетала я.
– Я так и знал! Я видел, как ты на меня смотришь, как раздеваешь глазами. Ты фантазировала обо мне? Мечтала о моем мужском достоинстве!
Вот дерьмо, а.
– Да! Да, так все и было!
– Ну вот, теперь ты его получишь!
– Отлично! Только послушай, Майкл, давай сделаем это по-другому, ладно?
– Как по-другому?
– Ну, не в этой ужасной старой ночнушке.
Он взглянул на мою цветастую ночнушку от Лоры Эшли.
– Снимай! Снимай эту чертову пижаму! – И он принялся стягивать ее с меня.
– Я сама сниму, – проворковала я. – Правда, Майкл, мне хочется… мне хочется тебя соблазнить. Видишь ли, когда я о тебе фантазировала, я именно так себе все и представляла: что ты наблюдаешь, как я снимаю одежду.
– О боже, – простонал он. – О боже, я так и знал, черт возьми, я так и знал! Все вы одинаковые, всем вам только одно и подавай! О господи, я не вынесу напряжения – снимай же!
Он приподнялся, словно для отжиманий, и освободил мне место для раздевания. Этого было достаточно. Сделав страшное усилие, я дернула коленом и – бум!
– ААААААААА! – Он завопил от боли, выпучил глаза и перекатился на бок, корчась и хватаясь за промежность. Я ловко увильнула в другую сторону, скатилась с кровати и схватила первый предмет, попавшийся под руку. К счастью, это оказалась лампа на медной подставке. Я подпрыгнула, яростно сотрясая своим орудием.
– Один шаг, Майкл Филберн, и я вышибу твои долбаные мозги! Клянусь богом, я тебя убью!
Майкл лежал на другой половине кровати, свернувшись калачиком. Он позеленел и тяжело дышал. Внезапно он прыгнул, навалившись на меня всем весом, схватив меня за талию и бросив оземь, как в регби. Мы врезались в шкаф, и я с силой рубанула его лампой по голове. Бабах! И тут со шкафа свалился большой фарфоровый горшок с сухими цветами. Он перевернулся и с треском приземлился ему на голову, расколовшись на тысячу кусков. Испугавшись до смерти, отчаянно извиваясь, я вырвалась на свободу.
– О боже… о боже, боже… – хрипел Майкл.
Я отпрыгнула на безопасное расстояние, на кровать. Он лежал среди обломков фарфора и сухих цветов; шея изогнулась под странным углом. Медное основание лампы пришлось ему в самое ухо. Глаза его были закрыты, рот разинут. Цвет лица по сравнению с телом был какой-то бледный и с каждой секундой становился все серее. Со лба мерно стекала струйка крови. Он опять начал стонать, теперь уже громче, и шевельнул головой вбок осторожно поднимая руку. По лицу текла кровь. Он лежал на полу, но все еще был в сознании, и меня пронзило ужасное предчувствие, что он в любую секунду придет в себя, отыщет в себе какие-то сверхчеловеческие скрытые резервы и отомстит мне очередным страшным прыжком. Мне нужно было убираться отсюда, и быстро.
Схватив халат, висевший на двери, я обошла Майкла бочком, до смерти боясь, что он протянет руку и дернет меня за щиколотку, и пулей пролетела через лестничную площадку в комнату Айво. Несмотря на шум, он спал ангельским сном в своей кроватке. Я подхватила его, взяла со стула комбинезончик и сбежала вниз по лестнице, сжимая его в объятиях. В относительной безопасности гостиной я запихнула его в комбинезон, неотрывно следя за лестницей.
