Татьяна Туринская - Спроси у зеркала
К несказанному Ларисиному удовольствию, Андрей посещал собачьи занятия вместе с нею. Правда, только в свободные дни, но все-таки его общество было Ларисе почему-то особенно приятно. Почему? Сама себе на этот вопрос отвечала так: потому что кроме него у нее нет друзей.
И правда, как так оказалось? Почему вокруг нее остались только Дидковские? Она что, такая плохая, такая неинтересная собеседница? Как так произошло, что ей абсолютно не с кем поговорить, кроме мамы Зольды?
Сразу после свадьбы она оказалось словно в вакууме. Перебравшись на третий этаж к мужу, она тем самым поменяла не только адрес, но и номер телефона. А сообщить его перед свадьбой никому не успела. Не столько из-за нехватки времени, ведь у нее была на это всего лишь неделя. Скорее из-за того, что сама надеялась на то, что все еще переменится. Пусть в последний момент, но Геночка еще непременно успеет исправить ошибку, и тогда… А он не успел. Вернее, даже не спешил. И кажется, вообще не собирался. Его устраивало, что Лариса выходит замуж за Дидковского. А как же его бесконечные признания в любви? Клятвы в верности? Как же жаркий шепот, обдающий ухо легким морозцем? Вот и верь после этого людям…
Как бы то ни было, а после свадьбы Лариса осталась одна. Если, конечно, не считать новоявленного супруга да его и своих родителей. А друзья оказались в прошлом. У Ларисы их и раньше не было много, всю жизнь по большому счету дружила с Дидковским, Горожаниновым да Сливкой. Валерка в одночасье из друга превратился в мужа, Горожанинов — во врага. А тут еще, как назло, и каникулы подоспели, и все однокурсницы поразъезжались кто по морям-океанам, кто по дачам, а кто и в горы махнул, поближе к романтике. И оказалась рядом с Ларисой только Сливка.
Впрочем, и Юлька Сметанникова задержалась рядом ненадолго — только до переезда младших Дидковских к родителям. Не потому, что в очередной раз взбрыкнула. Очень даже наоборот, Сливка как раз стала относиться к подруге более лояльно и тепло, нежели когда-либо ранее. Неизвестно откуда в ней взялась чуткость и тактичность, но она даже не стала доставать Ларису своими бесконечными вопросами, что же такого странного произошло между нею и Горожаниновым. Лишь один раз высказалась по этому поводу:
— Я не знаю, что там у вас с Генкой произошло, не хочу бередить твои раны. Но в общем и целом я одобряю твой окончательный выбор. Генка — что Генка? Так, красивый парень, и ничего более. Один сплошной пшик. Да и красивый-то он только с виду, а внутри одна гниль. Знаешь, Лар, я ведь благодаря тебе тоже излечилась от него. И ведь сама знала, что подонок и мерзавец, одним словом сволочь. Но когда это касается только тебя самой — как-то отказываешься верить, все, кажется, еще может измениться, даже нет, обязательно изменится. А вот на другом примере, на чужой беде… Знаешь, как говорят: большое видится на расстоянии. Выходит, я даже не понимала, насколько он большая сволочь. Все его пакости казались такими мелкими. Только теперь поняла. И знаешь, так рада! Я наконец-то могу говорить о нем спокойно, без дрожи в голосе. Благодаря тебе я повзрослела. Спасибо тебе, Ларка! Искреннее человеческое спасибо! И… Ты прости меня за прошлое, а? За всё-всё прошлое, всё, что было, оптом. Прощаешь?
Лариса никогда не была злопамятным человеком. И в данной ситуации, когда рядом с ней осталась одна только Сливка, тем более не собиралась помнить все ее мелкие и не очень пакости.
— Конечно прощаю, — улыбнулась Лариса.
— Всё? — переспросила Сливка. — Всё-всё, абсолютно? Оптом? Тогда так и скажи: всё прощаю, весь список, оптом.
— Что за глупости? Сказала же — прощаю, уже простила, и хватит об этом!
— Нет, — настаивала Юлька. — Так и скажи, слово в слово: прощаю тебе, Юля Сметанникова, все обиды, все подлости, прощаю все до единой, оптом. Скажи, так надо!
— Кому надо? — возмутилась Лариса. — Что за очередную ерунду ты придумала? Отстань, сказала же — все в прошлом, проехали. И отстань от меня.
— Нет, скажи! — требовала Сливка. — Иначе это всегда будет стоять между нами. Скажи полностью, слово в слово!
Лариса сдалась с легким вздохом:
— Ну хорошо, хорошо, — повторила вслед за Сливкой, как заученный урок, как молитву: — Прощаю тебе, Юля Сметанникова, она же Сливка, все твои грехи и прегрешения в полном составе, оптом. Всё, легче стало?
— Да, — беззаботно воскликнула Юлька. — Вот теперь мне действительно стало легче!
… Почему вдруг Ларисе вспомнился этот разговор столетней давности? Почему она вообще все чаще и чаще в последние дни стала возвращаться в прошлое? Что она ищет там, что оставила, что потеряла? Все семь лет замужества была довольна собственной жизнью, а теперь вдруг проснулись какие-то смутные сомнения. В чем она сомневается, в чем? В том, что Валера ее любит? Вот уж нет, и тени сомнения в его любви. Неизвестно, что двигало им в тот момент, когда он предложил Ларисе такой оригинальный выход из более чем сложной ситуации. Но все его последующие действия, все слова и поступки были наполнены искренней неподдельной любовью. Мало того, что помог ей избежать позора, мало того, что вытянул, образно говоря, из пропасти, из пасти смерти, так ведь и действительно сумел-таки перевести стрелки злословия с Ларисы на Горожанинова. Это тому потом выражали сочувствие все знакомые и соседи, это над ним потешались втихомолку: 'Что, Генка, обскакал тебя Валерка Дидковский? То-то!'
Нет, не Валеркина любовь ее беспокоила, и не ее отсутствие. Тогда что? Правильность собственного выбора? А был он у нее, выбор?! Если альтернативой было самоубийство — то разве это можно считать выбором? Или она должна была перешагнуть через собственную гордость и принять на себя бесчисленные насмешки окружающих? Да ради чего?! И разве она хотя бы один разочек за все эти семь лет пожалела о своем решении? Глупости, конечно же нет! Она наоборот была преисполнена благодарности Валере за то, что спас ее от позора. Именно за это и полюбила его, за бесконечное благородство, за то, что ни разу не напомнил о том, что женился-то на ней сугубо из жалости, или, быть может, из сочувствия.
Нет, не это ее беспокоило. Тогда что? Почему вдруг вспомнились Сливкины слова? Что разбередило ее душу?! Неужели удивление в глазах Андрея, когда он узнал об отсутствии у нее каких-либо увлечений? Неужели ей так дорого его мнение о ней? Дорого?! Да — вынуждена была согласиться Лариса, да, да, ей действительно стало очень важно, что о ней думает одноклассник Андрюша Николаенко, о котором она уж давным-давно и думать забыла. Что происходит?!!
Они сидели на скамеечке у самого забора огороженной огромной собачьей площадки. Бедолага Ронька страдал от деспота тренера, равнодушного к его бесконечному очарованию, выполнял короткие четкие команды с несчастным обиженным видом. Лариса наблюдала за ним, но незаметно для самой себя то и дело переключала внимание на мысли о прошлом и настоящем. Андрей сидел рядом и не пугался затянувшейся паузы, как когда-то в пору далекой юности. Поглаживал свое маленькое сокровище, свои два килограмма очарования с бантиком, и молчал. А может, тоже думал о чем-то, пытался разобраться в собственных проблемах? Так или иначе, а молчать вместе с Андреем Ларисе почему-то было очень уютно. Так естественно было сидеть вот так рядышком, и молчать, молчать, молчать, не ощущая от молчания ни малейшего неудобства…
