Елена Ярилина - Светлый берег радости

— А я, представьте себе, думала о вас, — выпалила я с ходу.

— Приятно слышать! Но звоню я, чтобы пригласить тебя завтра с нами на дачу.

— На дачу? Как на дачу? Зима же.

— Ну и что? Дача теплая, обогревается, у нас там и лыжи и санки есть, Валерку покатаешь и сама покатаешься. Ну что, поедешь?

Мне вдруг страшно захотелось поехать с ними, увидеть зимнюю природу, развеяться и отдохнуть. Но кое-что не давало мне покоя, и я осторожно спросила:

— А Нина Федоровна не будет против?

— Ася, ты меня удивляешь, почему она должна быть против? Она сама предложила мне пригласить тебя.

— Я с удовольствием! Наверно, мне лучше ехать на своей машине, во сколько выезжаем?

— Вот это другой разговор. Выезжаем в девять. Только оденься потеплей. А что это ты вдруг на ночь глядя думала обо мне, случилось что?

— Ничего такого, что не могло бы подождать до завтра.

Я приготовила вещи на завтра и полезла в ванну. Намыливаясь душистым гелем, я думала о том, что Пестов чувствует и понимает меня с полуслова и даже вообще без слов, в отличие от Бориса.

Утро было морозным и солнечным, мы быстро распределились по машинам, Валерика я взяла к себе, поэтому время в дороге пролетело незаметно. Дача встретила нас теплом камина, запахом березовых дров и свежеиспеченных булочек с ванилью и изюмом. Это были лучшие в мире запахи! Выпив наскоро кофе с булочками, достали лыжи и стали собираться на прогулку. Валерик похвастался, что хорошо ходит на лыжах, его дедушка научил. Видимо, я была раньше спортивной девушкой, потому что сразу пошла уверенно. Потом Валерик устал, снял лыжи, мы оставили его под присмотром Нины Федоровны и шофера, а сами с Пестовым покатили в ближайший сосновый лесок. Я шла неспешным шагом, смотрела на заснеженные деревья, на солнце на бледно-голубом небе, дышала чистым воздухом и не могла надышаться.

— Ну что, правильно я сделал, что вытащил тебя сюда?

— Да! Сто раз да! Вы просто молодец, это именно то, чего мне так не хватало. Вы так обо мне заботитесь! Мне тепло от этой заботы, но и стыдно, что я ничем ее не заслужила.

— Э, да ты что-то рассиропилась сегодня. Видно, что-то у тебя не так, признавайся, какие кошки у тебя на душе скребут?

— Ну, одну кошку, вернее, кота вы хорошо знаете, не будем о нем говорить. Лучше скажите, удалось вам что-нибудь узнать о моей фирме?

— Кое-что, девочка, кое-что. Как я и предполагал, каша заварена была довольно высоко, каша крутая. Илья Андреевич, шеф твой, увяз в ней по самую маковку, сам он оттуда не вылезет, не те у него возможности. Может быть, есть у него кто-то из близких или друзей, причем достаточно влиятельный и сильный, тогда он выкарабкается, если нет, то утонет, — это вопрос нескольких месяцев.

— Не думаю, что у него кто-то есть, вы не могли бы ему помочь?

— Если бы он был моим родным братом и если бы я очень любил его, то может быть, заметь — может быть, — я бы полез в эту передрягу, а так нет. Извини, но слишком большой риск. Что, разочаровал я тебя? Ты-то хотела бы видеть меня этаким рыцарем без страха и упрека, верно?

— Нет, неверно. Время Ланселотов прошло, да и нужно самой быть хотя бы принцессой, чтобы чувствовать себя уверенно рядом с таким безупречным человеком. А я не принцесса, и у меня куча всяких недостатков, так что я не разочаровалась в вас. Но Илью мне жалко, черт принес меня в эту фирму! Да, забыла спросить: а как Герман во всем этом замешан?

— Подробностей никаких не знаю, да и знал бы — не стал бы сообщать. Тебе не влезать в эти проблемы надо, а, наоборот, вылезать, надо срочно уходить оттуда. Лучше всего, если ты скажешь в понедельник шефу, что нашла себе постоянную работу и уходишь, в конце концов, он приглашал тебя на две недели, а прошло уже три, ты имеешь полное моральное право уйти. Как только разделаешься с этой фирмой, поговорим о новой работе, я нашел для тебя одно место, не уверен, что оно тебя заинтересует, но поговорить ведь можно? А какие другие кошки?

— Кошки?

— Ну да, ты сказала, что об одном коте говорить не будем, значит, есть и другие.

— Да это ерунда, конечно. Вчера я разволновалась сама не знаю отчего, устала, наверно, а здешняя природа действует на меня так умиротворяюще, что я понимаю — ничего не случилось.

— Ну и что это за ерунда?

— Вчера на банкете за мной следила какая-то женщина, насколько я могла понять, я не знаю ее, во всяком случае не помню. Она брюнетка, кудрявая, волос так много, что смотрятся как-то ненатурально, может быть, неудачный парик? Я видела ее два раза мельком, она быстро скрывалась, вот и все.

— Нет, не все! Ты ведь подумала, что это Юлька, потому и разволновалась. Юлька, которую ты не узнала, ведь так?

— Да, вы правы. Я действительно так подумала. А что еще можно подумать? Некому больше за мной следить и некому мной интересоваться.

— Это если исходить из того, что мы знаем, а знаем мы мало. Не торопись с выводами, но настороже, конечно, будь, это никогда не помешает. Скоро уже приедет твой маленький адвокат, у него должны быть достаточные сведения о тебе.

Дома нас ждал обед, на который все накинулись, как голодные волки. После обеда разморенный Валерик уснул. У Пестова были какие-то дела, он ушел в кабинет. Мы остались с Ниной Федоровной в гостиной. Сначала болтали о том о сем, потом в разговоре получилась пауза, и мне показалось, что Нина Федоровна настороженно смотрит на меня. Я не выдержала и приступила к теме, которую давно хотела прояснить, хотела, но боялась.

— Нина Федоровна! Я знаю, что вы думаете обо мне, но это неправда. Я никогда не имела с Алексеем Степановичем интимных отношений. Мы часто видимся, он заходит ко мне, но мы не любовники.

— А-а! Вот что тебя грызет. Я-то думаю, что это ты так странно смотришь на меня? Успокойся, я никогда о тебе так не думала. В тебе есть стальной стержень, ты независимый человек, поэтому я была уверена, что ты не сдашься на его милость. Есть у него сейчас любовница, он ведь не может без женщин и предпочитает молодых, видно, не скоро еще угомонится. Хорошо, хоть сюда ее не привозит, а то как вспомню несчастную Милу, мне аж плохо делается. А про Марину он тебе говорил? Она ведь сама вернулась и сама захотела продолжить курс лечения! Господи, хоть бы она вылечилась!

Я знала, что Маринка вернулась не сама, ее отыскала Таня в какой-то мерзкой загаженной квартирке, правда, лечиться и в самом деле она захотела, вот только вопрос, на сколько этого желания хватит? Но Нина Федоровна мать, а матери всегда, даже в самых безнадежных случаях, хочется верить в своего ребенка.

Глава 25

МИДИЯ

В понедельник в конторе царило оживление, сотрудники обсуждали «сделку века» и пятничный банкет. Оптимисты пытались подсчитать суммы премий, которые они получат. Я маялась необходимостью сказать шефу о своем уходе, мне отчего-то так не хотелось этого делать. Пестов прав, пора мне уходить, немного поработала, помогла Илье наладить отношения с коллективом, и хватит. Я все это отлично понимала, но, тем не менее, испытала облегчение, когда все-таки заговорила с шефом на эту тему, а он попросил меня остаться еще на одну неделю, пока не подготовят мне замену. Я согласилась.