Крестная внучка мафии (СИ) - Марков-Бабкин Владимир
В душе бушевало такое отчаяние, что Сандро и сам не понял, как закричал на все приемное отделение:
— Моя жена не может быть в морге! — с силой затряс он фельдшера за форму.
Наверное, то как лопались пузыри на обожженных руках было больно. Но в сравнении с тем, как болело сердце, Сандро этого даже не чувствовал.
— Успокоительное!!! — в панике выкрикнула фельдшер, кому-то из медперсонала.
Крепкие парни из медиков, решительно двинулись к Сандро, но охрана уже вышла к ним наперерез, явно показывая на чьей стороне сила. Стискивая зубы от боли, Сандро пытался встать на ноги и, понимая, что его не остановить, хромающий Фабио, толкнул к нему пустое инвалидное кресло, стоящее рядом с его каталкой.
Как вдруг раздался громкий оклик дедушки:
— Сандро!
Хватаясь за сердце, старик тяжело опирался на руку одного из парней в охране и так быстро как мог шел к нему.
— Я сам… Сам тебя отведу… — сдавленно сказал старик. — Ты только… это… лучше сядь…
Видя состояние деда, Сандро с болью прошептал:
— Виктория жива?
Глава 35.1
Александр Лукрезе
Видя, как дедушка тяжело подходит к постели, Сандро никак не мог подавить внутреннюю борьбу между надеждой и испепеляющим отчаянием.
— Викторию не спасли?
С болью посмотрев на внука, дед держась за сердце с трудом сказал:
— Она в реанимации… Живая…
С глаз сорвалось что-то обжигающе горячее и Сандро медленно осел обратно на каталку. Только сейчас он почувствовал как же сильно все болит.
Ожоги. Сломанная нога. Голова. Спина. Душа.
Все просто пылает.
Подойдя к внуку, старик осторожно прикоснулся к его плечу, пытаясь утешить.
— Дружочек, наберись терпения… — тяжело, но непреклонно произнес дедушка.
Благодарно кивнув, Сандро поднял глаза наверх, пытаясь успокоиться, а дедушка внимательно оценивал его состояние:
— Так… Раз ты живой и даже, как обычно буйный, я оставлю тебя охране и врачам, а сам пойду выпью что-нибудь от давления.
Подоспевшие врачи, быстро оттеснили охрану и немедленно стали оказывать ему помощь, как любому человеку, который пострадал в пожаре. Сандро больше не сопротивлялся и не пытался хоть чем-то им помешать, боясь, что если ему уделят хоть на минуту внимания больше, чем следует, то на фоне внука Крестного отца Коза Ностра, Виктории, как следует могут помощь и не оказать.
Кабинет сменялся кабинетом.
Медицинская манипуляция за манипуляцией.
Стрелки на часах медленно перевалили за полночь, показывая, что началась Страстная Пятница. День покаяния, когда вспоминают все земные страдания Христа. И хотя дедушка записан у них с Летти в телефонах, как Бог, сам он ни разу Иисус.
Обычный грешник, который молил Всевышнего дать и Виктории, и ему еще один шанс.
18 апреля второй час ночи.
В коридоре реанимации было тихо, а снаружи было совершенно непонятно, что происходит за дверью.
Охрана стояла в коридорах, сосредоточенно оценивая каждого сотрудника больницы, хотя Летти уже всем сказала, что дети признались, что сами устроили пожар, стащив зажигалку дедушки с тумбочки в гостиной. Синьор Лукрезе молча сидел на больничных креслах и будто задремал, пока Сандро сидел рядом и не сводил взгляда с дверей.
Из-за трещины в берцовой кости, ему нужны костыли, но с обожженными руками особо не походишь. Так что пока что он «инвалид на колесах». К счастью, позвоночник целый. Можно сказать, что и ему, и Фабио, и Хорхе очень повезло. Доски с крыши, хоть и травмировали их, но травмы более чем излечимые и не смертельные.
Невыносимо долго тянулись минуты. Сандро столько раз представлял, как вот-вот откроется дверь и выйдет доктор, что едва не принял его за галлюцинацию, когда это случилось на самом деле.
— Как она⁈ — едва не выкрикнул он, увидев высокого, худого мужчину в одежде врача.
Видя его в бинтах и инвалидном кресле, врач озадаченно на него посмотрел.
— Так… Я доктор Марини. А вы кем приходитесь пациентке?
— Муж и дедушка, — бесцеремонно опередил внука синьор Лукрезе.
— Значит родственники, — устало закивал доктор и попытался ободряюще улыбнуться. — В общем, худшее позади. Состояние стабильное, жить будет. Можете не волноваться, она поправится, но пока оставим ее в реанимации под наблюдением.
В коридоре раздался просто неистовый вздох облегчения.
— Слава тебе, Господи…
Но как бы не был Сандро благодарен Господу за милосердие, на душе у него все равно скребли кошки.
Он едва ее не угробил из-за собственного эгоизма.
Дважды Вики похищали и ни один час она проводила в холоде, а он не думал о последствиях для ее здоровья. Не обращал внимание и на то, что она пьет литры энергетиков и кофе на съемках. Просто не считал необходимым интересоваться этим.
Было без разницы, что она пьет и в каком количестве, если это не наркотики. Все равно на то, сколько она спит и работает, если ему удобнее снять рекламу за десять дней и провести остаток отпуска как хочется.
— Доктор Марини, много шрамов останется? — снова опередил Сандро нонно. — Возможно, нужна пересадка кожи? Мы все оплатим.
Даже у Сандро ожоги и отравление угарным дымом, что уж говорить о Вики… О его маленькой, хрупкой и очень смелой девочке.
— Ну, какие-то шрамы может и останутся на плече и бедре, но в пересадка не требуется. Больше всего синьора пострадала именно из-за отравления угарным дымом. Она едва не задохнулась.
Врач продолжал говорить что-то на медицинском языке, но осознав, что «родственники» его не понимают, устало кивнул.
— В общем… Вылечим. Постепенно, но ваша жена и внучка поправится.
Дверь в реанимацию снова открылась и на пороге появилась медсестра, а Сандро всеми силами пытался заглянуть, внутрь и, увидев Викторию, в кислородной маске, осознал насколько же был жесток к совершенно ни в чем невинному малышу и его матери. Решил, что ему проще его убить абортом, чем согласиться кормить ребенка любимой женщины от мужчины до него.
Не мог и мысли допустить, чтобы чужой ребенок назвал его папой.
И при этом он сам папой называет не родного отца.
Его родители и родной дядя погибли в аварии, когда ему было полтора года. Так уж сложилось, что мамой и папой для него стали родители Летти. Любимая племянница дедушки, двоюродная тетя Агата и ее муж Федерико. И он искренне любил и уважал управляющего репутацией Лукрезе, как родного отца, а тот его как сына.
И Сандро ни разу не чувствовал себя им не родным. Хотя у них еще есть трое своих детей помимо него.
Если он стал родным чужому мужчине, значит и ребенок Виктории тоже сможет стать. Ведь он тоже, как Федерико, будет его воспитывать и смотреть как он растет.
— Доктор Марини, а как… как ребенок…? — сдавленно спросил Сандро.
Пожилой врач нахмурился и глазами что-то принялся искать в медицинской папке.
— Вы планировали малыша? — озадаченно поднял он на него глаза.
Сандро неоднозначно шевельнул бровью, показывая, что эти подробности доктора не касаются.
— Ну, пока у вас пополнения не ожидается, — прямо ответил доктор Марини.
Закрыв папку, доктор выразительно на него посмотрел.
— У вас есть еще вопросы ко мне?
— Просьба, — слегка кивнул Сандро. — Переведите ее в мою вип-палату, как только станет можно.
— Хорошо.
Пожав руку дедушке и кивнув перебинтованному Сандро, врач незамедлительно ушел.
Оставшись наедине с дедом, Сандро набрал полную грудь воздуха и уже собирался начать такой непростой разговор, как старик устало поднял руку в знаке молчания:
— После такого дня деду нужен перекур.
Прохладный воздух на крыше больницы отлично бодрил и, рассматривая темное небо, усыпанное звездами, Сандро тщательно подбирал слова, чтобы начать важный разговор с самым родным ему человеком на свете и в тоже самое время, не знающим жалости, Крестным отцом.
