Дышать водой - Анастасия Ригерман
Мы оба отключились и проспали остаток дня, крепко прижимаясь друг другу. Солнце уже клонилось к горизонту и сад за окном наполнили вечерние убаюкивающие трели, когда мы проснулись от бодрого голоса из динамиков.
Что? И здесь он?
– Мануэла приготовила восхитительный ужин, будем рады, если составите нам компанию.
От напоминаний о еде в желудке приятно заурчало.
– Надеюсь, камеры в спальне нет, – вырвалась неожиданно посетившая меня мысль, а в голове уже нарисовался образ доктора Хендрикса, с усмешкой рассматривающего нас на экране.
– А тебе не все равно? Иди сюда, – руки Ника, которые и так все время, даже во сне, были где-то на моем обнаженном теле, ловко подгребли меня под себя. – Теперь я точно никуда тебя не отпущу.
Его глаза с фирменным сексуальным прищуром сияли счастливым блеском. Он наклонился ко мне, я приоткрыла губы, двигаясь навстречу…
– Ужин на столе в главной гостиной!
– Ох уж этот Хэндрикс, – простонал Ник, разрывая глубокий поцелуй, и все еще поглаживая мое бедро одной рукой. – На яхте продолжим, – прозвучало, как угроза, осуществление которой я уже ждала с нетерпением.
Мы быстро приняли душ, насколько это возможно, когда принимаешь его вдвоем, то и дело касаясь друг друга скользкими от воды и возбужденными до предела телами, оделись и, держась за руки, вышли в сад. На закате он стал еще живописнее. Кроны деревьев пропускали последние солнечные лучи, создавая ажурную вуаль из света и тени, травы благоухали, дурманя голову терпкими ароматами. Тут же вспомнились травяные настойки Джема.
– Интересно, как там ребята? Мы уехали еще утром и снова пропали на целый день. Наверное, волнуются?
– Не переживай. Я уже написал Джему, что мы скоро вернемся.
Ник оторвал меня от разглядывания аккуратно выложенной дорожки из белого камня, словно специально поросшей мягкой травой, неожиданно остановился и притянул меня к себе.
– Арина, – он уже привычно запустил руки в мои волосы, ласково перебирая пряди. – Когда мы выйдем из этого дома, многое может измениться. Я хочу, чтобы ты знала, – он немного отстранился, заглядывая в глаза. – Никогда и никто не был мне так дорог, как ты. Если с тобой что-то случится, я не прощу себе этого. Обещай, что будешь аккуратна, и во что бы то ни стало не подвергнешь себя опасности.
– Обещаю… – теперь уже сама прижалась к его груди, оплетая руками.
– Моя Русалочка, никому тебя не отдам.
Как же мне нравилось слушать биение его сердца. Так бы и не выходила из этого сада, крепко прижимаясь к моему Нику.
Странно люди устроены. Мы так жаждем любви, мечтаем о ней, сломя голову к ней несемся. А когда находим, так боимся потерять, что уже не можем этим самым чувством в полной мере насладиться. Вот и мне мое нежданное счастье казалось таким хрупким, что страшно было выпустить из рук.
Волнующие душу звуки фортепиано и скрипки лились из распахнутых настежь окон гостиной. Легкий ветер раздувал полупрозрачные белые шторы, волнообразно наполняя их подобно парусам. Было в этом что-то волшебное, как в детстве.
Мануэла застенчиво улыбнулась, заметив нас с Ником в дверях. Она поспешно убрала руку, которой только что обнимала своего мужчину, и поднялась с колен доктора Хэндрикса, поправляя растрепанную прическу.
– Ну, наконец-то, я уж думал, забыли про старика.
– Извините, что заставили ждать.
– Ну что ты, милая, такую, как ты, я бы ждал всю свою жизнь, – при этом Энтони любезно выдвинул для меня стул по правую руку от себя, предлагая присесть.
Нику предложили занять место напротив. Гостеприимный хозяин с упоением наслаждался своей игрой. Он просто окружил меня вниманием и манерными ухаживаниями, отчего Ник всякий раз хмурился и бросал на старца ревнивый взгляд, вызывая абсолютно искренние улыбки и у меня, и у Мануэлы.
Мой ревнивый мужчина изо всех сил старался держать себя в руках, то с особой скрупулезностью сотый раз складывая салфетку, то до миллиметра выравнивая перед собой столовые приборы, то выстраивая еду на тарелке в немыслимые шеренги. Я и раньше замечала это его повышенное внимание к деталям, стремление все выровнять, упорядочить, систематизировать, довести до одному ему понятного идеала. И это всякий раз казалось мне не более чем забавной особенностью. У каждого из нас свои странности, и мой Ник такой, какой он есть. По-настоящему смешным было лишь то, что все это время он продолжал недоверчиво следить за действиями Хэндрикса.
Средиземноморский ужин из рыбы, приготовленной на гриле, морепродуктов, маслин и разнообразной зелени с овощами дополнил домашний фруктовый пирог, мило украшенный смайликом из теста.
– Не так давно мой коллега на раскопках в Турции вблизи сирийской границы в местечке Каркамис обнаружил очередной разбитый горшок, – начал одну из своих занимательных историй доктор Хэндрикс. – Сначала казалось, он не представлял из себя ничего необычного. Белый пузатый горшок с одной ручкой, такие использовали для употребления шербета – традиционного на востоке фруктового напитка. Но после работы реставраторов на горшке, которому более четырех тысяч лет, отчетливо виднелся смайлик, – Энтони открыто улыбнулся и кивнул в сторону пирога. – Забавно, не правда ли? В 1700. году до нашей эры древний гончар, желая подарить кому-то радость, выдавил на мягкой глине пару глаз и подчеркнул улыбкой, а тепло, которое он вложил, мы чувствуем и сейчас.
Дорога до яхты заняла около получаса. На всякий случай, опасаясь погони, мы следовали другим маршрутом. Ник выглядел спокойным и уверенным, а вот я то и дело оглядывалась по сторонам. Даже прохожие, не то что проезжающие мимо автомобили, казались на удивление подозрительными.
Первым на борту нас встретил Скай. Он радостно вилял хвостом и даже улыбался, радостно разинув пасть с высунутым языком. То, что человек с трудом услышит с четырех метров, собака расслышит и с двадцати четырех, а звук приближающегося мотоцикла хозяина точно ни с чем не спутает.
– Скучал?! Давай сюда лапы, – Ник ласково потрепал питомца за ушами. – Я тоже соскучился. А откуда такой живот? Похоже, кто-то тебя перекармливает.
Джем и Вики на главной палубе увлеченно играли в какую-то настольную игру типа бродилки. Вики как раз с азартом трясла в руках кубики, когда мы появились в дверях.
– О! Вы вернулись. Давайте к нам! Вчетвером будет
