Чувства навыворот - Людмила Сладкова
Несколько долгих секунд он внимательно изучал ее тело. Медленно. Сантиметр за сантиметром. Сверху вниз и обратно. Так пристально разглядывал, что девушку кидало то в жар, то в холод под этим парализующим взглядом. Наконец, шумно сглотнув, Слава отвернулся.
Скрипнул зубами, стискивая руль со всей мочи. До побелевших костяшек.
И заторможенно кивнул, не отвлекаясь более от дороги:
— Значит, возьмем еду с собой на вынос!
Именно так они и поступили. Добравшись до ближайшего кафе, от души затарились фастфудом и подкрепились прямо в машине.
Вячеслав приговорил целых два бургера и пончик со сгущенкой, запивая все крепким кофе. Ирина же ограничилась картошкой фри и стаканчиком кока-колы. Когда с трапезой было покончено, он отвез ее в очень необычное живописное место, о существовании которого Синицына даже не подозревала. Оно располагалось примерно в десяти километрах от города и представляло собой безумно красивую поляну, окруженную лесом с одной стороны и небольшим озерцом с другой.
— Старица! — пояснил молодой человек, выбираясь наружу.
— Старица? — переспросила она, не в силах отвести взгляд от великолепия, созданного самой природой. Стоило выйти из машины, и Ирина тут же оказалась в окружении бесчисленного множества полевых цветов. На нее обрушилось такое многообразие ароматов, терпких, сладких, что голова просто пошла кругом. Она жадно втягивала кислород полной грудью и все никак не могла надышаться. Воздух здесь казался другим.
Чистым. Вкусным. Дурманящим.
— Ну да! — Красницкий потянулся, разминая затекшие мышцы. — Старое русло нашей реки. Когда-то здесь жизнь била ключом, а скорости течения побаивались опытные пловцы. Теперь это место выглядит так, и о его существовании стали забывать даже местные жители. Печально, правда?
Ира кивнула, оглядывая залитую солнцем лужайку распахнутыми от изумления глазами. Вокруг пели птицы. Жужжали насекомые.
Все казалось слишком прекрасным, чтобы быть реальным.
— А ты откуда о нем узнал?
— Отец однажды показал, — избавившись от обуви, парень направился к кромке воды. Стараясь не отставать, она тоже скинула с себя сандалии и проследовала за ним, шлепая босыми ногами прямо по траве.
— Ты купаться собрался?
— Нет. Купаться здесь нельзя.
— Почему?
— Вода стоячая и огромное количество пиявок.
— Ф-у-у-у-у-у!
— Что? — он иронично вздернул бровь. — Не любишь пиявок?
— Естественно! — девушка скривилась от отвращения. — Мерзость!
— Вот, значит, как? — Слава угрожающе двинулся в ее сторону. — А они тебя уже заждались!
— Нет!
— Сейчас как присосутся…
— Не вздумай!
— …к твоей упругой заднице…
— Отстань!
— …или к груди…
— Не подходи!
— Я и сам бы к ней присосался!
— М-м-м?
— А ну, иди сюда!
Взвизгнув, Ирина шустро отпрыгнула в сторону и, громко хохоча, пустилась наутек. Конечно, Красный ее догнал. И довольно быстро. Заключив в объятия, он повалил девушку на мягкую траву и пригвоздил к земле собственным телом. Всячески игнорируя его одичалый взгляд и свое взбесившееся сердце, она жалобно захныкала, извиваясь под ним проворной змеей:
— Не надо!
— Чего не надо? — уточнил он глухо, неотрывно следя за ее губами.
— Не отдавай меня им! Я умру от страха!
— Не отдам, — Слава хищно оскалился, — и, по ходу… никому!
Поцеловать хотел. Она чувствовала. Даже непроизвольно навстречу подалась, словно притянутая его сумасшедшей аурой, но ошиблась.
Резко мотнув головой, парень отстранился. Скатился с нее и, тяжело дыша, распластался рядом. Повисло молчание, длившееся несколько минут. Наконец, прокашлявшись и устремив взор в бескрайнее небо, Вячеслав напряженно поинтересовался:
— С кем ты разговаривала?
— Когда?
— По телефону. У подъезда.
— А-а-а, — протянула Ирина, сообразив, о чем идет речь. — Бабуле звонила, а что?
— Да так! Стало интересно. Ты выглядела безумно счастливой…
— Я очень сильно ее люблю! Вот и весь секрет!
— Хм!
— Что? — смущенно улыбнулась, не решаясь повернуться к нему лицом. Разговаривать было гораздо проще и легче, не глядя друг другу в глаза.
— Нет, ничего! Просто, — секундная пауза, — про своих бабок ничего подобного сказать я… не могу. Да, они дороги мне — родная кровь все же. Но не более!
— Почему?
— Редко видимся, еще реже созваниваемся. Все накладывает свой отпечаток. Да и люди они довольно сложные, мягко говоря! Даже отец в их обществе долго не выдерживает. Сбегает, предварительно послав обеих к черту.
— Мне так жаль…
— Это лишнее, Синичка! — усмехнулся Красный, мгновенно замыкаясь в себе. А Ирина вдруг почувствовала острую необходимость выговориться.
Приняв сидячее положение, она притянула колени к груди, обхватив их руками.
— Может, это и неправильно, но для меня существуют только родственники по линии мамы. Дядя Миша — Юркин отец — со своей семьей и бабушка Зина. А все те, кто по линии папы… мы не общаемся с ними уже очень давно!
Теперь пришла очередь Красницкого проявлять любопытство:
— Что-то случилось?
— Да! — многолетняя обида сковала грудь, точно стальными тросами. Удерживая эмоции в узде и запрещая себе плакать, девушка устремила взор к бескрайнему горизонту. — Мой отец был единственным ребенком в семье. В очень-очень состоятельной и влиятельной семье! Естественно, они в штыки восприняли его желание жениться на обычной девушке. Он никого слушать не стал, сделал по-своему, и им пришлось смириться с его выбором. Но моя мама прошла через ад! При любом удобном случае ее старались унизить, поставить на место, ужалить побольнее. Отец, конечно, заступался. Но не всегда находился рядом. А она все терпела. Ради меня. Ради него. Ради нас. Потом вдруг… папы не стало. И сразу после похорон бабка вышвырнула нас с мамой на улицу из собственного дома, осыпая проклятьями и обвиняя в смерти своего сына.
