Мария Баррет - Элли
— Привет. Как прошел день?
Он наполовину наполнил высокий стакан солодовым напитком и бросил туда несколько кубиков льда. В последние недели у него появилась такая привычка — это было первое, что он делал, когда приходил домой. Он повернулся, неестественно улыбаясь. Она ощутила его напряженность.
— Я предполагаю, все было хорошо. А как у тебя?
Усевшись напротив нее, он отпил большой глоток и стал покачивать стакан, наблюдая, как стукаются о тонкое стекло кубики льда.
— Все как обычно, спокойно и тихо. — Не было причины рассказывать ему о визите Брайндли. Нет, только не сейчас.
— Хорошо.
Молчание между ними затянулось. Элли оглядела его. Он закрыл глаза, лицо его было совершенно измученным.
— Чарльз?
Он вздрогнул и потер глаза.
— Извини, Элли, я совершенно разбит, — тихо проговорил он.
Она улыбнулась:
— Я заметила.
Он вернул ей улыбку и расслабился.
— Знаешь, Чарльз, ты не мог бы отложить поездку в Америку? Отдохни пару дней. А если ты останешься до следующей недели, то и я поеду с тобой. Я знакома с этим делом и смогу помочь тебе.
Чарльз снова улыбнулся и встал, направляясь к камину. Он любовно погладил ее по голове.
— Спасибо, но с отдыхом ничего не получится. — Он стал греться у огня, так как весь день мерз. — Скоро Рождество, и слишком много поставлено на карту, Элли. Это возможность нашего выхода на американский рынок, и я не хочу терять ни единого шанса.
Разговаривая, он растирал левую руку. Элли заметила это и расстроилась.
— Чарльз, что у тебя с рукой?
— О, ничего страшного. Просто немного онемела, но сейчас стало лучше.
Элли встала.
— Я скажу Тио, чтобы она подавала обед через час. Ты можешь переодеться и принять ванну. Тебе нужно расслабиться. Кроме того, ты позвонишь Джону Мэйкилэнду и договоришься о встрече: тебе нужно показать ему руку. — Сказав все это, она направилась к двери.
— Знаешь, Элли, ты самая настоящая «боссша».
Элли улыбнулась:
— В этом часть моего обаяния.
Когда Чарльз согласно кивнул, она вернулась к нему, обняла и поцеловала в щеку.
— За что это?
Она впервые прикоснулась к нему с тех пор, как они говорили о Брайндли.
— Просто так. — Она нежно провела рукой по его лицу и исчезла в холле.
Теплый запах ее духов еще долго стоял в комнате.
Взяв с кофейного столика газету, Чарльз заметил на полу груду папок и наклонился, чтобы поднять одну из них. Он открыл папку и увидел письмо — инструкцию городской полиции. Это был официальный криминальный отчет, датированный 1965 годом. Когда он прочел несколько первых строк, то потрясенно вскрикнул и внутри у него все сжалось. Огорченный и напуганный, Чарльз быстро вернул папку на место. И вдруг его тело пронзила острая боль, как будто железная рука сдавила сердце. Он прижал руки к груди и рухнул на колени, цепляясь за камин и пытаясь вдохнуть. Последнее, что он вспомнил перед тем, как потерять сознание, были слова: «… обширные рваные раны на теле, повреждение легкого» — и имя: «Элеонора Фрейзер».
Все еще разговаривая с Тио, Элли открыла дверь в гостиную.
— О Господи! Чарльз! — Она бросилась к распростертому телу мужа, подняла ему голову и стала нащупывать пульс. Лицо Чарльза посерело, а сам он был влажен от испарины.
— Господи! Тио! — закричала Элли, повернув голову к двери. — Тио!
Экономка прибежала на зов.
— Тио, набери 999. «Скорую». Быстрее! Дай им наш адрес.
Элли пыталась приподнять Чарльза. Он был все еще без сознания.
— Скажи им, что сердечный приступ! Ты все поняла?
Тио кивнула и помчалась в холл. Наступила такая тишина, что Элли слышала, как Тио набирает номер.
— Пожалуйста, быстрее, пожалуйста, пожалуйста, — то шептала, то кричала она, повторяя эти слова снова и снова. Она чувствовала, как сильно бьется ее сердце, и молилась, отодвигаясь от огня и прижимая Чарльза к себе так крепко, что он стал почти частью ее.
Это были самые длинные минуты в ее жизни… Потом она стояла на тротуаре рядом с машиной «скорой помощи», кутаясь в тяжелое шерстяное пальто Чарльза и чувствуя его запах.
— Вы с нами, милая?
Она взглянула, не понимая:
— Извините?
Молодой человек в голубой форме тронул ее за локоть:
— Вы хотите поехать со своим мужем?
Элли кивнула, он помог ей забраться в машину, и она села напротив носилок.
— С вами все в порядке, милая?
Вся дрожа, она посмотрела ему в лицо:
— Да.
Он забрался следом за ней и затянул ремни на носилках. Чарльз лежал на спине, с кислородной маской на лице. Работал кардиологический монитор, и его ритмические пульсы показывали, что Чарльз жив. Кто-то закрыл двери.
— Мы приехали вовремя, — сказал молодой человек Элли. — Он очень удачливый парень, — улыбаясь, продолжил он и в подтверждение своих слов посмотрел на часы. Потом взглянул на нее. — На самом деле, очень удачливый.
Когда машина тронулась, Элли прижала кулачок ко рту и тихо заплакала.
Кто-то похлопал ее по плечу, и она в панике проснулась.
— Миссис Тейлор?
Она растерянно посмотрела на молодого человека в белом халате, стоящего за ней. Затем села и протерла глаза.
— Да?
— Вы можете ехать домой, миссис Тейлор. Ваш муж сейчас спит, и с ним все хорошо. Вам нет смысла здесь оставаться. А утром вернетесь.
— Но… — Она взглянула на часы. — Уже прошло столько времени.
— С ним все в порядке, честное слово.
— Могу я увидеть его, прежде чем уйду?
— Да. Он все еще в реанимации. Я провожу вас к нему, а потом вызову такси.
Она опустила ноги и встала, разминая одеревеневшие руки.
— Спасибо.
— Где вы живете? — сочувственно спросил молодой врач.
— Кенсингтон, — ответила Элли и плотнее закуталась в пальто. Уставшая и измученная, она дрожала даже в одежде.
Он взял ее за руку:
— Ладно. Идемте за мной.
Они прошли по коридору в сердечно-сосудистое отделение.
В палате было темно и тихо. Покой нарушался только тихим шумом работающей аппаратуры. Врач подошел к кровати Чарльза и отодвинул ширму. Элли приблизилась к мужу.
— Сообщите на сестринский пост, когда будете уходить, — сказал доктор и оставил ее одну.
Чарльз был спокоен. С закрытыми глазами он лежал на спине, опутанный проводами аппаратуры и трубками капельниц. Он оказался сильным человеком. Минутку Элли послушала, как бьется его жизнь на мониторе, а потом низко склонилась над кроватью. Глядя на его измученное осунувшееся лицо, на тени вокруг глаз, она почувствовала, как ее печаль переходит в боль. Ей захотелось обнять и утешить его.
