Мария Баррет - Элли
Мэйкилэнд кивнул:
— Я загляну к Элли на пару минут.
— Скажи, она поправится?
— Да, Чарльз. — Джон отвернулся. — Мы сделаем все, что можем.
Ночью Чарльз вспомнил эти слова. Сидя у ее кровати, он смотрел на слабую, похожую на ребенка Элли и прислушивался к ее судорожному дыханию.
Ему сказали, что лекарства уже начали оказывать свое действие. Что она молодая, крепкая и обязательно поправится. Но вид ее тонких рук, с поставленной капельницей и измученное прекрасное лицо вызывали у него острую боль, которая с каждой минутой становилась сильнее. Он понимал, что мог потерять ее, но еще важнее было то, что он понял, как много она для него значит. Он не хотел жить без нее.
Каждый звук, долетающий через стеклянные двери палаты, каждый вздох заставлял его вздрагивать, не давая дремать. Тихий шепот медсестер настораживал, он пытался услышать, о чем они говорят. Вконец отупевший и измученный, он сидел и ждал утра.
Джон Мэйкилэнд стоял у постели Элли и слушал ее пульс. Через минуту он отпустил руку и улыбнулся ей.
— Все прекрасно. Я думаю, ты поправляешься. — Он достал стетоскоп. — А сейчас послушаем легкие.
Он сел на край кровати и, наклоняясь, приложил мембрану к ее спине. Она вздрогнула, когда холодный металл прикоснулся к коже.
— Хм. Намного лучше. Теперь другую сторону. Вдохни еще раз. — Он посмотрел на нее. — Восхитительно.
Элли застегнула ночную рубашку и откинулась на подушки. Убрав стетоскоп, Джон наклонился к прикроватному столику и взял томик новелл.
— Интересно?
— Нет. Не очень.
Он улыбнулся.
— Точно так же говорит моя жена. — Он вернул книгу на место. Элли ощутила его неловкость. — Ты знаешь, Чарльз выглядит очень утомленным. Ты так не думаешь?
— Да, я вижу.
— Тебе известно, что он постоянно находился с тобой в палате? Элли, я хочу тебе кое-что сказать. — Он потер подбородок, думая, как ей все преподнести. — Видишь ли, на другой день, как тебя положили в больницу, он заходил ко мне. У него сильно подскочило кровяное давление. К тому же он был сильно подавлен, наверное, из-за дел с американцами и, конечно, из-за переживаний о тебе. Я определенно считаю, что он истощен.
— Я согласна с тобой, — тихо произнесла она.
Он кивнул:
— Надеюсь, что ты сможешь убедить его отдохнуть.
— Джон, я пыталась, но он не слушает меня.
Мэйкилэнд улыбнулся:
— Ты сумеешь уговорить его отложить поездку?
— Я сомневаюсь в этом, но попробую.
Он поднялся и взял свой кейс.
— Договорились. Насчет тебя, я думаю, больше нет поводов для беспокойства. — Он задумался. — И все же я хотел бы понять причину, которая спровоцировала твою болезнь. Психологическую причину. Ну, да ладно. Старайся не переутомляться, и без шуток. Ты можешь встать и потихоньку заниматься мелкими делами.
Она моментально вспомнила о Брайндли.
— Да, мне пора. — Джон двинулся к двери. — Хорошо. Будь осторожна и помни, что я сказал тебе о Чарльзе.
— Буду. Спасибо, Джон.
— Всегда в твоем распоряжении, Элли.
Элли задумалась о его словах. Она расстроилась. Чарльз очень измучен, но она не связывала это со своей болезнью. Они всегда стремились, чтобы их дружба была необременительной. Одним из условий их отношений было невмешательство в личную жизнь другого. Это составляло часть их соглашения. Ей следует поговорить с ним; она только надеялась, что он не будет очень возмущен.
— Элли?
Чарльз стоял в дверях ее спальни. Она открыла глаза, пытаясь прогнать сон.
— Чарльз! Что ты здесь делаешь?
Он вошел в комнату, лицо его было каменным. Пройдя к окну, какое-то время смотрел в него.
— Элли, сегодня утром я говорил с человеком, с которым ты ведешь какие-то дела. Он несколько раз звонил в офис, и наконец я решил сказать ему, что ты больна. Без всяких объяснений, конечно. — Чарльз повернулся и посмотрел прямо на нее. — Его зовут Брайндли. Роберт Брайндли.
При этом имени Элли выпрямилась. Она знала, что Чарльз наблюдает за ее реакцией, и отвернулась, чтобы избежать его взгляда.
— Что этому человеку нужно от тебя, Элли? — Он говорил спокойно, но в его голосе чувствовалась такая ярость, какой она никогда не слышала. — Я знаю, кто он и чем зарабатывает себе на жизнь. Почему тебе так необходимо иметь с ним дело?
Элли молчала.
— Я верю, что ты мне все объяснишь, Элли!
Она подняла на него глаза.
— Нет, Чарльз. Я не сделаю этого. — Лицо ее стало непроницаемым, а глаза потемнели. — Это мое дело — мой бизнес.
— Черт возьми, Элли! Но не тогда, когда он плох! Не тогда, когда ты себя им убиваешь! — Он с трудом сглотнул. — Боже мой, ты думаешь, что делаешь? Больная, с температурой, вместо того чтобы лежать в постели, выходишь одна под ледяной дождь! Почему, Элли? Я очень хочу знать, почему? Почему ты должна видеть этого человека? Какую он имеет власть над тобой?
— Какое тебе дело, Чарльз? Все это не касается твоей жизни, так какое это имеет значение? — Она была зла, и сердце ее готово было вырваться из груди. — Ты едва ли знаешь, кто я, Чарльз. Мы поженились по соглашению, или ты забыл об этом? — Она выкрикнула эти слова, с трудом сдерживая слезы.
— Нет, я не забыл. — Он отвернулся, и его гнев испарился. — Все это очень печально… Я считаю, что ты вправе делать все, что хочешь. Это сделка между нами. Но я надеялся… — Он беспомощно пожал плечами. — Я не знаю. Хотя предполагаю, что надеялся на то, что ты на самом деле полюбишь меня, а я, в свою очередь, полюблю тебя. — Он не мог смотреть на нее. — Ты понимаешь, что это значит для меня, Элли. Это чертовски много значит для меня.
Она повесила голову, расстроенная своей резкостью, и вспомнила, как в больнице он не отходил от нее, как, засыпая, она знала, что он не покинет ее.
— Я виновата, Чарльз, я…
— Нет, виноват я, Элли. Я не должен был задавать вопросы. Ты права, это не мой бизнес. — Он пошел к двери. — Увидимся вечером. Если ты что-нибудь захочешь, позвони мне в Кабинет.
Чарльз вышел, даже не взглянув на нее.
Она закрыла рот ладонью, пытаясь сдержать слезы. Ей так много хотелось сказать ему, но она не смогла, упустила сейчас возможность поведать ему о своих чувствах, упустила возможность узнать его. Это был единственный интимный разговор, к которому стремились оба, и вот что из этого получилось. Теперь все бесполезно, все утрачено! На мгновение перед ней промелькнула картина того, что они могли бы иметь.
В комнату вошла Тио и поставила на прикроватный столик поднос. Потом направилась к окну и раздвинула занавески. Утро было ясным и солнечным. Элли села и потянулась за халатом. Накинув его, она поспешила в ванную.
