Джоан Коллинз - Чертовски знаменита
– Ну и как наш золотой мальчик? – Свет свечей отражался в карих глазах Стивена. На этот раз он не надел свои привычные очки, и Катерин заметила, какие у него густые ресницы и какой прямой взгляд. Темные волосы, обычно как попало свисающие на лоб, были зачесаны назад, и выглядел он совсем по-мальчишески, чистым и искренним.
Катерин, размягченной несколькими бокалами «Шато-Лафита», захотелось поговорить по душам.
– Мне иногда кажется, что хуже этого моего брака и быть не может. Беда в том, что Жан-Клод внезапно стал очень скрытным. Он и раньше-то не слишком откровенничал, но теперь он вообще ничего мне не говорит. Как будто у него есть другая жизнь, которую ему хочется полностью отделить от моей.
Ей не хотелось рассказывать ему о последней стычке. Опять по поводу ее денег. Нет, она не могла сказать об этом Стиву, этот груз ей предстоит нести одной. Она отодвинула салат с трюфелями и, нахмурившись, закурила сигарету.
– Он, похоже, и фильмом совсем перестал интересоваться.
– На площадке его не бывает, это уж точно. – Какой же прекрасной выглядела сегодня Катерин, подумал Стивен, и какой печальной.
– Знаю. Иногда мне кажется, что, кроме денег, его ничего не интересует, и уж, во всяком случае, проблемы режиссуры. Господи, не умею я себе мужей выбирать, верно?
– Если один брак не удался, а со вторым не все в порядке, это вовсе не значит, что все безнадежно. Пойди на попятный, Китти, если хочешь. Все ошибаются. Не будь мученицей.
– Я и не мученица, – ответила она. – У меня для этого неподходящий менталитет.
– Может, тебе надо бросить Жан-Клода. Купи ему билет в один конец до Палоокавилля.
– Палоокавилля? Это откуда?
– «На берегу», забыла?
– Ну конечно, как я могла? Он долил ее бокал и сказал:
– Избавься от него, Китти. Подсчитай убытки и начни все сначала. Поверь мне, он тебе не подходит.
– Беда в том, что, несмотря на все его настроения и пороки, мне кажется, я все еще люблю его и понимаю, в чем его проблемы. Там все очень сложно. – Она задумчиво отпила глоток.
– Ну тогда будь всегда начеку и, ради Бога, постарайся не давать ему фору.
– Я стараюсь. Не беспокойся так обо мне, Стив.
«Господи, но почему любовь так слепа»? – подумал Стивен и поднял бокал.
– Мой Бог, ты очаровательна!
– Твоими устами да мед бы пить, дорогой. Оба рассмеялись.
Бренде необходимо было поделиться с кем-нибудь своими подозрениями насчет Жан-Клода, и в конце концов она рассказала Стивену все, что знала и о чем подозревала.
Он не удивился.
– Я всегда считал его прохиндеем и сукиным сыном, а Китти – девушка городская, свиньи никогда вблизи не видела.
– Ты когда-нибудь бываешь серьезным, Стивен? Откуда это?
– «Молодые львы». Хорошая строчка, поганый фильм. И да, я совершенно серьезен, особенно насчет Катерин.
– И что мы можем с ним поделать?
– Прямо сейчас – ничего, – сказал Стив. – Он слишком крепко держит Китти в своих когтях. Пусть закончат фильм, а мы подождем и посмотрим. Если мы ей понадобимся, мы всегда рядом.
Катерин становилась чересчур утомительной, да и выглядела плохо; она начала надоедать Жан-Клоду. Она надоела ему в постели, надоела это ее постоянное беспокойство о своем недоумке-сыне, надоела своими сомнениями, нарциссизмом и постоянными актерскими неврозами, надоела тем, что за ее спиной всегда стояла эта ужасная Бренда. Он знал, что та ненавидит его не меньше, чем он ненавидел ее.
Али ему тоже уже начала надоедать, но от нее он получал тот секс, который больше всего любил. Китти же подобное всегда не нравилось. Он знал об этом из ее рассказов о браке с Джонни, о том, что она никогда не понимала радостей садомазохизма и других половых извращений. С сексуальной точки зрения она была старомодной американкой, и его это злило. К счастью, последнее время она так уставала, что засыпала, едва успев положить голову на подушку, так что любовью они занимались редко, от случая к случаю.
Жан-Клод испытывал такую же потребность в сексе, какую другие мужчины испытывают в еде, и он всегда шел к своей цели кратчайшим путем. Ему было почти все равно, с кем трахаться; практически годилась любая более или менее приличная с виду женщина или иногда красивый мальчик, но у него хватало ума сообразить, что, уж коль скоро ему удалось поймать такую роскошную рыбку, как Катерин, играть придется по ее правилам. Он хорошо знал, что ей нравится. Уверения в вечной, безграничной любви, романтическая страсть, постоянное желание. Он знал, что большинство женщин легко поймать на такие уловки, поскольку многие мужчины ленивы и неизобретательны в сексе. Но не Жан-Клод.
Он изучил творения маркиза де Сада и Генри Миллера еще подростком. Он проштудировал множество книг о сексуальной одержимости и фетишизме, не говоря уже о Фрейде, Юнге, Мастерсе, Джонсоне и даже Хайте. Он выяснил, что нет ничего проще, чем влюбить в себя школьников младших классов и стать поп-звездой, вокруг которого постоянно бы вертелись женщины. Он довел до совершенства сам половой акт, от которого женщины едва не сходили с ума, и эротические игры, столь обожаемые многими бабами. Он знал, на какие кнопки нажимать у каждой женщины, но для него секс был лишь утолением аппетита и требовался ему три, четыре, а то и пять раз в сутки. Больше ничего секс для него не значил. То же самое, что еда или питье. Однако он хорошо знал свою власть над женщинами и умел пользоваться ею с самыми разрушительными последствиями.
Он без всяких эмоций обозрел себя в зеркале ванной комнаты. Самое время вытравить темные корни волос. Хорошо еще, что не приходится часто красить лобковые волосы, они у него и так достаточно светлые. Он взглянул на часы. Как раз есть время перед вылетом, чтобы сделать то, что ему хотелось. Он открыл дверь в смежную комнату, где в нетерпеливом ожидании на кровати сидела Али. Ждет любви, с презрением подумал он. Он презирал ее, хотя и испытывал к ней непреодолимое желание.
– Раздевайся, – скомандовал он. – Помедленнее. Раскрасневшаяся Али повиновалась, глаза блестели от предвкушения. Вся горя желанием, она разделась медленно и чувственно, как он ее учил.
Он прошагал к постели, поднял ее, ухватив за длинные рыжие волосы, и резко прижался ртом к ее губам в поцелуе, одновременно грубом и страстном. У Али начали подгибаться колени. Вечно у них беда с этими коленями, подумал Жан-Клод, обводя языком ее губы. Он умел целоваться и знал это. Катерин часто шутила, что ему в этой области полагается диплом. Затем, сорвав с себя одежду, Жан-Клод овладел своей секретаршей с такой страстной настойчивостью, что она умоляла его не останавливаться. Но у Жан-Клода было мало времени. Любовь накоротке. Ощущение власти над женщиной, с готовностью отдавшейся ему, прошло почти сразу. Сегодня у него другое на уме.
