Бессердечный любовник - Фейт Саммерс

Я встаю на цыпочки и целую его.

Не нужно многого, чтобы поцелуй превратился в жаркие, жадные поцелуи, к которым я привыкла от этого мужчины.

Он хватает меня, несет в свою комнату и пожирает.

Когда его твердый член врезается в мое тело, я чувствую, что принадлежу ему. Огонь и страсть поглощают нас, но в его прикосновении есть что-то большее, что удерживает ту искру обладания, которую я чувствовала несколько недель назад. Тогда я понимаю, что это потому, что он занимается со мной любовью. Я никогда раньше не занималась любовью, и сегодня та ночь, которую я не забуду до конца своих дней.

* * *

Проснувшись на следующее утро, я некоторое время лежала в объятиях Эрика, просто наслаждаясь ощущением того, как он обнимает меня.

Он все еще спит, что отличается, потому что обычно он наблюдает за тем, как я сплю. Вместо этого я наблюдаю за ним.

Я прижимаюсь к его груди, положив голову на его крепкие, жилистые мышцы, и чувствую себя новой женщиной.

Как будто, когда я открыла глаза, я стала кем-то другим, и все ужасные вещи, которые произошли, не произошли. Все ужасные вещи, кроме Скарлетт.

Я хочу позвонить ей и рассказать, что случилось с Тедом. Если бы она была жива, я знаю, она бы увидела новости вчера вечером, и мой телефон бы звонил без остановки.

Мысль о ней побуждает меня выскользнуть из объятий Эрика, стараясь не разбудить его.

Я надеваю одну из своих ночных рубашек, которую оставила здесь, и возвращаюсь в свою комнату.

Когда я прихожу, я тянусь к коробке с ее вещами для пьесы. Я не смотрела на вещи там с тех пор, как упаковал их. Это все, что она называет своими рабочими вещами. Там есть магнитофон и ее копия сценария.

Я видела маленькую кассету внутри, когда упаковывала ее, но я волновалась, как я буду себя чувствовать, услышав ее голос. В последний раз я слышала ее голос в сообщении, которое она мне оставила, говоря, что она в Монако. Я получила это сообщение через два дня после ее смерти.

Я нажимаю на воспроизведение, и когда ее голос начинает читать строки из пьесы, никакие слова на земле не могут описать, как сильно я скучаю по ней, но что-то внутри меня чувствует себя успокоенной, услышав, как она говорит. Это как когда она звонила мне, и мы делали строки.

Есть момент, когда она запинается на строчках, и я могу себе представить ее выражение лица.

— Ухх, Саммер, как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, — внезапно говорит она, и мое внимание рассеивается. — Чёрт, я забыла строки. Ты никогда не забываешь строки. Ты направляешь свою внутреннюю Вивьен Ли, а я направляю свою внутреннюю сущность. — Она начинает смеяться, и я качаю головой, как будто мы в одной комнате.

— Скарлетт, ты была восхитительна, — бормочу я себе под нос.

Она перестает смеяться и продолжает говорить. — Я всегда думаю о тебе, когда выхожу на сцену, потому что актерство для тебя — вторая натура. Это моя самая большая роль, и я так рада, что получила ее, но этот персонаж — это ты. Когда мы репетировали реплики вчера вечером, они давались тебе так легко, и я хотела, чтобы эту роль играла именно ты. Я хотела бы, чтобы это был твой шанс проявить себя. Твой момент Carpe Diem. Я почти чувствую, что эта роль была создана для тебя. Я была бы рада увидеть тебя в этой пьесе. Черт возьми, пленка заканчивается, и я только что поняла, что разговариваю сама с собой. Я просто позвоню тебе.

Она ушла, и тишина заполняет пространство вокруг меня. Я уверена, что я ответила на этот звонок, и мы проговорили всю ночь.

Мое внимание привлекло движение у двери, я подняла глаза и увидела Эрика, стоящего без рубашки, прислонившись к дверному косяку.

Думаю, он простоял там достаточно долго, чтобы услышать запись.

— Привет, — говорю я.

— Привет, — он заходит и приседает рядом со мной.

— Как долго ты там находишься?

— Достаточно долго, чтобы понять, что во время игры ты проявляешь свою внутреннюю Вивьен Ли, — усмехается он.

— Она была моей любимой актрисой, и персонаж, которого должна была сыграть моя сестра, была похожа на многие роли, которые она играла. Скарлетт и я репетировали реплики вместе, даже когда я не играла. Так что я знаю всю последнюю пьесу. В глубине души я также хотела бы играть в чем-то подобном. Я хочу вернуться в школу, когда смогу. Я собиралась сказать ей об этом. Это сделало бы ее счастливой.

Он смотрит на диктофон в моих руках и проводит пальцем по моим костяшкам. — Почему бы тебе не сделать это? — предлагает он, и я расширяю глаза.

— Что мделать?

— Пьеса.

— Нет, я не могу этого сделать.

— План был сказать режиссеру, что она отказалась от работы. У нас есть неделя до возобновления репетиций, верно?

— Ага.

— У меня есть идея, которая должна сработать в отношении Роберта и Мики. Поэтому я не думаю, что будет плохо подождать неделю, а затем поговорить с директорами и дать им знать, что ты хочешь сделать что-то в честь своей сестры.

— Я совершенно не квалифицирована, чтобы сделать что-то подобное.

— У тебя есть опыт и хорошая подготовка. Я уверен, что они, по крайней мере, дадут тебе шанс, если ты покажешь им, насколько ты хороша. Похоже, она хотела бы, чтобы ты это сделала. Я думаю, она была бы польщена, если бы ты заменила ее. Carpe Diem, верно?

Я размышляю над тем, что он мне говорит, и это вызывает улыбку на моем лице.

— Лови момент.

У него звонит телефон, и он лезет в карман за ним. Он хмурится, потом смотрит на меня.

— Это твой отец. Он звонил несколько раз с прошлой ночи. Я уверен, что он видел новости, и на обоих ваших счетах сегодня утром был приличный депозит.

У меня отвисает челюсть. — Депозит?

— От Теда. Мы поговорим об этом позже. Ты хочешь поговорить с отцом? Ты можешь сказать нет.

Теперь я чувствую себя сильнее. Правда вышла наружу, и неважно, кто мне верит, а кто нет.

— Я поговорю с ним.

Эрик дает мне телефон, и я отвечаю.

— Папа, — говорю я первой.

— Саммер, Боже мой. Я пытался позвонить. Я видел новости вчера