Бессердечный любовник - Фейт Саммерс
На его лице появляется что-то похожее на смущение, и он отворачивается от меня.
— Я восстал, и когда я это сделал, нашим врагам было легко поймать меня в ловушку, потому что они видели, что я не думаю здраво, а Роберт был рядом со мной, — добавляет он. — Мы оба в конечном итоге присоединились к террористической организации, которая работала на политиков высокого уровня. Я хотел власти и возможности быть частью чего-то, что я считал большим и лучшим, чем Братва или итальянская мафия. Внимание, направленное на то, что я мог сделать, ударило мне прямо в голову, и мне было все равно на кого-то, кроме себя. Что еще важнее, я делал то, что делал, потому что не чувствовал себя внебрачным ребенком своего отца.
Когда он снова смотрит на меня, в его глазах снова появляется ярость, которую я привыкла видеть.
— Я никогда не знал, что они интересовались мной только потому, что охотились за оружием, которое мой дед спроектировал перед своей смертью. Такое, которое мог сделать только я. И я никогда не поверю, что Роберт работал за кулисами, чтобы предать меня. Когда я попытался выбраться, Роберт помог им поймать меня. Он инсценировал несчастный случай, чтобы все выглядело так, будто я погиб в автокатастрофе, поэтому в течение пяти лет моя семья считала меня мертвым.
Боже мой. — Пять лет? Люди думали, что ты мертв пять лет, Эрик?
— Да.
— Где ты был? — спрашиваю я.
— В Бразилии.
— Как тебе удалось сбежать?
— Это просто чудо. Моя сестра узнала правду и прошла через ад, чтобы вернуть меня. Ты знаешь, какой Роберт, так что представьте себе людей, на которых он работал. Я оставил свою мать, прикованную к инвалидному креслу, и свою сестру на их милость, и они сделали с ними обеими все, что только можно. Это произошло из-за меня, и всем им суждено было умереть. Всем им, включая меня.
Я не могу себе представить, что ему пришлось пережить за все эти годы, и теперь я понимаю всю глубину его ненависти к Роберту.
— Ты не знал, что это произойдет, — говорю я.
— Это неважно, Саммер. Это случилось, и я не могу этого изменить. Я ни черта не могу сделать, чтобы что-то изменить. Это как будто я сам себе завязал глаза, попал в ловушку, а потом потянул за собой всех. То, что я сделал, изменило жизни людей. Не только мою.
— Мне жаль.
— Не жалей меня. Эти дни, прошли с тех пор, как я вернулся домой, были для меня чистилищем. Единственное, что я могу сделать, чтобы это исправить, — это заполучить Роберта, и даже этого будет недостаточно. Потому что я не могу изменить тот факт, что все, что произошло, было моей виной. В этом и заключается главное различие между тобой и мной. То, что случилось с тобой, не было твоей виной, и никто не должен был винить тебя ни в чем. Не за твою мать или сестру. Твоя мать была больна, а твоей сестре просто не повезло попасть в опасную ситуацию. Ты такая же жертва, как и любой из них.
Я ждала эти слова годами. Мое сердце сжимается, и надежда наполняет мою душу, призывая меня попробовать еще раз.
— Спасибо, что сказал это.
— Это правда.
— Ты тоже не должен винить себя, Эрик. Ты совершил ошибки. Ты не собирался причинять кому-либо боль, и они не умерли. Ты все равно можешь любить их. Твое возвращение должно значить для них все, если они думали, что ты умер, и прошли через ад, чтобы вернуть тебя. Не забывай эту часть.
Его лицо смягчается, и он улыбается мне. Наклонившись ближе, он касается моего лица и двигается к моим губам, чтобы провести своими по моим.
Это сладкий поцелуй, снова слишком сладкий для нас, но он кажется мне именно таким, каким я его хочу.
Отстранившись, он смотрит на часы на стене, и мягкость на его лице растворяется во тьме.
— Пришло время, — заявляет он.
— Время для чего?
— Мы направляемся в важное место.
Я сужау глаза в замешательстве. — Куда мы идем?
— Увидишь, детка. Пойдем со мной.
Глава 32
Саммер
Час спустя мы идем по переулку в центре города.
Я понятия не имею, куда мы направляемся, и единственное, что меня поддерживает, — это теплая рука Эрика, накрывающая мою и держащая меня.
Мы молчали по дороге сюда, и молчим сейчас, но в моей голове полный беспорядок, и все настолько громко, что я не могу разобрать мысли.
Когда мы спускаемся в переулок, я вижу Борю. По крайней мере, вид знакомого человека меня немного успокаивает, хотя я все еще не понимаю, что происходит.
— Это не очень приятное зрелище, Босс, — говорит Боря. — И там внутри воняет мочой и дерьмом.
— Она не пробудет там долго, — отвечает Эрик.
Я тяну его за руку, и он смотрит на меня.
— Что происходит, Эрик?
— Справедливость, Куколка. Справедливость.
Первое, что я думаю, он получил Роберта, но он сказал, что скажет мне, если он найдет его. Это его способ сказать мне.
— Ты поймал Роберта?
— Нет, другой монстр.
Мои губы размыкаются от ужаса, потому что это может быть только один человек.
Тед.
Моя душа содрогается, а ноги кажутся мертвыми, но я двигаюсь, когда он тянет меня за руку.
Мы проходим через металлическую дверь и попадаем в помещение, похожее на мясную камеру.
Там тускло освещено и жутковато, как в фильме ужасов.
Мы спускаемся по каменной лестнице и оказываемся в подвале, окруженные десятью мужчинами, несомненно, похожими на мафиози — смесью русского и итальянского происхождения.
Эрик кивает одному из мужчин, и когда он отходит в сторону, я вижу монстра из моих кошмаров. Монстра, который все это начал.
Тед.
Тед сидит в кресле, его руки и ноги связаны тугими веревками. Кровь покрывает его белую рубашку, а лицо испещрено
