Поклянись мне - Сара К. Л. Уилсон
Но она жива, и это все, что когда-либо будет иметь для меня значение. Ее здоровье, безопасность и счастье — мой приоритет, и я с радостью умру сто раз, пройду сквозь гребаный огонь и приму на себя каждую пулю, которая попадет в ее сторону, чтобы сохранить это. Я разобью себе сердце, чтобы исцелить ее.
Глава 49
Izzy
Когда я просыпаюсь, у меня болит шея, и я прокручиваю в голове последние несколько дней, боль и гребаное беспокойство, которые я испытывала, не похожи ни на что из того, что я знала. Чья-то рука скользит по моим волосам, и я хмурю брови от этого движения. Что за черт?
Я вскидываю голову и мои глаза расширяются, когда я встречаюсь взглядом с Лукой.
— Ты проснулся, — выдыхаю я, и слезы мгновенно выступают у меня на глазах.
— Да, детка, я не сплю, — смеется он и вытирает большим пальцем мою щеку, когда по моему лицу скатывается слеза. Этот жест такой милый, такой нежный, такой его, что я не могу удержаться от всхлипа, позволяя облегчению заполнить мои поры, он, блядь, наконец-то проснулся.
— Я так чертовски зла на тебя, — кричу я и хватаю его за руку, прежде чем он успевает вытереть еще больше моих слез. — Ты получаешь пулю, а потом не просыпаешься несколько дней. Гребаные дни. Пытаешься заставить меня сойти с ума, Лука? Ты пытаешься, блядь, наказать меня? Зачем ты это сделал со мной, а?
Вместо того чтобы сделать выговор, он отрывисто смеется и качает головой. — Черт, я скучал по тебе, Из, — говорит он с благоговением, глядя на меня глазами, полными удивления. Должно быть, я дерьмово выгляжу, учитывая, что я ни разу не покидала эту чертову больницу с тех пор, как мы приехали, я не могла находиться вдали от него дольше, чем на короткий поход в туалет.
— Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке? Мне вызвать врача? Они тебя осмотрели? Какого черта ты просто лежишь без сна, когда тебя должны обследовать? Какого черта ты меня не разбудил? Как долго ты не спишь? Тебе нужно что-нибудь…
— Господи, блядь. Сделай гребаный вдох, детка. Я в порядке. Просто дыши, я в порядке, — прерывает он и сжимает мою руку. — Я не сплю два часа, меня осмотрели, и я в порядке. Я не разбудил тебя, потому что Марко сказал мне, что ты, блядь, не спала четыре дня. Какого черта, Иззи? Почему ты не пошла домой и не поспала? — говорит он с хмурым видом.
— Как будто я, черт возьми, могла просто оставить тебя здесь! — Я кричу и встаю, прежде чем подойти к его кровати. — А что, если бы я была тебе нужна? Что, если бы что-то случилось? Что, если ты проснешься, а меня здесь не будет?
— Честно? Я думал, ты увидишь, что я проснулся, а потом уберешься отсюда к чертовой матери, я не думал, что тебя это так сильно волнует, — бормочет он, и уязвимый взгляд, который он посылает мне, выводит меня из себя.
— Ты с ума сошел!? — Я воплю и останавливаюсь, этот мужчина так чертовски раздражает. — Какого черта мне уходить?
— Ты собиралась попросить меня подписать документы о разводе, прежде чем в меня выстрелили, Иззи, я бы не стал винить тебя за то, что ты ушла, — говорит он со вздохом, и я качаю головой, глядя на него, гребаный мудак.
— Ты прав, Лука, я собиралась попросить тебя подписать бумаги, — говорю я и тянусь к своей сумке, стоящей сбоку от кровати, и достаю документы и ручку. Я бросаю их обоих на кровать и бросаю на него многозначительный взгляд.
Кажется, ему физически больно, когда он берет ручку и листает страницы, ставя подпись там, где нужно.
— Готово, — шепчет он и возвращает их мне. Я беру их и кладу обратно в сумку, прежде чем подойти к нему. Я обхватываю его лицо обеими руками, большими пальцами глажу его заросшие щетиной щеки, прежде чем прижимаюсь губами к его губам.
Он замирает на секунду, прежде чем ответить на поцелуй. Это медленно и томно, наполнено болью и такой долбаной любовью, что мое сердце переполняется, прежде чем он отстраняется.
— Пожалуйста, Иззи, не разбивай мне сердце, просто уходи. Я не могу держать тебя в одной комнате со мной, зная, что не могу заполучить тебя всю.
— Я, блядь, никуда не денусь, придурок, — бормочу я, беру его лицо и прижимаюсь своим лбом к его.
— Пожалуйста, — умоляет он, и я разочарованно вздыхаю.
— Я же сказала тебе, я никуда не собираюсь уходить. Я не хочу брака по расчету, Лука, я хочу…
— Я понимаю, Иззи, ладно? Мне не нужно, чтобы ты перечисляла мне все причины, по которым я облажался и потерял тебя. Я и так чертовски ненавижу себя за это. Я уничтожил нас обоих, и это, черт возьми, убивает меня, — я отстраняюсь, чтобы посмотреть на него сверху вниз, и он закрывает глаза и откидывает голову обратно на подушку. — Я не могу смотреть, как ты уходишь, Иззи, пожалуйста, просто уходи. Я не могу этого сделать, я не могу смотреть, как женщина, которую я люблю больше всего на свете в этом гребаном мире, уходит, поэтому, пожалуйста, просто уходи сейчас, пока я не сошел с ума.
— Ты собираешься дальше перебивать меня или дашь мне сказать? — спрашиваю я, и он едва заметно кивает.
— Как я, блядь, и говорила, я не хочу брака по расчету. Я хочу тебя. Я хочу каждое утро просыпаться, уткнувшись головой тебе в грудь, я хочу вечерних ужинов на диване перед дерьмовым телевизором, я хочу твоего смеха и твоих драматических споров, я хочу твоих наказаний и твоей любви. Я хочу засыпать каждую ночь после того, как ты доводил меня до комы, в своих объятиях. Я хочу твоих поцелуев в лоб и украденных взглядов в течение всего дня. Я хочу получать твои раздражающе чрезмерно заботливые сообщения каждые десять минут, когда я выхожу из дома без тебя. Я хочу тебя. — Он просто смотрит на меня с отвисшей челюстью, не веря своим ушам, и качает головой.
— Я не понимаю, ты только что заставила меня подписать документы о разводе, — шепчет он.
— Потому что я хочу сделать все правильно, я хочу иметь настоящий брак, а не обязывающий. Я хочу свадьбу, на которой я сама пойду к алтарю и отдам себя тебе на глазах у
