Поклянись мне - Сара К. Л. Уилсон

Хотя я знаю, что никогда этого не получу. Я обменял свою жизнь на ее, и я бы сделал это снова, не задумываясь, чтобы знать, что с ней все будет в порядке, что она будет жить полноценной жизнью.

Эта женщина была моей единственной причиной жить, дышать, существовать. Вполне уместно, что я умер до того, как у нее появился шанс уйти.

С ней все будет в порядке. Она будет горевать, но моя семья позаботится о ней, и она пойдет дальше. Она будет счастлива в жизни без меня, в мире, в котором меня больше не существует.

Возле моего уха раздается непрерывное жужжание, от которого мне хочется протянуть руку и швырнуть чем-нибудь, черт возьми, чтобы это прекратилось. Это не похоже на то темное место, где я был раньше, это чертовски больно. У меня чертовски болит живот, и на руке что-то тяжелое.

Я нахожу в себе силы открыть глаза и несколько раз моргаю, когда на меня падает свет.

Черт возьми, я не умер.

Как, черт возьми, я еще жив?

Я оглядываюсь вокруг и вижу, что нахожусь в больничной палате, покрытый потрепанным постельным бельем, которое я бы скорее сжег, чем лежал под ним.

Я смотрю вниз и вижу белокурую кудрявую голову, покоящуюся на моей руке, она мирно спит, сидя в кресле рядом со мной.

С ней все в порядке, напоминаю я себе. Она прямо здесь, ты спас ее от боли.

— Тебе давно пора проснуться. — Я поворачиваю голову направо и вижу Марко, сидящего в кресле, а Иззи — по другую сторону от меня. Я протягиваю руку, чтобы запустить пальцы в ее волосы, мне нужно почувствовать ее как можно больше, пока я могу — она, без сомнения, уйдет, как только узнает, что я проснулся и со мной все в порядке.

— Не буди ее, ты здесь уже четыре дня, и это первый раз, когда она позволила себе уснуть, — бормочет Марко, и я снова поворачиваюсь к нему.

— Четыре дня? Черт. Почему она не ночевала дома? Или, я полагаю, в квартире Энцо, — говорю я, и мой голос чертовски скрипуч. Конечно, Марко подхватывает это и подносит чашку с водой к моим губам, помогая мне сделать глоток, так как у меня чертовски пересохло во рту.

— Ты с ней знаком? Она отказалась покидать эту гребаную больницу. Она говорит, что единственный вариант, когда она уйдет, — это вместе с тобой, — говорит он и издает хриплый смешок. Я могу представить, как они оба ссорятся, и, конечно, моя чертовски упрямая жена добьется своего.

Мой брат встает и выходит из комнаты, когда я снова сосредотачиваю свое внимание на Иззи, только для того, чтобы он вернулся мгновение спустя с доктором на буксире, который продолжает тихо задавать мне вопрос за вопросом — без сомнения, Марко сказал ему не будить мою девочку, иначе ему не понравятся последствия — прежде чем светить своим гребаным фонариком мне в глаза и проверять повязки на моей ране, прежде чем они оба, наконец, убираются восвояси, оставляя меня с благоговением смотреть на великолепную женщину, которая все еще спит у меня на руке.

Я перебираю в памяти то, что произошло в кафе.

Я сажусь рядом с Иззи.

Она собиралась попросить у меня развода.

Случайная женщина, направившая пистолет на мою жену.

Кто она, черт возьми, такая?

Таинственная женщина, стреляющая в меня.

Иззи стреляет в нее.

Крики Иззи, когда я лежал на полу, истекая кровью. Черт, я не могу представить, как это, должно быть, было тяжело для нее, если бы я был на ее месте, я бы сошел с ума.

Я закрываю глаза и бездумно продолжаю играть с ее волосами, пытаясь понять, кем, черт возьми, была эта женщина и почему, черт возьми, она пыталась убить самое дорогое существо на земле.

Она была одна? Была ли она частью организации? Это была одиночная атака? Отправят ли кого-нибудь еще искать Иззи? Она, блядь, в безопасности? Я не могу справиться с еще одной угрозой ее жизни прямо сейчас, я едва могу выпить сам, так как, черт возьми, я собираюсь ее защищать? В голове у меня крутятся сотни различных сценариев, когда я слышу щелчок открывающейся двери и, распахнув глаза, вижу, как Энцо тихо входит в комнату.

— Давно, блядь, пора, ты знаешь, что она угрожала доктору ножом, потому что ты не просыпался? — говорит он и указывает на Иззи. — Она сходила с ума, черт возьми, чувак, и это говорит о многом, если я это говорю. — Он подходит и садится рядом со мной, где раньше сидел Марко.

— Кто была эта женщина и какого черта она за ней охотилась?

— Я попросил Алека просмотреть записи с камер наблюдения и опознать ее. Похоже, она была девушкой Алесси или что-то в этом роде и обвинила Иззи в его смерти, — шепчет он, и я вздыхаю с облегчением, что это не связано с мафией. Спасибо тебе, блядь, за это, я больше не хочу никаких войн прямо сейчас.

— Как только она проснется и увидит, что со мной все в порядке, я отправлю ее обратно к тебе отдыхать, пусть побудет с тобой, пока не поймет, чем она хочет заниматься. Я не знаю, вернется ли она в Чикаго или останется в городе.

Грудь Энцо вибрирует от тихого смешка, прежде чем он бормочет: — Она, блядь, никуда не денется, чувак, эта девчонка тебя чертовски любит.

Его слова дают мне искру надежды, которую я быстро отбрасываю, не думаю, что у меня хватит сил надеяться, что она останется, только для того, чтобы смотреть, как она уходит.

Некоторое время мы сидим в тишине, и я закрываю глаза, радуясь, что я жив и что пуля не причинила слишком большого вреда.

Врач объяснил, что я пробуду здесь еще несколько дней, но пока все выглядит хорошо. Мне потребуется некоторое время, чтобы полностью восстановиться, и поначалу будет чертовски трудно передвигаться, но с некоторыми физическими упражнениями и тяжелой работой я должен полностью восстановить свои физические силы через пару месяцев.

Мое тело может исцелять все, что ему, блядь, заблагорассудится, но я не думаю, что мое сердце когда-нибудь сможет исцелиться. Не с такой сногсшибательной блондинкой, как женщина, все еще спящая рядом