Он. Она. Другая (СИ) - Лия Султан
— Спасибо, дядя На-ри-ман, — по слогам сказала дочка и это звучит так сладко, что мы начинаем одновременно смеяться.
— Пожалуйста, Нафиса. Может, потом еще раз меня нарисуешь.
— Я тебе лучше картинку нарисую. Цветочек хочешь? — деловито интересуется она.
— Конечно, хочу. Давай.
— Ну все, она убежала рисовать. Счастья полные штаны. Спасибо тебе большое.
— Я рад, что угадал. Слушай, хотел тебе звонить, но раз уж ты сама, — Нариман быстро меняет тему. — Завтра я за тобой заеду, вместе на работу поедем.
— Что? Нет, не надо! — отказываюсь, боясь, что о нас узнают.
— Почему? — строго спрашивает он.
— Потому что мы…ты — директор, а я простой сотрудник. Зачем нам лишние сплетни?
— А какая разница, я не понял? Мы же встречаемся, пусть видят.
— Нариман, — шумно вздыхаю, — дай мне немного времени. Просто ты не знаешь, что такое женский коллектив.
— Сколько времени? День? Два?
Молчу, потому что не знаю, что делать. Боюсь, всех этих разговоров и пересудов. На прежнем месте у меня была кристально-чистая репутация сначала вчерашней студентки, а потом разведенной матери-одиночки. А здесь я только с Улпан и Ольгой Михайловной в бухгалтерии дружу. Ну и с Ажар периодически пересекаюсь и передаю привет ее замечательной маме.
— Хорошо. Я тебя услышал. Отправлю завтра утром за тобой машину.
— Не надо… — слышу, как недовольно сопит в трубку. — Ладно, отправь.
— Вот молодец. Вечером Нафису с садика ты забираешь?
— Ирада.
— Отлично. Меня дождись, вместе поедем.
— Нариман!
— Бухгалтерия до шести работает. Ты же можешь на десять минут задержаться? — каждый раз, когда он делает голос ниже, я почему-то хочу ему подчиниться. Все-таки он бессовестно пользуется своим положением!
Как Нариман и обещал, он отправляет за мной такси бизнес-класса, которое подъезжает к садику Нафисы. У меня чуть челюсть об асфальт не ударяется, когда я вижу эту машину. А неловко-то как! Благодарю его в сообщении, поскольку знаю, что у него сегодня день собраний. Сначала большое в центральном офисе, потом с руководителями подразделений у нас.
В течение дня несколько раз ловлю себя на мысли, что скучаю по нему и хочу увидеть. Интересно, что он сделает, если мы столкнемся в коридоре? Улыбнется? Легонько прикоснется, проходя мимо? Остается только догадываться.
— Эх, девочки, как бы я ни старалась, не судьба мне стать Хамраевой, — показушно вздыхает только что вошедшая Газиза. Вся бухгалтерия тут же отрывается от мониторов и смотрит на нее. — Похоже, он жениться собрался.
В горле тут же пересыхает, а в ушах звенит так, что я, кажется, плохо слышу, что она еще говорит. Неужели нас раскрыли, увидели на Кок Тобе или ресторане? А еще Газиза — девушка вредная и, если ей что-то известно, то она непременно расскажет об этом по секрету всему свету. И все назло мне.
— С чего ты взяла? — с нескрываемым любопытством спросила наша коллега Сафина. Да что там, весь отдел навострил уши.
— Я была внизу, когда она пришла, — начала свой рассказ Газя, как зовет ее близкое окружение.
Она? Какая еще “Она”?
— Мдаа, девочки, упакованная баба у него, конечно. Высокая такая, волосы густые, а кожа сияет! В такую деньги вливать и вливать. Порода… — Газиза вдруг посмотрела на меня и блеснула своими черными угольками.
— Да что ты ходишь вокруг да около, — перебила ее Сафина. — Что за девушка?
— На ресепшене представилась Рузанной, сказала, что ей к Нариману. Я как раз рядом стояла. Короче, он сам через несколько минут спустился и повел ее во второй павильон.
— К “корейцам”? — переспросила Улпан. “Корейцы” на нашем рабочем языке — это машины из Южной Кореи.
— Ага. Походу, наш Нариманчик новую машину купит невесте.
— Так уж и невесте! — вклинилась в разговор Ольга Михайловна. — Не рановато ли ты выводы делаешь, Газиза?
— Олечка Михайловна, — передразнила женщину Газя, — видели ли бы вы кольцо с брюликом у нее на пальце! Такие только невестам дарят. Или я не права, Сабина?
Поднимаю на нее отсутствующий взгляд и понимаю, что сейчас мне в сто раз больнее, чем полтора года назад. Рузанна…ведь она звонила ему в субботу и он не взял. Сказал, перезвонит. В какие непонятные игры он играет?
Глава 15. Милая
Сабина
Уши все еще закладывает от последних слов Газизы, после которых я осторожно выхожу в туалет. Сжимая края раковины смотрю на свое отражение и собираю всю свою волю в кулак, стараясь не плакать. Я же думала, что у меня все высохло и ничего не осталось, но ошиблась. Новая порция слез, только по другому мужчину уже подкатывает до рези в глазах. Быстро их смахиваю, выхожу из туалета и решительно спускаюсь вниз, к “корейцам”.
Хорошо хоть павильон в этом крыле, а не соседнем. Корейские машины, как и японские в Казахстане любят и ценят. Часто покупают женам, любовницам, токалкам. От волнения и адреналина ладони чешутся и горят. Все менеджеры павильона заняты с клиентами, я иду вдоль стены на знакомый голос, останавливаюсь и прячусь за черным внедорожником так. Господи, что я делаю? Какой позор! Ведь я даже за бывшим мужем не следила, когда узнала об измене!
— Нариман, вот эта мне нравится. И цвет классный, красненький. Как раз для меня. Отражает мою натуру, — слащавым голоском говорит девушка.
— Рузанн, цвет — не самое главное, — смеется мужчина. — Смотри на комплектующие, ты же не первый год за рулем.
— Наримаан, — кокетливо тянет она, — мне машины всегда папа покупал. А теперь есть ты. Я доверюсь профессионалу. Скажешь — хорошая, возьму.
Она точно не его родственница. Если бы была, то постоянно бы к нему обращалась за помощью, а обратилась только сейчас. Тут же вспоминаю, что она звонила ему в субботу в десять вечера! Внутри все внутренности скручивает от осознания того, что мы до полуночи в его машине целовались, а потом он мог к ней поехать!
Выглядываю из-за машины и рот от удивления раскрываю. Черт, да она красотка и точно наша — на лице написано. Высокая, длинноволосая, ухоженная от головы до кончиков ногтей. Одета элегантно и сумка от “Ив Сен Лорана” на длинной золотистой цепочке. Рузанна рассматривает “Hyundai”, а Нариман за ней ходит и что-то рассказывает. Потом открывает водительскую дверь и, дождавшись пока она сядет, обходит авто и устраивается на пассажирском сидении.
Ком скребет горло будто наждачкой. Я уже не слышу о чем они говорят, да это и неважно — я увидела все, что хотела. Злость поднимается с самой глубины души и еще больше давит на
