Не святой (ЛП) - Уайльд Риа
О, черт. Нет.
Слезы застилают мне глаза, и я не в силах остановить их, так как они стекают по моему лицу. Ашер обхватывает меня руками, мое тело слишком слабое, слишком вялое, чтобы бороться с ним, когда он привязывает меня к столбу, руки согнуты под неудобным углом, что делает слишком болезненной попытку согнуться.
— Ты заставила меня это сделать, — рычит он, голос приглушен, как будто говорит из-за подушки. — Это твоя вина.
Он расхаживает взад-вперед передо мной, бормоча что-то себе под нос, но я не могу разобрать, что именно, из-за звона в ушах.
Мужчина приседает и берет меня за лицо, заставляя посмотреть на него. Его голос кажется тихим, но теперь, когда он ближе, я могу его слышать.
— Он бы добрался до дома. Увидел бы, что ты пропала. А после нашел бы мою записку.
— Надеюсь, он вырвет тебе сердце, — я слабо сплюнула.
— Он придет за тобой прямо сейчас, Амелия.
— Нет.
— Да, но не волнуйся, — он проводит пальцем по моему лицу, почти ласково. — Я не заставлю тебя смотреть, как умирает твой муж, кроме того, это он будет свидетелем, когда я заберу твою жизнь, — я сглатываю. — Может быть, есть загробная жизнь, — пожимает он плечами. — Он найдет тебя снова, если это так, я уверен.
— Ты не должен этого делать, Ашер.
— О, Амелия, я должен. Это уже началось.
— Ни один мужчина не будет стоять за тобой, если ты это сделаешь.
— Несчастные случаи происходят постоянно, Амелия, а те, кто знает правду? Они не проживут достаточно долго, чтобы рассказать кому-то.
Он отстраняется от меня, оставляя меня с этими словами, пока тащит стул со стороны комнаты и небрежно садится, подпирая лодыжку коленом и проверяя время.
— Даю полчаса, — говорит он. — Я бы посоветовал тебе подумать о всех вещах, которые ты не выполнила.
Я хочу спросить о своем сыне, хочу знать, что он планирует для него после этого, но не хочу привлекать к нему внимание. Если у Габриэля есть хоть капля здравого смысла, он заберет Линкольна и отправит его далеко от этого. Я бы попросила Камиллу, если бы могла сказать ей, чтобы она взяла его и бежала.
Мне будет больно, но он будет в безопасности. Живой.
Габриэль не пришел бы.
Он не придет.
Мое тело медленно онемело, боль притупилась. Смутно я понимала, что так начинается шок, но это не имело значения.
Не приходи, Габриэль, пожалуйста. Не приходи за мной.
Я не осознавала, что произнесла это вслух, пока Ашер не подошел ко мне, его тело превратилось в сплошное пятно.
— Твои молитвы бесполезны, — он поворачивает экран своего телефона, показывая мне. Я моргаю, глядя на изображение. Машина Габриэля и сам мужчина, вылезающий из нее. — Он уже здесь.
Глава 47
Габриэль
Приходи по этому адресу.
Один.
Если я увижу хоть одного человека рядом с тобой, я выстрелю ей в голову.
Я буду ждать.
Без имени. Но у меня было предчувствие.
Дом был старый, разваливающийся, с заколоченными окнами и полудиким садом, трава высотой с мои бедра, кусты заросли, колючки цеплялись за рукава пиджака, прикрывающего мои руки.
Я не узнал машину, припаркованную у входа, но это ни черта не значило.
Дверь со скрипом открылась, когда я толкнул ее, одной рукой держа пистолет. Кровь была размазана по деревянным половицам, еще больше — по стенам. Я иду по следу, ступая легко и бесшумно.
Это было против всего, чему я себя учил, против здравого смысла — идти в дом, не имея ни малейшего представления о том, сколько людей может скрываться внутри, ни о том, с чем я столкнусь.
Но Амелия была здесь.
Здесь была моя жена. И ради нее я готов слепо броситься в пламя.
Подавив желание позвать ее по имени, я пошел по коридору, который приведет меня к ней. Он упирается в крутую узкую лестницу, а дальше — только темнота. Я медленно спускаюсь по ней, осторожно ставя ноги: в таком старом и забытом доме дерево должно было прогнить насквозь.
Внизу меня встречает тишина, воздух влажный и удушливый. Я чувствовал, как сильно колотится сердце в груди, меня пугало не то, что здесь внизу, а то, как я могу найти ее. Слишком много крови. Но она должна была быть жива.
Это была моя вина. Я не справился.
И снова провалился.
Чем ниже я спускаюсь, тем тяжелее становится воздух, пока в нос не ударил запах гнили. Я бы узнал его где угодно.
Разлагающееся тело.
На минуту паника овладевает моими мышцами, но рассудок быстро берет верх, и я понимаю, что если бы Амелия была мертва, ее тело еще не успело бы разложиться. Я нахожу дверь, от которой исходит запах, и толкаю ее, мгновенно останавливая рвотный позыв, грозящий лишить меня сознания. Я прижимаю пиджак к носу и смотрю на тело, лежащее посреди пола.
Это был мой брат. Я делаю шаг вперед и слышу плеск под ногой.
Здесь кого-то стошнило.
Амелия.
Этот ублюдок показал Амелии это.
Ярость разгорается с новой силой, я отхожу от тела и проделываю оставшийся путь сквозь темноту, добираясь до единственной оставшейся двери.
Я пинком открываю ее.
А там она.
Моя Амелия. Моя жена.
— Нет! — она грубо кричит, ее лицо в синяках, тело в крови, а лодыжка находится под угрожающим углом, что говорит о переломе.
— Амелия!
Что-то с силой ударяет меня по затылку.
— Нет! — Амелия снова кричит. — Нет, остановись!
Я падаю, и чья-то нога сталкивается с моим животом, а затем с лицом. Я падаю на землю, зрение затуманивается, но я не останавливаюсь. Я тащу себя к жене.
— Амелия! — снова кричу я.
— Остановись! — она кричит. — Пожалуйста, остановись
Нога ударяет меня по шее, пригвоздив к месту, после чего меня еще раз бьют, и я погружаюсь в темноту.
***
— Амелия!
Это первое слово, которое вылетает у меня изо рта, когда я прихожу в себя. Я пытаюсь пошевелиться, но что-то останавливает меня. Цепи звенят, мои руки занесены над головой, и я болтаюсь на них, кончики босых пальцев касаются пола. Запекшаяся кровь стягивает кожу на моем лице.
— Я здесь! — я слышу ее крик. — Габриэль, я здесь!
Я ищу ее, глаза затуманены, но затем ее фигура появляется в поле зрения, и я направляю на нее все свои силы. Она лежит на полу, привязанная веревкой