Лучший друг моего парня - Мария Манич
Игнорирую острый приступ желания прикоснуться к точёному, словно высеченному из камня лицу Мирона. Он сейчас в своём лучшем образе. Холодный, надменный мудак, который меня возбуждает. Но теперь у меня есть некоторые обязательства перед другими людьми. А его обидные, и не одни, слова впечатались в мой мозг — не стереть!
Запрокинув голову, громко смеюсь.
— Заботу решил включить? Ты опоздал! — кидаю слова ему в лицо, как швыряют перчатку перед дуэлью. Это мой ему вызов. — Я сошлась с Сашей. Не хочу иметь с тобой ничего общего. Не хочу, чтобы нас видели вместе. Это мне вредит.
— Забыла, что он мой лучший друг? Общее у нас всё равно будет. Например, Соколов. Я тебе звонил вчера, — произносит Гейден, подпирая двумя пальцами подбородок.
Смотрю в его лицо, а затем на руки.
Что он от меня хочет?
— Я была занята.
— Искала неприятности на свою задницу?
— Да какое тебе дело, что я делаю, где и с кем? Я не твоя собственность.
— Не моя. Семьи Соколовых, — подтверждает.
Узнал всё. И его это задело? Поэтому он здесь?
— Так вот что тебя задевает, — понимающе киваю и обличительно тыкаю пальцем в сторону Мирона. — Что я выбрала не тебя и твои деньги! Что не умоляла тебя купить меня? И не таскалась за тобой как собачка? Ты этого хотел? Чтобы бегала и унижалась?
В конце перехожу на крик, а Мирон болезненно морщится.
— Прекрати орать. И послушай меня. Соколова тебя использует во благо себе. Парень, который был с Сашей в машине, — не жилец. Будешь прикрывать его задницу до тех пор, пока тебя же виноватой не сделают. Не будь идиоткой, Ангелина. Там была вторая машина, в ней тоже был труп. Алё, ты меня слушаешь? Тебя подставят!
Если он хочет меня удивить, у него не получается. Дмитрий Константинович, адвокат Соколовых, ещё вчера посвятил меня в кое-какие детали с позволения Эвелины. Я с самого начала знала, на что шла. И я соврала полиции. Сказала, что вторая машина вылетела на встречку первой.
На моём счету теперь лежит пятизначная сумма, а чувство грязи никуда не делось. Я словно ещё больше испачкалась. Теперь уже не отмыться.
— Я знаю, как там всё было. Меня устраивают перспективы, — вру.
Ночью я поискала информацию об аварии, в которую угодил Саша, а может, он и сам её устроил со злости, я не разбиралась в этом, но факт остается фактом — совсем ничего не нашла. Никакой информации нет. Обычно сводка и хроника пестрят крупными дорожно-транспортными происшествиями. Фотографиями и видео. А здесь ничего.
Соколовы умело заметают следы, чтобы вытащить сына. Если Саша был пьян, то в протоколе об этом ни слова.
Я соврала. Соврала.
Ладони потеют, сердце стучит быстрее. Нервничаю перед Мироном сильнее, чем вчера перед незнакомыми людьми в форме.
В его глазах мелькает брезгливость вперемешку с досадой.
— Ты меня разочаровываешь, — сокрушительно качает головой Гейден.
И это задевает ещё больше. Какое он имеет право…
— Ты меня разочаровал ещё вчера, — бью в ответ, но знаю, что мои слова не достигнут цели и не причинят Гейдену никакой боли.
Смотрю на его искривлённые в гримасе отвращения губы и вспоминаю наши поцелуи. То, как сталкивались языками, как он ласкал меня, как рычал, когда входил в моё тело своим членом и трахал. Брал. Мы оба в тот момент не играли. Но наша единственная совместная ночь не была игрой. Поэтому слова, сказанные им утром, ранили так больно. Поэтому я выбрала другой путь. И мы оказались в той точке, где зависли сейчас.
— Совсем не понимаешь, на что подписываешься? Или в башке теперь один калькулятор и звон монет?
— Боже, Гейден. Это ты так ревнуешь? — смеюсь истерично, стараясь скрыть и спрятать свою израненную им душу.
— Ты меня поражаешь. Включи мозг, Ангелина!
— Он, в отличие от твоего, у меня всегда работает! — срываюсь окончательно, готовая выплеснуть на Мирона всё, что накопилось у меня внутри с нашей первой встречи. — Твой включается, только когда кровь от члена возвращается обратно! Что думаешь, спать с тобой опять побегу? Стоит только поманить и поиграть в рыцаря? Я хотела, чтобы у нас всё было не так! По-настоящему хотела. От тебя бы я ни копейки не взяла! Придумала бы как разобраться с проблемами! — уже ору. — Но ты ведь всё покупаешь! Равняешь всё в денежные отношения! Ты поэтому пошел в тот клуб, тебе так проще! Никто не причинит тебе боли, никто не посягнёт на твоё сердце! Сам выбираешь, с кем спать и об кого вытирать ноги. А я просто хочу немного пожить нормально! Хотела… Я подпустила тебя ближе, чем кого-либо. Разрешила разбить тебе своё сердце! Не побоялась! Ты просто трус, Гейден. Поэтому меня устраивает Соколов, вместе с его семьёй и его тараканами. Он хотя бы их не скрывает. Меня всё устраивает, Мирон! — повторяю, но голос еле заметно дрожит.
Отворачиваюсь к окну, по которому стекают косые капли начавшегося дождя. Я и не заметила, как налетела непогода. Из глаз вот-вот покатятся слёзы, и я усиленно пытаюсь этого не допустить.
Только не плакать. Только не плакать.
Меня всё устраивает. Пытаюсь сама поверить в свои же слова.
Грязные деньги, лежащие на карточке, жгут карман. Они решение всех моих проблем. Я далеко вперёд не смотрю. Живу здесь и сейчас.
— Ты меня совсем не знаешь, — спокойно говорит Гейден. Скашиваю глаза в его сторону. — Ты не понимаешь, чего просишь от меня. Я по-другому не умею, не могу. Всё, что меня интересует, я тебе озвучил. Я могу только так и никак иначе. Но если бы ты попросила, я бы тебе помог.
Его слова вкручивают мне в сердце кол, руша все надежды.
Не особенная. Очередная.
— Скорее