Даниэла Стил - Игра в свидания
Из-за занятости Мэг теперь почти не приезжала, а у Вима были промежуточные экзамены, и свободное время он все больше проводил с друзьями. У них в распоряжении был целый месяц, а потом на один день приедет Мэг – она хотела попрощаться с матерью перед тем, как лететь к отцу на День благодарения. Жан-Пьер давно выписался из отеля, но сказал, что с удовольствием удалится на то время, когда у нее будет Мэг.
– Да, так будет лучше, – согласилась Пэрис.
Она не хотела шокировать дочь и даже не знала, как будет перед ней оправдываться, если та узнает.
Мэг прилетела вечером во вторник. Вим тоже приехал с ночевкой. Пэрис обожала, когда дети дома, расстаралась с ужином, чего не делала даже для Жан-Пьера. А наутро оба улетали в Нью-Йорк. Ричард оставался в Лос-Анджелесе с дочкой.
– Мам, ничего, что мы уезжаем на праздник?
Мэг знала, что Пэрис приглашена к Биксу со Стивеном, но это же только один вечер; она боялась, что маме будет тяжело одной в такие дни. У нее пока не так много друзей в Сан-Франциско, а о наличии мужчины Мэг не подозревала.
– Все в порядке. Ведь вы же будете со мной на Рождество, это самое главное.
И лишь позднее, когда они с Мэг готовились ко сну, а Вим сидел внизу один, Пэрис поделилась с дочерью своим секретом, и то лишь отчасти. Она не привыкла иметь секреты от Мэг, а то, что с ней происходило в последний месяц, было во всех отношениях из ряда вон выходящим. Пэрис рассказала, что встречается с новым мужчиной, что он француз. Но не стала говорить, что он живет у нее и на пятнадцать лет моложе. Для одного раза достаточно.
– Какой он?
Мэг обрадовалась за мать. Как всегда, когда в жизни Пэрис происходило что-то хорошее.
– Очень милый. Он фотограф. Он здесь по работе, на несколько месяцев.
– Плохо, – огорчилась дочь. – И когда ему возвращаться?
– Не знаю. Пока мы прекрасно проводим время, а что будет дальше, одному богу известно, – философски заметила Пэрис.
– Он вдовец или разведен?
– Разведен. Сыну десять лет.
Она не стала говорить, что Жан-Пьер и сам недавно вышел из детского возраста.
– Странно, сейчас так много немолодых мужчин, у которых маленькие дети.
Мэг имела в виду собственного отца. Про маминого приятеля она решила, что он просто поздно обзавелся семьей.
Пэрис пробурчала что-то невразумительное и сделала вид, будто рот у нее полон зубной пасты. Она понимала, что рано или поздно придется признаться по меньшей мере в том, что разница в возрасте существует. Ее саму это нисколько не волновало, Жан-Пьера тоже, тем более что его бывшая жена тоже была старше, правда, всего на пять лет. Но как это воспримут дети, Пэрис не знала, и это ее тревожило. Она теперь чувствовала себя обманщицей, в особенности после реплики о немолодых отцах. Жан-Пьера никак нельзя было назвать немолодым…
На другой день в офисе Пэрис не выдержала и поделилась своей тревогой с Биксом.
– Мне кажется, в наши дни этому не придают значения, – успокоил ее Бикс. – Старше, моложе, ровесники – какая разница? У пятидесятилетних женщин двадцатипятилетние любовники, семидесятилетние старики женятся на тридцатилетних и заводят детей. Мир переменился. Многие вообще не считают нужным вступать в брак и рожать детей. Одинокие мужчины и женщины сплошь и рядом берут на усыновление. Старые нормы канули в Лету. По-моему, сейчас можно делать все, что хочется. Или почти все. Никто тебя не осудит. Надеюсь, твои дети отнесутся к этому нормально.
Но Пэрис он не убедил.
В День благодарения она после недолгих колебаний позвонила детям, которые гостили у отца. К телефону подошла Рэчел, и Пэрис сразу попросила позвать Мэг. Дочери она ничего нового не сказала, лишь обменялась с ней ничего не значащими фразами, а Вима попросила поздравить от нее папу с праздникам. Она знала, что со дня приезда Вима в колледж они с Питером практически не общались – не было повода, да так оно и проще.
После этого они с Жан-Пьером отправились к Биксу со Стивеном и чудесно отметили праздник. Для Жан-Пьера это был первый День благодарения, и ему было интересно. А в последовавшие выходные они ходили в кино и посмотрели целых три картины – две французские и одну американскую. Жан-Пьер обожал кино.
Следующий месяц они провели в своем замкнутом раю, как близнецы в материнской утробе. Они чувствовали себя защищенными от неприветливого внешнего мира и были абсолютно счастливы. Правда, Пэрис по-прежнему ходила на работу, и они с Биксом провели несметное количество рождественских праздников, а Жан-Пьер много снимал для нового журнала. В редакции не верили своему счастью и на всю катушку использовали заезжую знаменитость, так что Жан-Пьеру пришлось дать немало объяснений по поводу того, как это он на целых два месяца выпал из поля зрения парижских и нью-йоркских издателей. Утешить их ему было нечем – он пока не знал, когда вернется к своему обычному ритму. Виза у него была до апреля, а потом надо будет либо оформлять вид на жительство, что сопряжено с массой сложностей, либо возвращаться домой. Но пока все в их мире было безоблачно и просто. Пэрис никогда не была так счастлива.
Она пригласила Ричарда тоже приехать к ней на Рождество и вдруг осознала, что для того, чтобы с ними был и Жан-Пьер, придется объясняться с сыном и дочерью. Но рано или поздно это все равно должно было произойти. Пэрис решила, что от судьбы не уйдешь, и за неделю до Рождества позвонила дочери. Правда, набирала номер она дрожащей рукой. Пэрис придавала большое значение поддержке и одобрению со стороны детей и сейчас боялась их реакции. Вдруг скажут, что их мамочка совсем спятила?
Она немного поболтала с Мэг и наконец решилась запустить свою бомбу.
– Мэг, у меня произошло кое-что необычное… – начала она.
Не дождавшись продолжения, дочь спросила:
– Ты все еще встречаешься со своим французским фотографом?
Она интуитивно догадывалась, что речь именно об этом.
– Да, встречаюсь. Если ты не против, я бы хотела, чтобы на Рождество он был с нами. Он здесь больше никого не знает, если не считать коллег и Бикса со Стивеном.
– Мам, и чудесно!
Мэг была благодарна матери за то, что она пригласила Ричарда, и очень хотела, чтобы у нее тоже все было хорошо.
– Думаю, мне надо тебя кое о чем предупредить.
– Что, он со странностями? – насторожилась Мэг.
– Нет, никаких странностей… – Пэрис ничего не оставалось, как выложить всю правду. – Просто он не такой, как я. В смысле возраста. Он моложе.
В трубке воцарилось молчание, и Пэрис показалось, что они с дочерью поменялись ролями – теперь ей приходилось оправдываться.
– И намного? Пэрис перевела дух:
– Ему тридцать два года.
