Ксения Каспер - 38 1/2: 1 муж и 2 любовника
– Ты ему уже написала ответ?
– Нет, и пока не собираюсь. Я совершенно не знаю, что писать.
Через несколько минут я, совсем сбитая с толку, заканчиваю разговор с Клаудией. Да, письмо от Макса – прекрасное признание в любви, но я бы охотно от него отказалась, чтобы только не было этой боли прошлой ночи и той сцены в Риме, чтобы я и дальше могла беззаботно наслаждаться его любовью, как раньше. И я намного лучше чувствую себя в счастливом неведении, чем зная правду, которая так горька.
В плохом настроении я открываю остальные письма, занимаюсь ими на протяжении следующих нескольких часов, но не очень отвлекаюсь от своих невеселых мыслей.
На второй день я проснулась с раскалывающейся головой и тяжестью в желудке. Первые шесть часов я благодаря снотворному спала хорошо, но потом меня мучили кошмары. Потребовалась еще одна таблетка, но я все равно ворочалась с боку на бок, мысли метались по кругу. Больше всего на свете мне хотелось позвонить ему и выплеснуть всю злость и разочарование.
Мне стоило немалых сил этого не сделать. Потому что я себя знаю: я бы не остановилась на простом оскорблении его величества, это закончилось бы «нападением со смертельным исходом». Я настолько зла и так обижена, что ни одно мужское эго этого не выдержит.
В очень плохом настроении я бужу своих маленьких монстров этим серым сентябрьским утром четверга, иду в кухню, выпускаю на улицу Казимира и впрягаюсь в ежедневную круговерть.
– Мама, что это с тобой?
– Ничего, Виктория. Меня просто раздражает, что я должна сказать как минимум три раза, чтобы вы пошевелились.
Честно говоря, это несправедливо. Сегодня я не очень хорошо обхожусь с детьми. Они очень быстро спустились вниз и послушно съели завтрак. Йонас закатывает глаза, но я делаю вид, что не замечаю этого. Я испытываю облегчение, когда они наконец садятся в автобус. Свой телефон я вчера вечером выключила и положила в сумку. Теперь я снова активирую этот злосчастный прибор, наливаю себе еще чаю и выпиваю таблетку парацетамола. Я как раз собираюсь проверить почтовый ящик, когда слышу «тринь-тринь».
Я бы очень хотел покататься с тобой по солнечному Мюнхену, посмотреть открытие Октоберфеста, чтобы мы снова нашли друг друга и чтобы ты опять была в моих объятиях. Думаю о тебе постоянно. С любовью, Макс
Да, если честно, я тоже постоянно о нем думаю. Но я не хочу постоянно о нем думать…
Без пятнадцати восемь я выхожу на пробежку. Зарядиться кислородом и выпустить пар – надеюсь, это поможет. Сегодня я как ракета. Не проходит и получаса, как я уже, тяжело дыша, стою перед дверью своего дома. Чтоб вам провалиться! Из-за того что Макс занял все мои мысли, я забыла ключ. Я медленно иду к тайнику за запасным. Обычно он висит за сарайчиком для дров, сегодня его там нет. Хорошее начало. Следующие двадцать минут я вырываю сорняки и жду прихода Марии. Впервые за много часов я думаю не о Максе, а о садовнике. Интересно, когда он в последний раз был здесь? Сорняки буйно колосятся, газон некошен, да и отцветшие цветы уже давно нужно выбросить на помойку. Я дергаю, рву, поскальзываюсь… Когда я подбираюсь вплотную к пруду, то падаю задом прямо на влажную землю и попадаю ногами в воду. Твою мать… Может, мне просто вычеркнуть этот день из жизни, залезть в постель и обо всем забыть? Мария пришла как всегда ровно в девять. Она с изумлением оглядела меня и отперла дверь. Звонит мой мобильный.
– Ты где была? – спрашивает Мартин.
– Бегала и забыла ключ.
Я пересказываю ему свое неудачное утро.
– Тогда, может, я лучше позже позвоню? – смеется Мартин. – Я просто хотел сказать, что. прилетаю в Кёльн около шести часов. Ты не могла бы меня встретить?
Скрепя сердце я соглашаюсь.
Пока Мария достает из кладовой пылесос, я поднимаюсь наверх с бутылкой вина. В одиннадцать я договорилась встретиться с Катариной в галерее, а значит, нужно торопиться. Потом я обедаю с Берндом, чтобы еще раз обсудить страховые бумаги, а позже приезжают художники со своими агентами. После душа я открываю шкаф. Итак, к чему у меня сегодня лежит душа? После позавчерашнего позора – просто супер, даже любовник мне изменяет! – я хочу быть сексуальной, неотразимой и непревзойденно женственной. Вынимаю из шкафа маленькое черное платьице от Гирбо, а к нему – сапоги выше колена, укладываю свои роскошные волосы, подвожу черным голубые глаза, еще капелька пудры – и я готова. Я спускаюсь вниз, когда появляется Мария с моим мобильным в руках.
– Сеньора, он все время ужасно пищит, – говорит она. Два новых сообщения, то есть еще не все так плохо.
После бессонной ночи ожидания и надежды я хотел бы, чтобы ты, даже если обижена и уязвлена, рассказала мне о своих чувствах. Даже если ты не можешь решить, приезжать ли в Мюнхен, скажи мне хоть что-нибудь. Люблю тебя, как и прежде, Макс
Затаив дыхание, открываю следующую SMS: еще раз то же самое!
Я бы очень хотела и дальше злиться и дуться, но чувствую, что потихоньку начинаю таять. Макс слишком хорошо знает, как растопить мое сердце и снова завоевать мое расположение. Или это происходит только потому, что я такое позволяю? Я бросаю телефон в сумку, прощаюсь с Марией и гордо шагаю к машине. Я завожу мотор и вижу испуганное лицо садовника, который как раз идет к дому. На слишком большой скорости я выезжаю на автобан и задумываюсь. Что мне ответить? К сожалению, такое чувство, как злорадство, мне неведомо. Клаудия и Андреа плясали бы от радости, получив такое сообщение. А я чувствую себя виноватой в том, что этот идиот ночью плохо спал. Радуюсь, что не успела вернуть билет. И понимаю: я полечу к нему.
* * *Ровно в одиннадцать из аэропорта вылетает мой самолет. И через пятьдесят минут я снова буду рядом с Максом. Непонятно почему, но все время полета я была удивительно спокойна. И даже когда с сумкой в руке вошла через открытые автоматические двери, я сохраняла самообладание. Я на всякий случай распечатала и положила в сумку план рейсов Мюнхен – Кёльн на сегодняшний и завтрашний день. Если и в этот раз что-то пойдет не так, я сразу сажусь в самолет и отбываю. Вчера, когда я написала Максу, что прилетаю, он отреагировал более чем бурно. Макс стоит за заграждением и, пока я не оказываюсь рядом с ним, следит за каждым моим шагом. Он так долго и крепко держит меня в объятиях, что мне становится тяжело дышать. Он долго и нежно целует меня и говорит:
– Я та-а-а-ак рад, что ты приехала!
– Да.
Это все, что я могу ответить. Для чего-то другого еще слишком рано. Вместо стоянки мы идем прямиком к трамвайной остановке. Честно говоря, я рада, что сейчас мы не один на один. Я с радостью говорю на темы, которые подбрасывают нам остальные пассажиры. Мы не чувствуем скованности, она нас не ранит. Он осторожно обнимает меня, нежно притягивает и начинает поглаживать мою руку. Я чувствую, как по всему телу разбегаются тысячи мурашек и начинает расти желание поддаться ему. Когда мы выходим из метро на свет божий и направляемся к его квартире, я уже готова все ему простить. Я больше не хочу говорить об этом дурацком SMS, не хочу слышать никаких объяснений… Я только хочу зализать раны и снова испытать спокойствие и защищенность рядом с ним. Не успеваем мы войти в его квартиру, как будто хмельные падаем друг другу в объятия. Я хочу только его, хочу моря ласк и нежности, хочу секса, хочу всего и много. Когда его руки касаются моей кожи, его губы находят мои, когда он проникает глубоко внутрь меня, рушатся все крепости, я целиком и полностью отдаюсь ему. Мы любим друг друга как в последний раз.
