Мой бывший предатель - Ая Кучер
Я фыркаю, игнорируя эту улыбочку. Юра умеет быть обаятельным, когда ему это нужно.
Вот только… Причин подмазываться ко мне у него нет. Мы разводимся, делить нечего.
Договор с химиками уже заключён. Да и Юра не был прям адски заинтересован в этом контракте. Думал, но вряд ли рвал на себе волосы, что не заключил.
— Можно вопрос? — я прикусываю губу. — Твои проблемы с генералом, которые ты решил… Это Дубинин поспособствовал, да? Он сделал так, чтобы у тебя были проблемы?
Я прищуриваюсь, с замиранием жду ответа. Потому что… Это важно, ясно? Очень важно, как ответит мужчина. Насколько честным он будет.
Конечно, я не могу быть на сто процентов уверенной, что правду мне сказал Дубинин. Что он не имеет никакого отношения к проблемам Юры.
И всё так запутано…
Но я хочу услышать версию Юры.
— Я это подозревал, — спокойно отвечает мужчина. — Слишком много связей. Но в итоге всплыли другие факты. Я не говорил, да?
— Другие? Какие?
— Всё дело было в откатах. На высшем уровне хотели получить процент от заработка, поэтому тормозили. Прости, что не прояснил всё раньше, прошлые версии казались уже неважными.
— Ммм, вот как.
— Да. Я не буду больше тебя задерживать. Я хотел всё объяснить. Надеюсь, у меня это получилось. Или ты хотя бы подумаешь над моими словами. Я позвоню, когда договорю с нотариусом. Ладно?
— Ладно.
— Если что — ты всегда можешь мне позвонить. При любых обстоятельствах. Ты ведь знаешь это, да?
Глава 43
В кабинете сильно пахнет хризантемами. Я крепче обхватываю горячую кружку, вдыхаю аромат травяного чая. Отвлекаюсь.
Часы громко тикают, отдавая эхом в висках. И душно, очень душно. Хотя кондиционер работает, и за окном холода. А мне жарко.
Ещё и воротник гольфа натирает горло.
Я нетерпеливо постукиваю пальцами по кружке, словно это ускорит время. И сорок пять минут пройдут быстрее.
Хотя это я выбрала тут быть.
Напротив сидит мой психолог. Женщина за сорок, терпеливо дожидается, пока я начну говорить.
Внутри у меня буря из эмоций. Я слишком долго их прятала, поэтому и обратилась за помощью.
Мне нужно с кем-то поговорить. Мама — не то. А у подруг хватает проблем, чтобы ещё за меня волноваться.
Нет, я хочу кого-то, с кем можно поговорить, а после забыть. И будто никто и не узнавал всё, что творилось внутри.
Вот только слов не находилось.
— Марьям, — она тепло улыбнулась. — Если ты не хочешь сегодня разговаривать, то ничего страшного. Мы можем просто помолчать. Это безопасное место и…
— Он меня бесит!
Я резко опускаю чашку на блюдце. Фарфор с раздражающим «дзынь» бьётся друг о друга.
— Кто? — аккуратно уточняет женщина.
— Савва! С Юрой мы всё решили, — я выдыхаю. — Не знаю, насколько я простила его, но… Вряд ли ему вообще нужно моё прощение. Он поступал так, как считал нужным.
— Хорошо. Савва бесит? Почему?
— Потому что он отправил меня на аборт! Поверил, что я могла изменить и… Он не доверял мне… Сделал больно. Из-за него я потеряла конституцию.
— Эм… Объяснишь?
— У меня была устаревшая конституция. Первое издание, с подписями. Неважно. Просто при переезде я забыла её. Он, наверное, выбросил её. А украшения? Украшения мне нравились!
— Их ты тоже забыла?
— Продала.
Я закатываю глаза, чувствуя наплыв раздражение. Когда мы развелись — я много чего продала. Не потому что нужны были деньги.
Савве хватило совести развестись честно, не пытаясь даже оспорить брачный договор. Хотя он мог, я знаю его умения.
Просто мне хотелось избавиться от всех напоминаний о мужчине. Словно ничего не было.
— Неважно, — я качаю головой. — Я была разбита. А теперь я должна его просто простить? Принять? Будто ничего не было?!
— Ты никому ничего не должна, Марьям, — женщина поглаживает блокнот, но ничего не записывает.
— Но такое чувство… Он заявился, весь такой из себя. Хочет всё исправить. Ведёт себя так, будто моё прощение просто вопрос времени.
Я делаю резкий вдох. Пальцы подрагивают. Пытаюсь покрутить кольцо, но вспоминаю, что его нет.
Прошло пять дней после того, как Савва приглашал меня отметить удачную сделку. Как я отказала.
И завтра у нас «семейный» поход в зоопарк. Я делаю это лишь для Кирюши, но если мужчина снова будет настаивать…
— Он давит, — жалуюсь я. — Весь такой хороший… Даже как-то посуду помыл, потому что я зашивалась. Это мелочь, но… То есть, я понимаю, что он старается. Начальник у меня был мудаком, а Савва с ним разобрался. Наказал за то, что шеф мне угрожал…
Спокойствие и молчание психолога действует как незримый щит. Обволакивает меня, защищает от собственных сомнений. Я просто могу говорить.
— Но это мелочь! Будто салфеткой пытаться вытереть океан, — я убираю волосы с лица. — Разве можно такое простить?
— Каждый сам решает, — мягко направляет психолог. — Можно или нельзя решать конкретному человеку. Это зависит от наших желаний, а не каких-то сводов правил.
— С законами всё проще. А тут… Я всё жду, когда Дубинин снова что-то выкинет. Подставит, сделает больно.
— Это нормально и объяснимо. Конечно, когда мы обжигаемся о плиту, например, мы начинаем относиться к готовке внимательнее.
— Но всё равно готовим? Ты это хочешь сказать?!
Я недовольно фыркаю. Если она только попробует выступить на стороне мужчины…
— Я здесь не для советов. Моя задача — помочь разобраться в своих чувствах и переживаниях. Я не даю готовые ответы.
— Я знаю. Прости. Я просто очень устала от всего этого. Чувствую, не вывожу.
— Поэтому ты и пришла ко мне, разве нет? Усталость это нормально. Нужно давать себе отдых. Прислушиваться к собственным желаниям. Если нужна пауза, то нормально об этом сказать.
— А если он не прислушается?
— Это будет его ответом.
Я киваю, оттягивая воротник. Женщина откладывает блокнот, поднимаясь. Она выключает кондиционер, вместо этого открывает окно.
Свежий воздух медленно заполняет комнату, развеивает удушающий запах цветов. Мне становится легче.
— Но просто как такое можно забыть? — я уточняю спокойнее. — После стольких ошибок…
— Отпустить не значит простить. А простить — не значит забыть. А что касается ошибок… Все их совершают. Это нормально. Мы говорили об этом, помнишь?
— Да-да. Я должна не так критично относиться к своим ошибкам. Просто это с детства. Отец…
Я качаю головой. Мы уже говорили об этом. Я помню всё. И я стараюсь, чтобы не так сильно загонять себя в рамки идеала.
Мне нужно было быть отличницей для отца, не разочаровывать его.
