Слабо не влюбиться? (СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна
– Что ты вытворяешь?! – негодует она. – Зачем ты нас закрыл?
Прислоняюсь спиной к двери и молча изучаю свою официальную супругу. Под моим тяжелым пристальным взглядом она как-то резко стихает, и возмущенные интонации в ее голосе сменяется заискивающими:
– Тём, что случилось? Ты меня пугаешь…
– Ты правда была беременна? – без предисловий подхожу к главному.
Вероятно, я должен был спросить об этом раньше. Сразу после возвращения в Москву, ведь подозрения закрались мне в голову в момент разговора с Васей. Но я предпочел засунуть голову в песок. Ведь обман Аделины означал бы тотальный крах моей личной жизни, моих убеждений, принципов моего существования. Мне бы было некуда бежать и негде прятаться. Я бы остался совсем один.
Но сейчас я вдруг осознал, что чертовски устал от притворства и лжи. Внезапное появление Солнцевой сорвало последний пластырь из числа тех, которыми я старательно клеил раны своего сердца, и пробудило желание посмотреть правде в глаза. Даже если она окажется неудобной. Даже если в конечном итоге она разрушит меня.
Да, черт подери, теперь я готов!
– Ч-что? – Аделина заикается.
– Я спросил, правда ли ты тогда забеременела от меня? Или твоя беременность и последующий выкидыш были фальшивыми?
– Как? Как ты можешь такое говорить? – она расширяет глаза, словно с трудом верит в услышанное. – Неужели ты думаешь, что я стала бы шутить с этим?
– Я не видел ни одного подтверждения. Ни теста, ни заключения врача, не результатов УЗИ. Почему так, Адель?
– Ты не спрашивал! Поэтому я и не показывала, – она занимает оборонительную позицию. – Не думала, что тебе интересны формальности…
– А если попрошу, ты покажешь? – не унимаюсь я.
– Да, почему нет? – заламывает пальцы и нервно поводит плечом. – Надо поискать в документах. Надеюсь, я ничего не выбросила…
Ее слова правильные, но вот поведение… Поведение отчего-то не внушает доверия. Слишком оно суетливое, слишком дерганое.
– Но учти, – шагаю к ней и понижаю голос, – я изучу эти документы досконально. Вдоль и поперек. Пойду в клинику. Опрошу медперсонал, поговорю с врачом. Если понадобится, даже попрошу тебя пройти повторное обследование. Я докопаюсь до истины, милая. Поэтому, если тебе есть, что мне сказать, лучше скажи сейчас.
Мы безмолвно бодаемся взглядами. И в глазах Аделины я отчетливо вижу страх, перемешанный с паникой. Ни злость, ни гнев, ни ярость из-за того, что я сфальшивил на свадьбе и накинулся на нее с расспросами в столь неподходящий момент, а именно страх. Красноречивый и губительный.
На самом деле я уже не нуждаюсь в ее ответе. Мне все понятно без слов. Но какого-то лешего я продолжаю стоять на месте и буравить красивое лицо Аделины неверящим взором.
Должно быть, моей психике нужно время, чтобы смириться с неизбежностью.
– Ладно, я соврала! – выпаливает она, сломавшись. – Но лишь потому, что очень люблю тебя, Тём!
– Любишь? – с сомнением.
Моя жизнь – это дешевая трагикомедия. Годы идут, а ошибки не меняются. Я вновь и вновь связываюсь с женщинами, которые неспособны даже на элементарную честность.
– Конечно! – заверяет с жаром. – Ну, сам посуди, мы столько лет встречались, а с твоей стороны ни малейших подвижек не было. Я хотела семью, детей… Чтобы все было по-настоящему, понимаешь?
– И поэтому убила нашего несуществующего ребенка? – интересуюсь с горькой усмешкой на губах.
Черный юмор – это все, что мне сейчас осталось.
– Тём, ну зачем ты так? – Аделина кажется раздавленной. – Я же хотела, как лучше. Хотела, чтобы ты стал моим во всех смыслах. Да, я солгала, но это ради нашего общего блага! Неужели одна маленькая ложь помешает нам стать счастливыми?
Она взирает на меня с мольбой, а я впервые в жизни ощущаю острую потребность удавиться. Мне тошно. Тошно от самого себя, от собственной глупости, от беспринципности окружающих меня людей.
По жизни я оптимист, но у любого оптимизма есть границы. Я своих, кажется, достиг. Сейчас мне совсем не весело, да и в безоблачное будущее верится с трудом. Как я вообще могу во что-то верить, если на каждом шагу сплошь обман и манипуляции?
– Тём, ну не молчи! Скажи что-нибудь! – Аделина тормошит меня за лацканы пиджака. – Ну, хочешь, мы прямо сегодня же заведем ребеночка? Хочешь? Я все для тебя сделаю, только не молчи, пожалуйста!
– Я больше ничего не хочу. Совсем, – обхватываю ее дрожащие пальцы и мягко отрываю их от себя. – Как созреешь, забери свои вещи из моей квартиры. Я ненадолго уеду, а как вернусь – подадим на развод.
– Нет! Нет! – она вновь цепляется за меня. – Ты не можешь так со мной поступить!
– Успокойся, – прошу тихо. – Давай без истерик.
– А как же банкет?! Нас ждут гости! Как ты предлагаешь им все объяснить?!
– Ты не обязана ничего никому объяснять, – пожимаю плечами. – Но, если хочешь, можешь рассказать правду. А можешь выдумать другую, более благовидную версию. Мне без разницы.
– Ты уходишь из-за этого? – в ее глазах стоят слезы. – Из-за одной моей ошибки?!
– Нет, Адель, – медленно веду головой из стороны в стороны. – Если бы я любил, то простил бы любую твою ошибку. Я ухожу, потому что ты не та. Да и я не тот. А эта свадьба – лишь досадный промах двух запутавшихся людей.
Отодвигаю Аделину и отворяю дверь. Она что-то кричит мне вслед, но я намеренно пропускаю звуки мимо ушей. Плевать. На все плевать. Обнуляюсь и начинаю жизнь с чистого листа.
Может, хоть со второй попытки получится?
Глава 68
Артём
Полторы недели спустя.
– А чего такой бледный? Где твой загар? – вопросительно тянет Грановская, разглядывая меня с нескрываемым скепсисом.
– Так не на югах же был, – усмехаюсь, садясь напротив.
– А где?
– В горах. Ночевал в палатке и жрал консервы. Романтика.
– Фу, какая гадость, – девушка морщится и жестом руки подзывает официанта. – Ну ничего, сейчас нормально поешь. Тут достойные медальоны из говядины. Попробуй.
Молодой парнишка в фирменном фартуке подлетает к нам и принимает заказ, восторженно пялясь на Леру. Я его понимаю: она красивая, ухоженная и какая-то интригующе властная. Но у паренька нет шансов. Ни единого.
– Так, ну что, перейдем к делам? – отослав официанта, Грановская снова переводит взгляд на меня. – Я хочу, чтобы все было по высшему разряду. Чтобы эта вечеринка стала легендой. Чтобы гости, которым посчастливилось туда попасть, обсуждали ее месяцами. Ты меня понимаешь, Тём?
– Более чем, – улыбаюсь.
Лера в красках и подробностях описывает свои потребности, время от времени интересуясь моим экспертным мнением. Обсуждать работу с девчонкой, которую я помню еще беззубой, непривычно. Но жизнь есть жизнь. Все течет, все меняется. Теперь Грановская уже не мелкая заноза с раздутым самомнением, а самая что ни на есть деловая женщина.
– Музыка должна рвать на куски. И это не метафора. Людей реально должно колбасить от крутости происходящего. Ты сможешь это сделать?
– Конечно. В этом суть моей работы.
– Отлично, – Лера удовлетворенно откидывается на спинку стула. – Тогда моя помощница пришлет тебе на почту детали.
– Хорошо.
– И еще, у меня к тебе просьба, Тём. После того, как отыграешь сет, сможешь спуститься в зал и немного пообщаться с гостями? Я знаю, ты этого обычно не делаешь, но я готова доплатить и…
– Брось, – отмахиваюсь я. – Без проблем.
– Правда? – удивляется.
– Ну да. Сделаю для тебя исключение. По старой дружбе, так сказать.
– Спасибо, – она искренне улыбается. – Приятно осознавать, что не все в этом мире измеряется деньгами.
– Согласен, – беру в руки вилку и нож и принимаюсь за медальоны.
Они и правда недурны.
– Ты будешь один? – как бы невзначай интересуется Лера.
– Да, а что?
– Ничего, просто… Тема твоей личной жизни – это тайна, покрытая мраком. Вот и спрашиваю.
– Сейчас моя личная жизнь временно замещена работой. Как и подобает человеку в процессе развода.
