Сьюзен Филлипс - Мой, и только мой

— Вроде бы ты предоставил ему карт-бланш.

— Да, но… — Он развел руками. — Джейн, извини меня. Я действительно не думал, что он проявит самостоятельность.

Ей полегчало. Все-таки в последний месяц он не строил козней за ее спиной. Но полностью боль не ушла.

— Ничего бы этого не произошло, если б ты снял трубку и приказал ему отозвать своих псов. Почему ты этого не сделал, Кэл? Ты боялся, что этим унизишь свое мужское достоинство?

— Я полагал, что это не важно, вот и все. Вроде бы отношения у нас наладились, так что о мести я и думать забыл.

— Плохо, что ты не сообщил об этом своему адвокату.

— Слушай, все поправимо. Я не собираюсь давать «Приз» ни цента, а если кто-то попытается избавиться от тебя, я вчиню им такой иск, что они тут же запросят пощады. Нынче чревато увольнять сотрудника только за то, что он — женщина.

— Это мои дела, Кэл, не твои.

— Дай мне пару часов. Я все улажу.

— А что потом? — ровным голосом спросила она.

— Потом тебе больше не придется об этом волноваться.

— Я о другом. После того как ты все уладишь, что будет с нами?

— Ничего. Все останется по-прежнему. — Он направился к кабинету. — Я сейчас позвоню кому следует, разгружу твои вещи, и мы сможем пообедать. Не могу поверить, что ты действительно собиралась уехать.

Следом за ним она прошла к кабинету, но замерла на пороге. Потерла руки, да только холод, который она почувствовала, шел изнутри, а не снаружи.

— Я не думаю, что мы сможем жить как прежде.

— Наверняка сможем. Клянусь Богом, я уволю Дельгадо.

— Не вини его в том, что начал ты. Кэл развернулся к ней, тело напряглось.

— Не смей так говорить! Если кто все и начал, так это ты, и, пожалуйста, не забывай об этом!

— Как я могу забыть, если при первой же возможности ты мне об этом напоминаешь?

Он гневно смотрел на нее, она — на него. Потом она отвернулась. Какой прок от перекладывания вины друг на друга?

Она вновь сунула руки в карманы платья, напомнила себе, что худшие ее подозрения оказались беспочвенными. Он ничего не замышлял против нее, когда они занимались любовью. Но легче ей не становилось. Случившееся — лишь результат тех противоречий, которые так и остались неразрешенными, которые она игнорировала, притворяясь, будто они не существуют.

Всего несколькими днями раньше она пребывала в полной уверенности, что он ее любит. И строила воздушные замки. Ирония судьбы. Она, привыкшая оперировать точными научными методами, так поспешно отказалась от логического мышления. Она вытащила руки из карманов, сложила их на груди.

— Мне надо знать, куда мы идем, Кэл. И какие ты испытываешь ко мне чувства.

— О чем ты?

По голосу, однако, чувствовалось, что он прекрасно все понимает.

— Как ты ко мне относишься.

— Ты знаешь, как я к тебе отношусь.

— Откровенно говоря, нет.

— Значит, тебе следовало обращать больше внимания на проявление моих чувств.

Он не собирался упрощать ей задачу, но она твердо решила довести дело до конца. Время грез закончилось. Она хотела четко определить позиции сторон.

— Ты говорил, что я тебе нравлюсь. Ничего больше.

— Разумеется, ты мне нравишься. Тебе это хорошо известно.

Она встретилась с ним взглядом и заставила себя произнести слова, которым очень не хотелось слетать с языка:

— Я сказала тебе, что люблю тебя.

Он отвел взгляд, и она поняла, что он не может смотреть ей в глаза.

— Я… пожалуй, я польщен. Ее ногти вонзились в ладони.

— Я так не думаю. Мне представляется, что моя откровенность перепугала тебя до смерти. И я чувствую, что ты меня не любишь.

— Да кого это волнует? — Он вернулся к столу. — Мы отлично ладим, о чем совсем недавно не могло быть и речи, у нас будет ребенок. Что еще нужно? Ты мне небезразлична, я хочу заботиться о тебе, и для меня это очень важно. — Он уселся в кресло, словно закрывая дискуссию.

Джейн же полагала, что точку ставить рано. Возможно, она стала мудрее за последние месяцы, возможно, в ней говорило упрямство, но ей показалось, что на этот раз он включил в их взаимоотношения не только секс да смешки.

— Боюсь, одной заботы недостаточно, если речь идет о нашем будущем.

Он нетерпеливо махнул рукой:

— Будущее само о себе позаботится. Ни один из нас не жаждет немедленно лезть в клетку.

— В последний раз мы говорили о том, что разведемся после рождения ребенка. Ты этого хочешь?

— До этого еще далеко. Кто знает, что может случиться?

— Это по-прежнему входит в твои планы?

— Это были первоначальные планы.

— А теперь?

— Не знаю. Что мы можем знать о будущем? Каждый день многое меняет.

— Я больше не хочу отмерять время днями.

Он не собирался связывать себя никакими обязательствами, ее же это совершенно не устраивало. Слезы рвались из глаз, но она не позволила им скатиться по щекам. Она должна выпутаться из этой неприятной ситуации прямо сейчас, не теряя достоинства, и сделать это честно и открыто.

— Боюсь, я не смогу оставить все как прежде, Кэл. Я не собиралась влюбляться в тебя, я знаю, ты не просил об этом, но так вышло. Похоже, когда дело касается тебя, я всегда делаю что-то не так. — Она облизала пересохшие губы. — Я возвращаюсь в Чикаго.

Он выскочил из-за стола:

— Черта с два!

— Я свяжусь с тобой после рождения ребенка, но не раньше. Я буду очень благодарна тебе, если отношения со мной ты будешь поддерживать через адвоката. Обещаю, я не буду создавать тебе трудностей, когда встанет вопрос о посещении ребенка.

— Ты убегаешь. — Его глаза сверкали. — Тебе не хватает духу остаться и найти приемлемый для нас обоих выход, вот ты и убегаешь.

Она пыталась говорить спокойно:

— Какой выход? Ты все равно хочешь развода.

— Я не тороплюсь.

— Но все-таки собираешься разводиться.

— И что? Мы друзья, так что нет причин устраивать скандал. Боль пронзила сердце, когда он подтвердил то, что она уже знала. Связавшие их узы брака он считал явлением временным. И собирался разорвать их в удобный для него момент. Она повернулась и вышла в холл.

Мгновение спустя он возник рядом. На виске пульсировала вена, лицо горело злостью. Ее это не удивляло. Такие, как Кэл, не привыкли к ультиматумам.

— Если ты думаешь, что я побегу за тобой, то ты ошибаешься! Как только ты выходишь за эту дверь, ты мне больше не жена. И я вычеркну тебя из своей жизни, слышишь меня?

Она кивнула, глотая слезы.

— Я это серьезно, Джейн!

Молча она вышла из его дома.

Он не смог стоять и смотреть, как она уезжает. Захлопнул дверь, прошел на кухню, достал из кладовой бутылку шотландского. Мгновение не мог решить, то ли выпить виски, то ли швырнуть бутылку в стену. Будь он проклят, если позволит ей вертеть им, как своим пальцем. Если он к чему-то не готов, по ее не бывать!