Сандра Даллас - Легкий флирт с тяжкими последствиями
– Сбросьте его в воду! – крикнул он Пинку и Чику. – Пусть эта тварь идет на дно и навсегда там сгинет.
– Да ладно, Бастер, он не имел в виду ничего плохого, – взмолился один из дружков Стеннера. – Если вы бросите его в воду, он погибнет и его тела никогда не найдут.
Бастер, золотая душа, минуту подумал и ответил:
– Ладно, пусть будет так, но только если Мэй-Анна не против.
– Я согласна оставить его в живых, но только если он обещает никогда не заговаривать со мной, – сказала она.
– Ну что, договорились? – спросил Бастер банду Стеннера, и они дружно закивали. В этот момент Свиное Рыло очнулся и открыл глаза.
– В следующий раз я тебя убью, – сказал ему Бастер, и Стеннер не усомнился, что так оно и будет.
С тех пор Стеннер Свиное Рыло стал меньше драться. Как говорила Мэй-Анна, пока Бастер избивал его, он научился молиться и именно поэтому в конце концов стал католическим священником, но Мэй-Анна, которая была католичкой, даже и не думала пойти к нему на исповедь. «Ведь кто захочет, чтобы грехи ему отпускал преподобный отец Свиное Рыло?» – говорила она.
В тот раз Бастер вышел победителем, но и ему тоже досталось. «Я так горжусь тобой», – было первое, что она ему сказала, когда он перепрыгнул обратно на «Счастливого бойца». Мэй-Анна сразу принялась суетиться вокруг него, вытирать размазанные томаты и кровь своим кружевным платком. Она обмакивала свой платок, который потом берегла всю жизнь, в ужасную воду этого пруда и бережно протирала Бастеру лицо, плечи и грудь.
Пинк и Чик посмотрели на нас с Виппи Берд так, словно ожидали и от нас того же.
– Прости, Пинк, – сказала я, – но у меня нет платка.
– Нет нокаута – нет платка, – добавила Виппи Берд, обращаясь к Чику.
Приведя Бастера в порядок, Мэй-Анна поцеловала его прямо в губы. Ни я, ни Виппи Берд еще ни разу не видели такого, кроме как на картинках, и это поразило нас даже больше, чем вид голого Бастера. И тогда нас с Виппи Берд осенило, что Мэй-Анна должна иметь особую власть над лицами мужского пола, что она способна вдохновить их на рыцарский поступок, а потом королевским жестом вознаградить за него. Не думайте, мы тогда вовсе не завидовали ей. Мы всегда считали, что Мэй-Анна не то, что мы обе, но она тоже была частью «несвятой Троицы», а это значит – наш друг на всю жизнь.
3
Жизнь в нашем городе была нелегкой, но Мэй-Анне приходилось особенно тяжело из-за того, что она не имела отца, и из-за жизни, которую вела ее мать.
Сначала мы, конечно, считали, что миссис Ковакс в своем роде бесподобна, и за глаза называли ее «веселая вдова». Наши матери своими округлыми формами напоминали шафранные пышки, они были простоваты и носили длинные косы, которые просто укладывали вокруг головы. Мать Мэй-Анны была совсем иной. Она была стройной, пользовалась губной помадой и курила сигареты «Честерфилд» – единственная курящая женщина, которую мы знали, кроме нас самих, разумеется. Кроме того, она делала завивку, словно покрывая волосы цементом, и юбки ее были не длиннее колена. «Твоя мама настоящая модница», – однажды сказала Виппи Берд Мэй-Анне. Эти слова показались нам тогда каким-то совершенно бесподобным комплиментом, и Мэй-Анна приняла его, как позже она принимала восторги своих поклонников во время кинопремьер, – слегка опустив подбородок, она посмотрела на нас снизу вверх своими бездонными, как две заброшенные шахты, глазами, прикрывая ладонью едва уловимую и потому загадочную улыбку. Ее мать в то время действительно казалась нам необыкновенно изящной женщиной, и нас тем более удивляло, почему она до сих пор одна, хотя мужчины вокруг нее вились роем. Кроме того, она всегда была добра и с Мэй-Анной, и к нам с Виппи Берд, разрешала нам надевать свои старые корсеты с шелковыми цветами и пользоваться своей парфюмерией. Если мать Мэй-Анны что-нибудь готовила, то это всегда было что-нибудь изысканное, вроде устриц под соусом из вина урожая 1920 года, и никогда – прозаический бифштекс с гарниром. Конечно, миссис Ковакс готовила редко, вот почему мы с Виппи Берд частенько брали Мэй-Анну обедать к себе домой.
Принимая у себя мужчин, миссис Ковакс подавала коктейль. Это значит, что она доставала джин, лимон, нарезанный дольками, и сифон с газировкой и позволяла Мэй-Анне наколоть льда. Тогда нам казалось, что пить коктейль в гостиной – гораздо аристократичнее, чем сидеть в субботу вечером на крыльце с кружкой пива и в одной несвежей майке, как это делали наши отцы.
Нам нравилось наблюдать, как миссис Ковакс появляется в гостиной, облаченная в сверкающее платье, всякий раз новое, и бахрома на ее подоле качается в такт ходьбе. Иногда она вплетала в волосы муаровые ленты или маленькие цветы. Она носила настоящие шелковые чулки и, надев их, всегда спрашивала нас с Виппи Берд: «Девочки, взгляните-ка, не перекручены ли швы?» Мы тщательно осматривали ее шелковые ноги по всей длине, но швы на чулках всегда были идеально прямыми. Если же чулки снашивались и начинали рваться, миссис Ковакс отдавала их Мэй-Анне. «Когда я разбогатею, то каждый день буду надевать новую пару и ни за что не надену штопаных», – сказала нам Мэй-Анна. Так оно в конце концов и вышло, но только чулки к тому времени стали делать из нейлона.
Нам нравилось наблюдать, как к миссис Ковакс заходили ее приятели, чтобы вместе с ней отправиться куда-нибудь. Это неизменно были щеголеватые, как и она сама, мужчины, в популярных тогда двуцветных ботинках и мягких шляпах. Некоторые подруливали к ее крыльцу, жали на гудок и кричали: «Эй, крошка, поторопись!» Иногда она сама отправлялась в центр Бьютта, где в выставочно-ярмарочном салоне коммивояжеры выставляли образцы товаров, которые можно было купить прямо на месте. Через какое-то время мы поняли, что большинство ее приятелей были женатыми мужчинами.
Мама Мэй-Анны работала горничной в отеле «Финлен», убирала комнаты и меняла простыни. Она рассказывала нам, что постельное белье было там так сильно накрахмалено, что становилось стоймя, когда она расстилала его на кровати. Она говорила, что работает в этой гостинице потому, что там платят лучше, чем в остальных, но мы с Виппи Берд догадались, что там просто удобнее подцеплять клиентов.
Однажды миссис Ковакс пригласила нас с Виппи Берд в гостиницу «Финлен» на ужин в честь дня рождения Мэй-Анны. Миссис Ковакс пообещала нам, что мы классно повеселимся, и так оно и вышло. «Классно весело» было любимым выражением одного из ее тогдашних приятелей. Нас угостили цыпленком в сметане с фасолью, а потом еще были торт и мороженое. Когда вынесли торт, все в зале дружно пропели поздравление Мэй-Анне, в общем, действительно было классно весело.
