Берта Эллвуд - Шаг в неизвестность
Поднявшись с дивана, он налил себе еще вина, снял пиджак, развязал галстук и расстегнул две первые пуговицы рубашки. Ему было непривычно жарко.
Пора подумать о том, что действительно важно, а не о Дороти Нильсон. Он приехал сюда, чтобы успеть открыть глаза своему другу на Маргарет Стоун. Если эта авантюристка переступит порог «Маккларти Эстейт» с обручальным кольцом на пальце, избавиться от нее уже будет невозможно. Он не должен допустить, чтобы все зашло так далеко.
Повернувшись к дивану, Ральф увидел, что Дороти забыла книгу, которую взяла почитать на ночь. Он тихо выругался. Опять она напоминает ему о себе. Он еще раз удивился ее странному выбору.
Не долго думая, Ральф решил, что должен отнести ей книгу наверх. Она ушла всего несколько минут назад и, наверное, еще не легла. Заодно он сможет извиниться перед ней и намекнуть, чтобы она не придавала большого значения тому, что произошло между ними.
Дороти быстро приняла душ, двигаясь, словно автомат. Ее всю трясло, когда она вошла босая в спальню, завязывая на тонкой талии пояс своего старенького шелкового халатика, обдавшего расслабляющей прохладой ее разгоряченное тело. Сброшенная одежда валялась на полу комком. Ей и Сьюзен было велено каждый вечер относить грязное белье в комнату на первом этаже, которая служила прачечной.
Дороти швырнула одежду под кровать. Никуда она не пойдет. Внизу был Ральф, и она не собиралась встречаться с ним снова. По крайней мере, сегодня вечером. А лучше, если бы ей вообще не пришлось больше его видеть.
Дрожащими руками она взяла со стеклянной полочки в ванной кулон. Она носила его с тех пор, как мама отдала ей его. Сейчас сама мысль надеть кулон показалась ей невыносимой. Сверкая в ее ладони, он жестоко напоминал ей, как близка она была к тому, чтобы совершить ту же ошибку, что и ее мать. Отдаться мужчине, который никогда не будет принадлежать ей, и погубить свою жизнь.
Схватив салфетку, она завернула в нее кулон и положила его в самый дальний угол ящика. С шумом захлопнув его, она прижалась к его деревянной поверхности, двумя руками держась за край стола. Сердце бешено колотилось.
Она ходила по краю пропасти. Ральф хотел ее, и она не стала бы его останавливать. Не смогла бы. Она знала, что это безумие, но даже сейчас все ее тело просило Ральфа, грудь желала его ласк, сладкая боль жгла бедра. Погружаясь снова и снова в свои воспоминания, Дороти заново окунулась в те ощущения, которые охватили ее, когда Ральф жадно прильнул к ней губами, которые обожгли ее, словно огонь ада, когда его руки ласкали, изучая, ее грудь. Ноги ослабели, и, казалось, кровь течет в жилах с сумасшедшей скоростью, доводя изнывающее от желания тело Дороти до накала.
Она сомкнула сухие губы и выпрямилась. Нужно взять себя в руки и перестать фантазировать. В конце концов, был только поцелуй, не больше! Который, к тому же, не значил для Ральфа абсолютно ничего. И, хотя это было очень больно, Дороти напомнила себе, как он отскочил от нее, словно ему было неприятно. Почему же обыкновенный поцелуй заставил ее потерять разум? Ведь она еще в детстве научилась держать свои эмоции под контролем, жить больше умом, чем чувствами. Потому что ей было двадцать два года, и у нее никого не было, а гормоны играли, сигнализируя ей, что пора бы найти себе мужчину?
Дороти вспомнила свои школьные годы и свой первый поцелуй в последнем классе. Брайен Джонсон был признанным героем-любовником в школе. Светловолосый, голубоглазый, с чувственным капризным ртом. Он как-то пошел за ней следом, когда она возвращалась домой из школы. Был пасмурный декабрьский вечер. На полпути он догнал ее и завел с ней разговор. Дороти была не против того, чтобы по-дружески поболтать, но, когда он схватил ее и буквально впился в ее рот губами, она пришла в ярость, хотя прекрасно осознавала, что любая девочка в школе была бы на седьмом небе от счастья. Высокий и сильный, он возвышался над маленькой Дороти, но это не помешало ей со всего размаха ударить его в пах, так что он закачался, сжавшись от боли. После этого она старательно вытерла губы ладонью, словно желая избавиться от самого вкуса вырванного у нее силой поцелуя.
На следующий день Брайен рассказал всем мальчишкам, что Дороти - фригидный синий чулок, сделав ее объектом для насмешек и пошлых шуточек в школе.
Так в чем же была разница между этими двумя поцелуями? Ведь в ней и тогда должна была заиграть молодая кровь. Но нет. Только Ральф Аттенборо в один момент завел ее так, что она не могла оторваться от его сладких губ.
Она приехала сюда узнать о своем отце, а узнала нечто совсем другое. То, что она, помня пример своей бедной матери, и не хотела знать. Чтобы не пасть жертвой страсти, Дороти еще давно приняла решение не позволять ей даже возникнуть. Но страсть оказалась сильнее воли.
Чувствуя отвращение к самой себе, она повернулась к зеркалу и, схватив расческу, стала яростно раздирать спутавшиеся волосы. Она еле сдерживала слезы, как вдруг раздался вежливый стук в дверь. Это, должно быть, Сьюзен. Вернулась после прогулки со своим молодым человеком. Наверняка, она начнет делиться новыми впечатлениями, и на этот раз Дороти готова была стать ее благодарным слушателем. Может быть, это отвлечет ее от собственных неприятностей и заставит забыть о кошмарном вечере.
Натянуто улыбаясь, она подошла к двери и широко распахнула ее. Ральф. Ее зрачки расширились от изумления. Она понимала, что не надо смотреть на него во все глаза, но ничего не могла с собой поделать. Его шелковистые светлые волосы были взъерошены. От этого он стал выглядеть еще более сексуально. Дороти почувствовала опасность.
На нем не было пиджака, и можно было видеть, как белая ткань рубашки, заправленной в элегантные узкие брюки, облегает широкие плечи, мускулистую грудь и живот. В руках Ральф держал эту несчастную книгу. Дороти покраснела. Никто не начинал разговор. Тишина казалась невыносимой.
Взгляд Ральфа скользнул к ее губам, и, на пару секунд задержавшись там, поднялся к широко распахнутым глазам. Дороти затрепетала. Она услышала его тихий, глубокий вздох, и расческа выпала из ее рук. Дороти хотела тут же поднять ее, но не в силах была сойти с места. Сердце бешено стучало, она чувствовала, что задыхается.
- Ты забыла книгу, - сказал Ральф, делая шаг вперед.
Боже! Она даже не представляла, что делает с ним. Было очевидно, что под маленьким шелковым халатиком ничего не было. Только коротенький пояс перетягивал изящную талию, запрещая жадным взглядам видеть то, что скрывала под собой нежная ткань.
Халат плотно обтягивал маленькие упругие груди, тонкая ткань соблазнительно четко обрисовывала затвердевшие соски. Ральф отвел взгляд в сторону, чтобы не потерять самообладания, но стоять так близко к ней и оставаться спокойным было невозможно.
Эта женщина влекла его, как ни одна другая. Ей достаточно было просто находиться рядом, чтобы заставить его тело изнывать от желания. Ей не нужно было пользоваться теми приемами, которыми пользовались его знакомые женщины, пытаясь разбудить в нем самца. Она просто появлялась, и он сходил с ума.
Надо было оставить книгу внизу, завтра бы она сама забрала ее. Ральф досадовал на свое легкомыслие. Пора убираться отсюда. Он сжал зубы и молча протянул ей книгу.
Она шагнула навстречу, чтобы взять ее, и он услышал легкий, возбуждающий шорох ткани, скользнувшей по коже. Их пальцы соприкоснулись. Ральфа словно ударило электрическим зарядом, и он выронил книгу.
Мгновенье они стояли, не шевелясь, затем оба одновременно нагнулись, оба протянули руки к упавшей книге, судорожно дыша. Волосы упали на лицо Дороти, рассыпавшись по плечам. На секунду он ощутил их нежный шелк на своей щеке. Сидя на корточках, она не заметила, как края халата разошлись в стороны, бесстыдно обнажив ее стройные бедра. Ральф с ужасом подумал, что теряет над собой контроль. Как завороженный, он смотрел на ее гладкие ноги. Руки сами обхватили тонкую талию.
Властным движением Ральф поднял ее, сильно прижав к себе. Он с наслаждением вдыхал аромат ее душистого мыла. Жар хрупкого тела жег его грудь даже через плотную рубашку. Он склонился над ней и поцеловал.
Дороти казалось, что ее сжигают заживо. Ноги не держали ее, и, если бы Ральф отпустил ее, она бы просто упала. Она таяла в его объятиях, видя, как он возбуждается все сильнее и сильнее. Их губы слились в долгом поцелуе. Ей было уже все равно, что будет потом. Даже если это сделает ее несчастной на всю жизнь, она не откажется сейчас разделить с Ральфом наслаждение. Пусть сожаление проснется только с холодными лучами рассвета.
4
Дороти пробудилась от беспокойного сна. За окнами еще было темно. Она глубоко вдохнула, удерживая воздух, пока не почувствовала боль в легких. Рука спящего Ральфа лежала не ее груди. Его тело согревало ее, и, казалось, не было большего счастья, чем лежать так в теплой постели с любимым мужчиной после сладкой, упоительной ночи.
