Тереза Ревэй - Дыхание судьбы
Непрерывное плавное движение, лишенное торопливости, но отличавшееся безукоризненной точностью, не выпускало ее из плена. Переходя из рук в руки, она претерпевала метаморфозы, рожденные воображением мужчин, которые выдували ее, растягивали, формировали, не переставая делать вращательные движения кистью или всей рукой, ни на секунду не отрывая от нее взгляда, угадывая по ее структуре, цвету, весу и просто интуитивно, нужно ускорить или замедлить движения или дать ей секунду отдохнуть, чтобы сделать еще более послушной и получить в итоге плод своей фантазии и страсти. Ведь эти ловцы света были не кем иным, как обольстителями, сгоравшими от желания! Чувственность движений, бдительный, но ласковый взгляд, непреодолимое влечение и бережное отношение — все это читалось на их лицах, озаряемых светом пламени, и наводило на мысль о любовниках, живущих в вечном поиске совершенства.
Тино положил стеклодувную трубку на подставки, установленные с обеих сторон скамьи. Не переставая вращать трубку вокруг своей оси, он поместил стеклянную массу в деревянную форму, чтобы получить компактный шар. Первый раз он дунул, чтобы прорвать его, второй раз — чтобы придать ему изначальную форму. После этого он растянул стеклянную массу ножницами с закругленными концами и при помощи пинцетов принялся ее формировать. Точным движением он проверил циркулем размер чаши. Удовлетворенный, он прикрепил ее к стальному стержню, высвободив таким образом край, который был присоединен к его стеклодувной трубке. Подмастерье с рыжей шевелюрой, обрамляющей лицо, усыпанное веснушками, подал ему трубку. Щеки Тино слегка надулись, когда он начал выдувать стекло, чтобы изделие имело одинаковую толщину.
Его помощники внимательно следили за ним, быстро вкладывая нужные инструменты в протянутую руку, в два прыжка возвращая формируемое стекло в плавильную печь, когда требовалось его разогреть. Пот стекал по их лицам, но движения их были гармоничными и спокойными. Закончив чашу, мастер взял немного cristallo, чтобы сделать витую ножку.
Хлопанье печных дверок сопровождалось щелканьем ножниц. Стоя среди искр, в своей серой рубашке, намокшей от пота, Тино казался все более величественным по мере того, как под его взглядом рождался плод его творений. Крещендо[13] симфонии творения делало его блистательным императором, окруженным верными гвардейцами.
Из любовно выдутой капли стекла, прикрепленной к трубке, появилась подножка, которая в процессе обработки приняла форму диска. Наконец капли вязкого стекла скрепили между собой подножку и ножку, после чего мастер декорировал их стеклянными шариками, которые его помощники добавляли так осторожно, словно это были капли амброзии.
И вот мастер приказал зычным голосом, чтобы ему принесли чашу. Он установил ее на витую ножку и последним торжественным движением пинцета придал ей подобающее положение.
С победным видом Тино Лупо[14] Томазини выпрямился и протянул инструменты одному из помощников. Бокал отнесли в отжигательную печь, чтобы стекло не лопнуло при резком остывании. Чудо свершилось в очередной раз.
Подбоченившись и выпятив грудь, он повернулся к Ливии. Как все муранские стеклоделы, он имел прозвище, которое отражало его сущность. Из-под взлохмаченных бровей, перечеркивающих лоб черной полосой, его прищуренные глаза смотрели пронизывающе. Бесцветные зрачки с желтыми бликами также напоминали о волке. Он утверждал, что в юности они были ярко-синего цвета, «как платье тициановской Девы», но их красота была принесена в жертву долгому созерцанию пламени. В Мурано никто не осмеливался ему противоречить.
Девушка опустила ноги и встала с табурета.
— А лампочки? — спросила она сердито.
— Я сотворил чудо, а ты мне говоришь о каких-то лампочках! — прорычал Тино в ответ.
— На улице не хватает десяти коробок, я посчитала. Заказ должен быть готов к пяти часам, и он мне необходим, чтобы получить деньги и выдать тебе зарплату в конце недели. Вперед! — приказала она, махнув рукой в сторону печей. — Быстро принимайтесь за работу!
— Давай-давай… — раздался язвительный голос за ее спиной. — Я будто снова слышу советских солдат. Это их излюбленное словечко!
Ливия обернулась. У входной двери стоял Флавио, скрестив руки на груди, с насмешливой улыбкой на губах.
— Чем обязаны твоему визиту? — спросила она.
— Мне нужно с тобой поговорить. Пойдем пропустим по стаканчику вина. Сейчас как раз время аперитива.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел на улицу. Ливия не двигалась, охваченная сомнением. Ей не терпелось навестить дедушку, чтобы сообщить ему хорошую новость о Горци, а еще переодеться — в слишком узком старом костюме она чувствовала себя скованно. Но лучше сначала покончить с неприятной обязанностью…
Она глубоко вздохнула и направилась вслед за угловатым силуэтом, опиравшимся на трость с серебряным набалдашником.
Когда Ливия вошла в бар, ее дружно поприветствовали завсегдатаи, стоявшие у барной стойки. Она натянуто улыбнулась и кивнула в ответ, ища Флавио глазами.
— Он за своим столиком, — указал подбородком хозяин, протирая бокал клетчатой тряпкой.
Девушка направилась в дальний угол небольшого помещения и уселась напротив своего брата. Бутылки с выцветшими этикетками аккуратно выстроились в ящиках, а на фотографиях начала века, развешанных на стенах, были изображены женщины в длинных юбках и черных шалях с бахромой.
Хозяин принес им два бокала белого вина и легкую закуску. С важным видом Флавио некоторое время разглядывал тонкие тартинки с треской и мясные шарики, затем начал решительно есть, не поднимая взгляда от тарелки. Он старательно жевал, положив одну руку на стол, механически двигая другой, пока тарелка не опустела. Только теперь его лицо разгладилось, как будто он вернулся из другого мира.
— Итак, сколько ты хочешь? — спросила Ливия.
Флавио недоуменно вскинул брови.
— Почему ты всегда так агрессивна, Ливия? Может, я просто хочу пропустить стаканчик в компании младшей сестренки, которая чудо как хороша сегодня в своем прелестном костюме! У тебя было любовное свидание в Венеции?
Она вздохнула и устремила взгляд вверх.
— У меня нет времени на такие глупости. Я ездила к Горци и еле убедила его купить несколько бокалов, но боюсь, что в следующий раз он будет еще менее сговорчив. Дела не налаживаются. Нет заказов, нет туристов. К тому же этот Тино отказывается делать лампочки, а дедушка все еще так слаб…
Взяв свой бокал, она заметила, что ее рука дрожит. В ту же секунду она сжала его крепче. Ей удалось скрыть свою нервозность от старика Горци, но важнее было не показать ее Флавио.
