Шона Делакорт - Аукцион холостяков
— Ну, дедуля, как мы себя чувствуем? — Кэтрин опустилась на колени перед коляской, крепко обняла старика и чмокнула его в щеку. — Выглядим мы превосходно.
Фэрчайлд бросил на внучку сердитый взгляд.
— Кэтрин, сколько раз тебе твердить, что я не “дедуля”. Ты должна звать меня “дед”.
Кэтрин не обратила внимания на его ворчливый тон и насупленный взгляд. С раннего детства она могла из грозного Фэрчайлда чуть не веревки вить. Она мило ему улыбнулась и снова чмокнула в щеку.
В его глазах засветилась нежность, шишковатыми пальцами он погладил ее по руке.
— Ведь кто-нибудь может услышать. Как же я могу сохранить свой вес в обществе, когда моя же собственная внучка…
— Дедуля, не будь занудой. Можешь обманывать кого-нибудь другого. Я же знаю, что тебе ужасно нравится, когда я тебя так зову. — Она встала с колен и покатила его к оранжерее в задней части дома. — Знаешь, дедуля, я сегодня познакомилась с очень интересным человеком. Старик моментально навострил уши.
— В самом деле? Значит, я успею еще, пока жив, услышать топот маленьких ножек и взглянуть на своего правнука?
— Ах, сколько драматизма! Дедуля, ты еще сто лет проживешь, а правнуков у тебя и так целая орава. Трое моих братьев, двое сыновей дяди Чарли — все дарят тебе правнуков. Спорим, ты их даже по именам не всех помнишь.
— Это же совсем другое, Кэтрин. Девушка-то ты одна. Дочерей у меня нет, ты — единственная внучка. Я хочу видеть и твоих детей.
— Дедуля, ну что ты в самом деле! Уже почти двадцать первый век, оглянись по сторонам. Женщины не только убираются в доме и нянчат детей, у них есть и другие дела. — Она взяла с тележки-бара бутылку вина, наполнила два стакана и присела рядом. Со всеми другими мистер Фэрчайлд был раздражителен и вспыльчив, никто не смел разговаривать с ним так, как Кэтрин. Она искренне любила старика, а он ее просто обожал.
— Я слишком стар, чтобы “оглядываться по сторонам”, как ты говоришь. Ну, расскажи мне об этом молодом человеке. Чем он занимается, где вы встретились. Мне нужно знать всю его подноготную. Нельзя, чтобы повторился тот случай…
— Дедуля, прошу тебя, не надо, — перебила Кэтрин. Она знала, о чем он вспомнил. Тот случай — ее стремительный и злополучный брак с Джеффом на втором курсе колледжа. История обошлась семье в 250 тысяч долларов, а сама Кэтрин выбралась из нее с глубокими шрамами в душе и недвусмысленной неприязнью ко всему, что связано с замужеством. Да плюс к тому тяжелое материно наследство, еще с детских лет. Прошло немало времени, прежде чем раны зажили, к ней вернулось чувство собственного достоинства и она смогла наладить свою жизнь. — Я сказала только, что он интересный человек. О будущем муже речи не было.
— Кэтрин, — он взял ее руку в свою, — тебе уже почти тридцать лет. Не пора ли обзавестись семьей?
Она нахмурилась, лицо на миг стало отсутствующим. Даже теперь давние воспоминания нет-нет да и завладевали ею.
— Я не ищу себе мужа. У меня, как ты помнишь, один уже был. — Сделав над собой усилие, она вымученно улыбнулась. — Давай закроем эту тему.
Он сжал ее руку и тоже улыбнулся.
— Ну хорошо. Но все же расскажи мне о новом знакомом.
Кэтрин провела с дедом весь вечер. И первым делом поделилась с ним своими нынешними заботами: аукцион холостяков и участие в нем Скотта, трудности с оклендским центром и маленькая Дженни Хиллерман.
— Дедуля, у меня просто сердце разрывается. Видел бы ты, что началось, когда я попросила ее поздороваться со Скоттом. — Она слабо улыбнулась. — И видел бы ты Скотта, когда она расплакалась.
— А кто же из них виноват вот в этом? — спросил он, указав на блузку с оторванной пуговицей.
Кэтрин оглядела себя и только теперь заметила, что пуговицы не хватает.
— Гм! — Она лукаво улыбнулась. — Ну, если бы это был Скотт, я бы тебе об этом не сказала.
Было уже поздно, когда Кэтрин наконец попрощалась с дедом. Все это время они провели в разговорах и за ужином сидели вдвоем. Перед уходом она обещала заезжать к нему почаще.
Оставшись один, Фэрчайлд вызвал дворецкого.
— Каррутерс, дайте мне Боба Темплтона. Через несколько минут Карругерс принес телефон. Из трубки донеслось:
— Старина, взгляни на часы. В такое время адвокат имеет право не отвечать на звонки, разве что клиент в тюрьму угодит. Что, кто-то арестован? — В голосе Боба слышалось недовольство, граничащее с раздражением.
— Ладно-ладно, Боб. Завтра утром доставишь мне полное досье на Скотта Блейка из “Блейк Констракшн”. Я хочу знать все — о нем, о его семье и о его деле. И — ты понимаешь, Боб.., все это сугубо конфиденциально.
Кэтрин загнала “мерседес” в двухместный гараж на цокольном этаже своего трехэтажного дома. Пешком, хотя в доме был маленький лифт, она поднялась на самый верх, где располагались ее личные апартаменты, отделенные от всего остального мира. Третий этаж состоял из спальни, ванной, кабинета и большой веранды, откуда открывался великолепный вид на залив и зеленые холмы Мэрина.
Она быстро сбросила туфли и костюм, натянула джинсы и футболку и, наслаждаясь прикосновением босых ступней к ворсистому ковру, прошла в ванную. Там она смыла макияж, расчесала свои длинные волосы и прихватила их сзади конским хвостом. Было уже поздно, но перед сном ей предстояло еще часа два провозиться с бумагами. Тяжко вздохнув, она подобрала дипломат со старомодной кровати с пологом, куда бросила его, едва войдя, и прошла в кабинет.
Усевшись за стол, Кэтрин поймала себя на том, что не может сосредоточиться, все время мысли ее возвращаются к Скотту Блейку. Сообщив деду о знакомстве с интересным человеком, она о многом умолчала.
Она ничуть не шутила, заявляя Скотту, что не любит откладывать дела в долгий ящик. Но при этом недоговорила, что имеет в виду самого Скотта, и не только как приманку на благотворительном аукционе. В тот момент, когда она ощутила теплоту его рукопожатия, услышала спокойный твердый голос и увидела широкую улыбку, ей стало понятно, что он не такой, как все. Пока еще не вполне ясно как, но она покажет ему истинную Кэтрин Фэрчайлд, а не ту женщину, чье имя и фотография примелькались на страницах светской хроники, из-за чего у него сложилось столь скептическое о ней мнение.
Нежданная встреча в отеле была подарком судьбы. Впрочем, подарком ли? От нее не ускользнуло, какое глубокое впечатление произвела на него поездка в оклендский центр и их работа. Она уже не сомневалась, что он согласится участвовать в аукционе. Интересно, какую он придумает программу? Наверное, изысканный ужин, а потом театр.
Она закрыла глаза, и образ Скотта Блейка всплыл под сомкнутыми веками. Загорелый, светловолосый, с широкой ослепительной улыбкой. Дыхание у нее слегка участилось, когда она представила себе его серебристые глаза и то, как они скользили по ней в лифте отеля. “Ты мой, Скотт Блейк, хоть этого еще и не знаешь, — мой целиком и без остатка”.
