К. Борджиа - 11 дней и ночей
Стефания познакомилась с ним еще до того, как стала работать в «Мотыльке».
Сандер не понравился ей сразу же.
Она вообще плохо относилась ко всем неарийцам, прощая этот недостаток только тем, кто уже стали ее друзьями. В первый вечер, когда он стал «клеиться» к ней в баре на Бродвее, Стефания влепила ему отличную пощечину и с гордым видом удалилась. Подруга, с которой она туда пришла, успела шепнуть ей, что это «сам» Баковский, однако она сделала вид, будто не расслышала, так что пощечина прошла на все сто процентов.
Потом он оказался в числе наиболее уважаемых клиентов Дот, и вторая их встреча была проникнута остротой воспоминаний. Теперь Стефания всего лишь выполняла доверенную ей миссию и олицетворяла покорность и согласие. Баковский влюбился в нее по уши и заявил, что женится на ней. Второй пощечине не суждено было прозвучать только потому, что оба оказались к тому моменту до неприличия пьяны. Наутро, когда они нашли в себе силы проснуться, Стефания с легким сердцем отдалась своему новому обожателю.
С тех пор прошел почти год. Баковский хотел Стефанию по крайней мере раз в неделю. И всегда их встречи оформлялись «официально» – через контору «Мотылек». Стефания никогда не навещала любовника сама, из дружеских, так сказать, побуждений. Баковский не настаивал. У Стефании часто возникало ощущение, что эта возможность именно купить женщину, не тратя времени на обольщение, придает ему дополнительные силы – в этом смысле ему и в самом деле было мало равных.
Из состояния задумчивости Стефанию вывел аппетитный запах расплавленного сыра. Тут она увидела, что по проходу между столиками идет ее старый знакомый – все тот же «бойскаут». Поистине судьба задумала сыграть с ней какую-то не то злую, не то забавную шутку!
В толчее юноша потерял способность различать лица. Он уже нес поднос с двумя стаканами и двумя картонными коробочками и был озабочен только тем, чтобы найти свободное место и одновременно не уронить драгоценную ношу.
Первое удалось ему довольно успешно – веснушчатая девушка в очках встала из-за столика прямо у него за спиной.
Вторую задачу выполнить оказалось гораздо сложнее, потому что к опустевшему стулу он метнулся слишком поспешно. Кто-то даже вскрикнул под его рукой, решив, что один из стаканов вот-вот опрокинется. Так бы, вероятно, и произошло, если бы «бойскаут» не призвал на помощь всю свою ловкость и не продемонстрировал чудеса эквилибра с неустойчивыми предметами. Стакан качнулся, соломинка задрожала, но гладкая поверхность столика была уже спасительно близка.
Стефания в восторге рассмеялась.
Парность предметов на подносе навела ее на мысль о том, что сейчас из толпы появится утренний «фотограф» с сумочками. Однако юноша принялся уплетать первый биг-мак, явно нацеливаясь и на второй. При этом Стефания отметила, что кусает он хлеб как-то излишне осторожно. Так обычно едят люди, у которых не все в порядке с зубами и которые научены горьким опытом грызения сухарей.
«Бойскаут» тоже заметил Стефанию. Смутившись, он сразу же отвел взгляд и стал тщательно жевать.
Их разделяло всего два столика.
Стефании сделалось смешно, и она теперь откровенно наблюдала за незнакомцем. А тот все кусал, жевал и то и дело вытирал полные губы салфеткой, остававшейся при этом идеально чистой. Подобную привычку имеют те, у кого раньше была борода и кто недавно с ней расстался.
Стефания решила, что юноша – ее ровесник. У нее даже возникло желание кивнуть ему и познакомиться – ведь для чего-то же провидение свело их в третий раз, – однако она вовремя спохватилась и взглянула на часики. Она опаздывала.
С шумом всосав последние капли коктейля, Стефания оставила недоеденный чизбургер на подносе и устремилась на улицу. Улыбающаяся девочка в дверях пожелала ей счастливого дня.
Глава 4
У Сандера Баковского были посетители.
Стефания заметила их не сразу. Они сидели вместе с хозяином в своеобразной беседке, расположенной на возвышении в центре огромного зала, заваленного бумажными колоннами, лодками, пенопластовыми башнями, гигантскими фигурами птиц, обезьян, санта-клаусов, лампами, рождественскими елками, пушками, фруктами в человеческий рост, – короче, всем тем, что только может родить больная фантазия художников и дизайнеров. Царивший повсюду хаос был, однако, кажущимся. Каждая елка, каждый орангутанг имели свое, отведенное именно им и пронумерованное место.
При появлении Стефании из-за столика внутри стеклянной беседки поднялся высокий черноволосый мужчина с несколько узковатым лбом, но зато с большими карими глазами, неприятно въедливыми и про изводящими даже хищное впечатление из-за густых, почти срастающихся над переносицей бровей.
Это и был господин Баковский.
Четверо его гостей – мужчины примерно одних с ним лет – остались сидеть за столиком и при этом, нисколько не смущаясь, разглядывали Стефанию.
– Ты как всегда опоздала, прелесть моя, – объявил Баковский, распахивая дверцу беседки и спускаясь по лесенке навстречу девушке. – И я как всегда тебя прощаю.
– Надеюсь, ты вызвал меня по делу? – Стефания покосилась на любопытные лица за стеклом.
– Разумеется. Не обращай на них внимания. Это мои новые компаньоны.
– По-моему, когда я вошла, вы играли в карты, – заметила Стефания.
– Не вижу криминала, дорогая.
С этими словами Сандер Баковский покровительственным жестом обнял девушку за плечи. Она невольно прижалась к нему и сменила гнев на милость.
– Так мы будет работать, Алекс? Полное имя Баковского было Александр.
– Как я люблю, когда ты называешь это «работой»!
– Главное, дорогой, чтобы «зарплата» ей соответствовала.
– Ты же знаешь, что я плачу за труд сдельно.
– Так по рукам и никаких перекуров!
Они уже отошли на значительное расстояние от беседки и теперь находились в окружении недоумевающих гномов, мартышек и диванов.
Здесь Баковский остановил ее.
– Дальше не пойдем.
– Что, прямо на этой раскладушке? – поинтересовалась Стефания, берясь за подол платья.
– Этот диван, моя дорогая, завтра будет стоять в Национальной библиотеке, – с легкой обидой в голосе ответил он. – Тебе это что-то говорит?
– А я и не знала, что американцы теперь предпочитают чтению здоровый сон! Хотя, наверное, ты прав, и пора перестроить наши библиотеки в гостиницы.
– Писательница, и так кощунствует!
Стефания пропустила замечание мимо ушей. Зато она заметила подвешенную на столбе метрах в пяти от пола видеокамеру. Рядом с объективом мигала красная точка.
Ого, подумала девушка, кажется, мы в прямом эфире… Кто же зрители? Уж не тот ли квартет в беседке? Ладно, ребята, вы хотите увидеть спектакль? Вы его получите!
