Джулия Гарвуд - Рискованная игра
– Неужели? – рассмеялся Ник.
– Погоди, скоро и ты встретишь свою единственную.
– Я об этом и не думаю. Моргенштерн отечески улыбнулся:
– Думай не думай – все равно встретишь. И она с первого взгляда ослепит тебя. Совсем как меня моя Кэти. У меня с самого начала не оставалось ни малейшего шанса. Предсказываю и тебе такую же участь. Она где-то рядом, ждет тебя.
– Чертовски долго ей придется ждать, – проворчал Ник. – При нашей работе женитьба исключена.
– Мы с Кэти провели вместе двадцать лет.
– Кэти – святая.
– Ты не ответил на мой вопрос, Ник. Так как же?
– Тошнит! Каждый раз, черт возьми.
– В таком случае – счастливого пути, – хмыкнул Моргенштерн.
– Знаете, Пит, большинство психиатров попытались бы избавить меня от этой фобии, но вам, похоже, доставляет некое извращенное удовольствие издеваться надо мной.
Моргенштерн снова рассмеялся.
– Увидимся через месяц, – повторил он, закрывая за собой дверь.
Ник собрал свои папки, сделал пару необходимых телефонных звонков, в свой бостонский офис и Фрэнку О'Лири в Куонтико, и попросил одного из местных агентов подвезти его в аэропорт. Поскольку отделаться от навязанного отпуска не удалось, приходилось волей-неволей строить планы. Разумеется, следовало бы расслабиться, может, выйти в море на яхте со старшим братом Тео, если, конечно, удастся оторвать его от работы на пару деньков. Ну а потом он отправится через всю страну в Холи-Оукс, повидаться с лучшим другом Томми и порыбачить вволю. Моргенштерн не упомянул о повышении, к которому его представил Фрэнк, и Ник собирался на досуге взвесить все «за» и «против» новой работы. Остается надеяться, что Томми поможет принять окончательное решение. Его друг выступит в обычной роли адвоката дьявола[7], и если все пойдет, как задумано, к тому времени, когда придется возвращаться на службу, Ник поймет, что делать.
Он знал, что Томми тревожится за него. Вот уже полгода в каждом электронном послании друг умоляет его приехать и поговорить. Томми подобно Моргенштерну прекрасно понимал, каким кошмаром может подчас обернуться очередное задание Ника, и тоже считал, что другу полезно немного отвлечься.
Правда, у Томми своих бед было по горло. Раз в три месяца ему приходилось обследоваться в медицинском центре, и Ник не мог отделаться от неприятного предчувствия, пока Томми не сообщал ему, что все в порядке. До поры до времени другу везло: раковая опухоль не дала метастазов. Но опасность не отступала, и болезнь могла ударить исподтишка в любую минуту. Томми научился жить с дамокловым мечом над головой. Но Ник… Ник с радостью отдал бы правую руку, чтобы избавить друга от боли и страданий. Однако условия игры были слишком жестоки. Эту битву Томми приходилось вести в одиночку, и все, что оставалось Нику, – быть рядом, когда это требовалось.
Неожиданно ему до смерти захотелось вновь увидеть Томми. Может, удастся подбить его сбросить на вечер сутану и напиться до одури, как в те дни, когда они делили комнату студенческого общежития в Пенн-Стейт.
И он наконец-то познакомится с Лорен, младшей сестрой Томми и его единственной родственницей.
Она была на восемь лет моложе брата и выросла в привилегированном монастырском пансионе для богатых молодых девиц, в горах Швейцарии, близ Женевы. Томми несколько раз пытался привезти Лорен в Америку, но адвокаты-опекуны, считавшие каждый цент, потребовали соблюдать все условия завещания, по которым Лорен должна была оставаться в пансионе, пока не достигнет совершеннолетия и не сможет принимать решения самостоятельно. В конце концов Томми смирился, заявил Нику, что все не так мрачно, как кажется и адвокаты, следуя букве закона, оберегают свою подопечную.
Лорен выросла и год назад переехала в Холи-Оукс, чтобы быть поближе к брату. Ник никогда не встречался с ней. Зато видел снимки, которые Томми имел привычку совать за раму зеркала. Настоящий сорванец, уличная девчонка, тощая крошка в черной складчатой юбке и форменной белой блузке, вечно вылезавшей из-за пояса. Один из гольфов неизменно болтался где-то внизу, на коленях синяки и ссадины, а курчавые непокорные волосы лезли в глаза. Как они с Томми смеялись над этим фото! Тогда Лорен было не больше семи-восьми лет, но Ник навсегда запомнил широкую радостную улыбку и лукавый блеск глаз – явные свидетельства того, что жалобы монахинь вовсе не были так уж безосновательны. Настоящий дьяволенок, чья любовь ко всяческим проделкам когда-нибудь доведет ее до беды.
Да, отпуск – именно то, что нужно, решил Ник. Сейчас самое главное – поскорее добраться до своей бостонской конторы, а это означает, что сначала нужно сесть на чертов самолет. Господи, как же он ненавидит полеты! По правде говоря, он просто трусил. Не успел он войти в здание аэропорта Цинциннати, как немедленно покрылся холодным потом, зная, что к тому времени, как займет свое место в салоне, окончательно скиснет и позеленеет. «Боинг-777» направлялся в Лондон с короткой посадкой в Бостоне, где Ник, слава Богу, и сойдет и немедленно поедет в свой дом на Бикон-Хилл, купленный три года назад у дяди. К сожалению, у Ника до сих пор не хватало времени разобрать громоздившиеся по всем комнатам коробки и настроить музыкальный центр, выбранный младшим братом Закери.
Направляясь к стойке регистрации, он почувствовал знакомое жжение в желудке, но мужественно предъявил служащему свое удостоверение и таможенное разрешение на право ношения оружия на борту. Чопорный клерк средних лет по имени Джонсон нервно кусал тонкую ниточку верхней губы, пока компьютер проверял правильность сведений. Удостоверившись, что все в порядке, Джонсон провел Ника в обход детектора металла, который не миновали остальные пассажиры, вручил посадочный талон и махнул на прощание рукой.
В первом салоне воздушного судна уже поджидал командир Джеймс Т. Соренски. Ник летал вместе с ним раз шесть за последние три года и помнил, что Джеймс – превосходный пилот, до тонкостей знающий свою работу. Недаром Ник справлялся о нем, на всякий случай, разумеется: что, если в его биографии кроются подозрительные факты вроде вероятности нервного срыва во время полета?!
Ему было известно о Джеймсе все, вплоть до сорта зубной пасты, которой тот пользовался. Но страхи не унимались. Правда, Соренски закончил военно-воздушную академию с отличием и восемнадцать лет проработал в войсках специального назначения. Послужной список капитана был безупречным, но и это не помогало. Ника выворачивало наизнанку. Как же он ненавидит это состояние! И хотя он знал, что все сводится к душевному равновесию, а Соренски был его хорошим знакомым, Ник все же не мог заставить себя доверять человеку, способному поднять и удержать в воздухе почти полтораста тонн стали.
