Татьяна Тронина - Добрая злая любовь
– Потому что у них специально заниженная лилия талии! – возмутилась Настя. – Он и должен быть виден!
– Все равно, купим тебе нормальные джинсы, классического вида. Вспомни, прошлой весной маму Аню два раза к директрисе вызывали, песочили за твои наряды...
– Ну ладно, пошли, – пришлось согласиться Насте.
Они побежали в химчистку, которая закрывалась в семь. Едва успели. Забрали пальто Анны и побежали в ближайший гипермаркет. Там Настя раскритиковала весь товар в отделе одежды, дважды пыталась зареветь, но потом была вынуждена примерить темно-синие строгие джинсы.
– Тогда и топик мне вон тот купи! – потребовала она у тетки.
– Про топик мама ничего не говорила.
– Купи! – взмолилась Настя. – Он триста рублей всего стоит. Чего тебе, жалко, что ли...
– Настя, мне ничего для тебя не жалко, но деньги не мои, это деньги твоих родителей.
– Тем более – купи!
Потом Настя застряла у отдела с плюшевыми игрушками. Она давно в них не играла – она их коллекционировала. Настя испытывала страсть ко всем забавным пестрым существам – чем чуднее, тем милее сердцу...
Выбрала розового плюшевого зайца с олигофреническим выражением на морде. Прижала к себе.
– Наташенька, и этого зайца тоже купи...
– Зачем? Настя, у тебя столько уже всяких зайцев!
– Купи, – упрямо произнесла Настя. – Иначе он злым людям достанется, и они его мучить будут.
– Каким злым людям?
– Наташенька, мы должны его спасти, разве ты не понимаешь? – трагическим голосом возразила племянница.
Пришлось купить и розового зайца.
– Сейчас еще за продуктами, а потом домой... – тащила Наташа за собой племянницу, прижимавшую к груди зайца.
В продуктовом отделе Настя зачарованно остановилась перед аквариумом с живыми карпами.
– Не представляю, как люди могут их есть... – пробормотала она.
– Что? – отозвалась Наташа.
– Они же живые! Давай спасем хотя бы одного.
– А где он будет жить?
– Купим большой аквариум.
– Настя, но карп не способен жить в аквариуме, он в нем скоро сдохнет!
– Но тут же он себя хорошо чувствует – вон, как плавничками шевелит!
– Это ненадолго.
– Ладно, выпустим его в ближайшем пруду, – милостиво согласилась племянница.
– В ближайшем пруду он еще быстрее сдохнет, потому что в нем одна грязь. Грязь и химические отходы... Держи сумку, – Наташа уже купила все необходимое. – Теперь домой...
Настя с тоской оглянулась на плавающих карпов.
– Какая же ты скучная, Наташенька... – с тоской произнесла она. – Ты еще скажи, что счастья нет на этом свете...
– Счастье есть, – строго сказала Наташа. И тут у нее зазвонил сотовый. – Подержи-ка сумку... Алло! Макс, ты? Нет, я еще не скоро... Я к своим любимым родственникам... Анна уехала, их даже накормить некому... Позвоню позже. – Она нажала на кнопку отбоя.
– Максим твой звонил? – с любопытством спросила Настя.
– Ага. Между прочим, ждет меня сейчас дома. Мы решили жить вместе.
– Да ну! – изумленно воскликнула Настя. – Слушай, Наташа, у вас, оказывается, все так серьезно... Как ребенка назовете?
– Какого ребенка?
– Который у вас родится...
– Не собираемся мы пока никакого ребенка заводить! – возмутилась Наташа.
– Все равно когда-нибудь да заведете... – философски заметила Настя. – Ой, что же тогда будет! – внезапно опечалилась она.
– А что будет?
– Ты же меня тогда совсем забудешь! – В глазах у племянницы заблестели слезы. – Ты своего ребеночка будешь любить, а не меня!
– Настя, дурочка, я всегда тебя буду любить! – нетерпеливо закричала Наташа.
– Нет, не бу-удешь... – Настя повисла у тетки на шее, обливаясь горючими слезами.
Ничего не поделаешь, переходный возраст... В последнее время Настя только и делала, что рыдала и смеялась – порой без всякого перехода.
Дома Настя забыла обо всем – по телевизору шел ее любимый сериал.
– Ой, господи, началось! – она плюхнулась в кресло, сжимая в руках пульт. – В прошлой серии Маша узнала, кто ее настоящий отец...
Через минуту она уже восторженно смеялась и хлопала в ладоши. Наташа на кухне тем временем принялась варить суп.
Пепельно-серый Цезарио Аттила Кристобаль Пятый (оттенок его масти почти повторял цвет волос Насти и Наташи) вылез из-под стола и истерично завыл над своей миской.
– Бедный котик... – Наташа насыпала ему корма и крикнула в комнату, в которой Настя смотрела телевизор: – Настя, вот ты зайцев плюшевых жалеешь и карпов каких-то бездушных, а Цезарь у тебя голодный!
Настя ничего не ответила – так она была увлечена сериалом.
В это время хлопнула входная дверь – пришел глава семьи Аркадий.
– А-а, Наташа о нас решила позаботиться...
От Аркадия, сколько Наташа себя помнила, всегда оглушительно пахло одеколоном. Невысокий, полноватый, с намечающейся лысиной – Аркадию было сорок два, – он держался бодро и энергично.
– Наташа, погладь мои рубашки!
– Сам погладишь! – рассердилась она. – Я сейчас сварю суп и уйду. У меня, между прочим, тоже личная жизнь есть...
– Ой-ой-ой, какие мы сердитые! – Аркадий засмеялся и легонько щипнул ее за щеку.
– Папа, они с Максимом вместе теперь живут! – крикнула из гостиной Настя, фильм в этот момент перебился рекламой. – Ты представляешь?
– Какой кошмар... – Аркадий закрылся в ванной.
Наташа, хозяйничая на кухне, слышала, как тот поет, принимая душ. Потом Аркадий вышел – свежий, румяный, и сел за обеденный стол.
– Скоро?
– Что – скоро?
– Я говорю – ужин скоро?
– Через двадцать минут. Ты можешь пока пиццу себе в микроволновке разогреть, – ответила Наташа.
– Ненавижу полуфабрикаты...
Аркадий вздохнул, постучал пальцами по столу. Было слышно, как грохочет телевизор в гостиной.
– Наташа...
– Что?
– Про Максима – это правда? – серьезно спросил он.
– Да, правда. А что такого?
– Мне он не нравится, – вдруг заявил Аркадий. – Мне вообще не нравится, что ты так рано начала взрослую жизнь.
– Аркадий, мне двадцать четыре! – с изумлением воскликнула Наташа, повернувшись к нему.
– Все равно – ты как ребенок. И выглядишь гораздо моложе своих лет.
– Это ты как ребенок. Тебя надо кормить, надо гладить твои рубашки...
– Максим не для тебя! – упрямо произнес Аркадий. – Он странноватый, надо признать...
– Чем же это?
– Вот этим – ла донна мобиле... – запел тенором Аркадий, театрально взмахнув руками.
– А, ты о том, что Макс любит оперу! Ничего не вижу в этом плохого, – усмехнулась Наташа. – Между прочим, Анна его одобрила.
– Анька не разбирается в людях...
– Очень хорошо она разбирается!
Они препирались и препирались – до тех пор, пока Аркадий не шлепнул ее по мягкому месту.
