Сильная и независимая - Юлия Резник
Только обмотавшись полотенцем, я вдруг понимаю, что на все про все у меня по привычке ушло от силы минуты три. А ведь я в кои веки могла насладиться утренним туалетом без спешки. Мне же больше не надо плестись на прогулку с Баксом, готовить завтрак и мчать ни свет ни заря к школе, потому как, видите ли, моим отпрыскам лень проехать пару остановок на метро.
Батюшки! А жизнь ведь не так уж и плоха. Вот если бы башка еще так не трещала!
Плетусь на кухню, чтобы выпить таблетку. Спасибо девочкам — основной беспорядок они убрали. Но пахнет тут все равно не очень. Распахиваю окно, впуская в комнату свежий воздух. Весна, но по ночам температура опускается едва ли не до ноля, и как будто даже морозцем тянет. Распластав ладони по подоконнику, высовываюсь наружу. Разгоряченные щеки обдает жгучим холодом. В голове медленно, но верно проясняется. Полжизни бы отдала за огромную кружку латте с соленой карамелью. Благо современные технологии не требуют таких жертв. Отыскав телефон, заказываю доставку из ближайшей кофейни. И вот всего через каких-то сорок минут на моем столе прекрасный завтрак — кашка с тыквой, кофе и круассан.
Интересно, как там мои мальчики. Вряд ли Эдик сподобился запечь им омлет. Ну, ничего — тоже что-нибудь закажут. Рука дергается отправить напоминание, что у детей сегодня вечером тренировка — Моисеев ведь вообще не в курсе их расписания. Дергается… и, сжавшись в кулак, возвращается на стол. Хотели с папой? Пожалуйста. И Бакса не забудьте выгулять!
Решив набрать сыновей ближе к обеду, заканчиваю завтрак и принимаюсь разбирать чемодан. Ко мне возвращается ощущение нереальности происходящего, которому во многом способствует не до конца развеявшийся туман в голове.
Когда я почти заканчиваю, звонит телефон. Бросаю на экран полный надежды взгляд и сникаю. Это не дети… А я все-таки ждала, что Сережа с Лешкой наберутся смелости позвонить мне первыми, чтобы просто поинтересоваться, как я поживаю. Нет… Видно, я слишком много хочу от мальчишек их возраста.
— Привет, Юль. Ты как? Выжила?
— Не дождетесь.
— Вот и славно. Значит, встречаемся на трене.
— Сегодня? Может, пропустим, а? — малодушничаю я.
— Знаешь ведь, что тебе нельзя пропускать!
— Да твою ж мать, Лерка-а-а! Я тебе вот что скажу — в нашем возрасте надо определиться — либо мы бухаем, либо занимаемся спортом. И то и другое я как-то не вывожу.
— Я в тебя верю.
— Даже не помню, захватила ли форму, — делаю последнюю попытку отмазаться, но Лерка не была бы собой, если бы позволила мне так просто слиться.
— Захватить для тебя комплект?
— Нет, я что-нибудь придумаю.
Делать нечего — надо ехать. Лерка права — спина не простит мне прогула. Хотя бы по лайту, но позаниматься все же придется.
Нанеся на лицо противоотечную сыворотку и наспех подкрасившись, вызываю такси. С нового места жительства мне гораздо удобнее добираться до спортзала. Наверное, это даже удивительно, что в своем неожиданном переезде я нахожу пока одни только плюсы.
В общем, к месту я попадаю первой. Когда Лерка влетает в раздевалку, я уже шнурую кроссовки.
— Опаздываешь.
— Да я на ресепшене зависла. Девочки спрашивали, не будем ли мы против, если за нашей треней понаблюдают студенты.
— Какие еще студенты? — выпучиваю глаза.
— Будущие физиотерапевты. У ребят практика.
— А-а-а. Да мне пофиг.
— Ну, а мне тем более.
Присутствие новеньких бодрит. Под прицелами чужих глаз поневоле начинаешь выкладываться на максимум. Парни совсем зеленые. Но де-е-ерзкие. Смотрят так, что неловко становится. Это вам не профессиональные тренеры, у которых отточенный годами практики покер-фейс.
— Ты видела, какие банки у этого блондинчика? — шепчет мне на ухо Лерка. — Это же сколько он их качал? Ой-ой-ой, Моисеева, он на тебя смотрит!
— Не говори ерунды, Лер. И вообще, ты закончила? У меня здесь третий подход.
Всего третий, а я уже едва волочу ноги. Пот течет по лицу, волосы намокли и облепили череп. На что тут смотреть? Тем более двадцатилетнему мальчику? Я ему в мамки гожусь.
— Ты отстала от жизни, Юлька. Сейчас мода на милф.
— Я что, про мамку вслух сказала?
Лерка закатывает глаза и легонько бьет меня скрученным в жгут полотенцем. Добиваю поясницу экстензией, отношу на место утяжелитель и ловлю взгляд того самого блондинчика.
— Помочь?
— Сама справлюсь.
— Не сомневаюсь. Форма у тебя — отпад. Я набирал воду в бутылку и так засмотрелся, что устроил у кулера потоп.
Подкат хорош, да. Просто лекарство для моего раненого эго. Это трогает что-то внутри. И мое «Мы уже на ты?» звучит поневоле кокетливо. Конечно, я не собираюсь давать парню никаких авансов. Это просто смешно, но… Внимание — оно ведь и кошке приятно.
— Почему нет?
— Потому что это непрофессионально?
— Так я не на работе. — Обаятельно улыбается. — Слушай, может, сходим куда-нибудь после? Посидим… Выпьем кофе. Узнаем друг друга получше…
О-фи-геть. И то ли схемы в наши времена сложнее были, то ли люди более зажаты. А тут все так легко, что даже завидно.
Боже, я правда сказала «в наши времена»?! Походу.
— Извини, — улыбаюсь, — я не планирую пойти под статью о совращении малолетних.
— Мне двадцать, — блондин улыбается во все тридцать два, или… в этом возрасте еще не прорезываются восьмерки? — И когда ты согласишься, это будет лучшее свидание за все твои… Сколько?
Не ответить на эту заразительную улыбку просто невозможно. Особенно когда у тебя больше нет стопора в виде необходимости хранить верность мужу. А его уход к другой, напротив, подталкивает к всяческим безрассудствам.
— Хочу верить этому миру так, как ты веришь в эффективность своих подкатов, — смеюсь, встречаясь взглядом с мнущейся неподалеку Леркой.
— Так что, пойдем? Я угощаю! — ничуть не смутившись, повторяет приглашение парень.
Представив, как студент выпрашивает у мамы денег, чтобы сводить меня в кафе, тихонько хмыкаю.
— Пригласи подходящую тебе по возрасту девочку. Уверена, она будет в восторге, — смягчаю отказ, хотя самомнение красавчика вряд ли поубавит такая мелочь.
— Не хочу по возрасту! Хочу тебя, — кричит дурак. Хорошо, что снаряды гремят, и
