На грани фола (СИ) - Настя Орлова
— Не забывай, что ты все еще мне должна.
— Один лишь доклад Филатову стоил всего!
— А твоя потрясающая задница, — цитирует он мои слова, которые я приписала в гневе, мечтая о спичках в глазах, чтобы не уснуть, и давясь растворимым кофе без молока и сахара, — продлила тебе агонию. Но оно того стоило. Жду удобного случая еще раз взглянуть на тебя в какой-нибудь форме. Может, развратной медсестры? Не увлекаюсь ролевыми играми, но не прочь попробовать.
— Ты ужасен! — шиплю я, пытаясь скрыть, как испуганно колотится мое сердце, но оно, кажется, стучит уже где-то в районе горла, и меня тошнит от волнения. — И как долго ты собираешься продолжать этот цирк?
— Пока ты мне не надоешь.
В его глазах пляшут искры, а сам он похож на сына дьявола, обернутого в сладкую обертку.
— Даже у джина есть всего три желания, будь добр загадать последнее и отвалить! — это звучит слишком громко. На нас оборачиваются уже те, кому было все равно, и теперь я точно хочу провалиться под землю. А Громов еще и добивает ехидной ухмылкой.
— А ты, смотрю, ждешь не дождешься следующего задания?
Туше. Меня хватает лишь на то, чтобы закатить глаза и сбежать. Я никогда не была сильна в этом словесном фехтовании, а тягаться с Громовый, чей язык куда только не доведет, уж точно бессмысленная затея. Что он вообще здесь забыл? Зачем ему эти занятия? Неужели папочка не оплатит мальчику курсовую?
Я так погружаюсь в мысли, что не вижу, куда иду. А очнувшись лишь в тупике в конце коридора, осознаю, что мне определенно нужно в другую сторону. Пока возвращаюсь, начинает играть мелодия, зазывающая всех разойтись по классам, и я сдаюсь. Протискиваюсь в аудиторию вслед за Володиным и игнорирую косые взгляды. Особенно Карины в первом ряду и Громова слева по курсу. И все равно чуть было не спотыкаюсь на ровном месте.
— Давайте сразу к делу, чтобы не задерживаться сегодня, — заявляет с кафедры преподаватель. — Мы должны уложиться в два академических часа. Разбейтесь, пожалуйста, на пары, отрабатываем перфектное время в устной речи.
Мое любимое! Потому что сложное и непонятное. Я с улыбкой поворачиваюсь к своей вечной напарнице и радуюсь тому, что сумею отвлечься, но внезапно натыкаюсь на ее затылок. Та самая Алекса уже активно болтает на английском с кучерявым парнем ниже на ряд. С тем, у которого неприятно пахнет изо рта и над которым мы часто смеялись между собой, потому что, каждый раз пытаясь произнести звук «th», он плюется слюной как минимум на пару метров.
Ладно, бывает. Я заглядываю ей за спину и машу ее соседкам, но они демонстративно двигают стулья ближе друг к другу и втроем склоняют головы над столом.
Что за…
Парень за мной, которого я первый раз вижу, только пожимает плечами и в ту же секунду по-английски предлагает объединиться с ним другому такому же безразличному на вид.
Что все это значит?
Шестое чувство зовет меня обернуться, и я с ходу обжигаюсь о пронзительный взгляд Громова, с наслаждением наблюдающего за моими метаниями. Самодовольная ухмылка явно говорит о том, что без его вмешательства здесь не обошлось. Он что, пообещал купить им всем айфоны, если те меня будут игнорить? Хотя, о чем это я, одного его веского слова при желании должно быть достаточно, чтобы уничтожить чью-то репутацию. Он может просто указать пальцем на человека и сделать его изгоем. Нет, ну какая же Громов сволочь!
«Не нужно перечить мне, Булочка», — треснутый экран на моем телефоне загорается сообщением. — «Я хозяин этой вечеринки».
Несколько секунд у меня уходит, чтобы вспомнить, откуда у Громова мой номер. Еще десять, чтобы найти, как заблокировать его. Меня душит обида, экран размывается, потому что выступают слезы на глазах, но я изо всех сил пытаюсь их сдержать. Что я хотела от всех этих недалеких придурков? И тут же внутренний голос завывает о том, что я не сделала им ничего плохого и не заслужила подобного обращения.
Я незаметно смахиваю сорвавшуюся слезу и резко вскидываю руку вверх.
— Сергей Дмитриевич! — требую его внимания, когда тот меня не замечает, уставившись в экран ноутбука и настраивая презентацию.
— Да, Виктория?
— Могу я вести диалог с вами? — мой голос дрожит, как ни пытаюсь говорить ровно.
— Если вам не досталось пары, просто присоединитесь к кому-нибудь третьей.
— Нет, — настаиваю я и имею право, потому что ходила в этот дурацкий кружок тогда, когда он был никому не нужен! — Я бы очень хотела отработать произношение. А кто лучше вас мне в этом может помочь?
Выкуси, Громов, я тоже при желании умею манипулировать людьми, хоть и ненавижу это делать. А Володин просто обожает лесть! Ему можно бесконечно в уши лить, и он съест все, что будет с привкусом «вы такой хороший».
Когда он соглашается, я спускаюсь и сажусь сбоку от преподавательского стола, игнорируя весь мир вокруг. Я, как могу, изображаю безразличие к Громову и безудержный интерес к теме занятий. Иногда не контролирую себя и слишком сильно, до хруста сжимаю челюсть или кусаю губы, тяжело вздыхаю, но, черт возьми, это все отвратительно и очень обидно! И я обязательно это переживу. Позже, не сейчас.
Сейчас я намерена сосредоточиться на плане мести. Мне нужен компромат. Я больше не собираюсь оставаться в долгу у избалованного мажора.
Пошел ты в жопу, Арсений Громов.
Глава 6
Арсений
Пошла ты в жопу, Виктория Огнева.
Эту фразу я повторяю про себя раз… примерно сотый, безуспешно пытаясь сосредоточиться на тренировке. Бесит, сука, бесит. В сердцах молочу перчатками грушу, а в голове ее лицо — растерянное и грустное, с застывшими слезами в глазах и бледными щеками. С каких пор меня вообще подобное беспокоит? Она нарывалась и получила по заслугам. В следующий раз будет меньше трепаться и думать, прежде чем вызов бросать. Смертница, блин.
Луплю грушу слева и едва успеваю увернуться. Сука, не хватало только схлопотать в рожу от снаряда. Огнева вон уже промеж ног мне едва не зарядила, достаточно острых ощущений на сегодня.
Вот на хуя она такая появилась? Рядится во всякую хипповатую дичь, а под тряпками — ангел Victoria's Secret, таскается со всякими забитыми лузерами, а за словом в карман не лезет. Подумать только, как ловко она выкрутилась из ситуации на английском! Хотел ее проучить и поставить на место, но снова будто проиграл.
