Разлучница между нами (СИ) - Оксана Барских

Мое сердце неприятно быстро колотится, а я всё смотрю на злобно ощеривающегося мужа и не могу поверить, что когда-то я готова была ради этого человека на всё. Не спать ночами, когда он болеет или хандрит.

Не отдыхать, лишь бы помочь ему поднять фирму, которой он так горит.

Воспитывать в одиночку детей и не обременять его их школьными проблемами.

Не спорить с его родителями и соглашаться со всем, даже если мне что-то не нравится ради его спокойствия.

И вот как он мне отплачивает за годы моего самопожертвования.

Угрозами.

Изменой.

Воровством.

Я веду ладонью, а затем вижу, как Антон дергается и прыгает в мою сторону.

Не успевает поймать свою награду.

Звон разбившегося о паркет стекла звучит предзнаменованием конца нашего брака и началом долгих судебных тяжб. 

Глава 5

Антон уезжает, никак не прокомментировав то, что я разбила его талисман-награду, и от этого мне хуже всего. Если бы он кричал или крушил всё вокруг, это была бы для меня понятная реакция.

Антон всегда был вспыльчивым, и мне часто приходилось нивелировать его характер, чтобы не испортить отношения с родственниками, но в этот раз он ведет себя холодно, словно принимает для себя окончательное решение и обсуждать его не собирается.

Конечно, уговаривать его сохранить брак я не буду, не после того, как он вылил на меня ушат помоев и унизил перед друзьями и родственниками, но бороться с ним за деньги – не то, о чем я всю жизнь мечтала. Вот только я осознаю, что это единственный возможный сейчас путь, так как на компромиссы муж не настроен.

Я еще долго стою в кабинете, глядя на осколки стекла, и не решаюсь выйти в коридор, понимая, что тогда столкнусь с реальностью. Мне придется поговорить с детьми рано или поздно, поэтому я вздыхаю и с грузом на душе спускаюсь вниз.

Вся семья в сборе и сидит на диванчиках в гостиной.

Брат с женой и Тимофей с Адель. Свекрови со Светой я не вижу, пока не поднимаю взгляд. Евгения Петровна плавает со Светой в бассейне, и я вдруг испытываю к ней благодарность. Несмотря на наши с ней разногласия, детей она искренне любит и явно хочет сейчас оградить младшую внучку от скандала родителей.

Я думала, что она уедет с Фаиной и Антоном, но, видимо, я ее плохо знаю. И оттого мне еще горше, ведь я не понимаю, кто в этой битве будет мне союзником, а кто – врагом.

Первой меня замечает Маша и сразу же подрывается, подбегая ближе и хватая меня за плечи.

– Как ты, Дина?

– Лучше не бывает, – хмыкаю я, и по моему виду явно заметно, что настроения у меня нет. – Антон потребовал развода.

Мои слова не становятся неприятным сюрпризом для моих родных, и лишь Адель сидит с таким расстроенным и пораженным видом, словно не может осознать, что всё это реальность.

– Но почему? – сипит она и встает, скользя взглядом по остальным. Никто ей не отвечает, все отводят взгляд, так как каждому стыдно вспоминать то, что они увидели на экране проектора.

Я же вспоминаю вдруг, что Адель не видела этого унизительного позора и плескалась в это время в бассейне.

Я подбираю слова, чтобы как-то смягчить удар, но Тим решает иначе и опережает меня.

– Отец оприходовал Фаину в собственном кабинете на глазах у всех гостей. Как ты думаешь, почему они с матерью разводятся, Адель?

Язвительность и черный юмор – его второе имя, под стать его темной масти. Внешностью он пошел в отца, как и Адель. Они были полной копией Антона, что всегда было его гордостью, и лишь одна Светочка уродилась похожей на меня.

– Что он сделал? – в шоке переспрашивает Адель и смотрит на брата потерянным неверящим взглядом.

– Фаина и отец – любовники. Что непонятного? Он уходит к ней, – цедит сквозь зубы Антон.

Маша в это время обнимает меня, а Кеша сидит на диване и смотрит в никуда, стискивая на коленях кулаки. Под его глазом наливается синюшный фингал, но его это, кажется, совсем не заботит.

– Фаина не могла так с нами поступить, – возражает Адель и поднимает взгляд на меня. – Она ведь любит нас.

Жалобный голос старшей дочери рвет мне сердце на части не столько от той боли, что звучит в ее тоне, сколько от осознания того, что предательство Фаины значит для нее куда больше, чем наш с Антоном развалившийся брак.

С самого детства Фаина была для нее самой любимой тетей и примером для подражания. Я часто ревновала дочь к этой женщине, но старалась этого не показывать.

Несмотря на то, что я – такая же мать Адель, как и Тимофея, с ней у меня нет такой душевной близости, как с сыном или Светой, и оттого сейчас мне обиднее вдвойне.

Кажется, будто Фаина украла у меня не только мужа, но и дочь.

– Фаина любит только себя, эгоистичная стерва, – хмыкает Тим, осаждая сестру, которая так похожа на него внешне, но при этом они настолько разнятся по характеру и взгляду на жизнь, будто и не кровные родственники вовсе. – А ты сними с себя свои шоры, Адель, и прекрати превозносить эту дрянь на пьедестал. Не уподобляйся отцу и не предавай нас, иначе я в тебе разочаруюсь.

– Тим! – строго произношу я, недовольная тем, что из его рта вырываются ругательства. – Держи себя в руках, сын, ты будущий офицер, а не какой-то гопник с неблагополучного района.

– Прости, мам, но кто-то же должен привести Адель в чувство.

За бравадой и язвительностью скрывается боль преданного сына и обида. Не за себя. За меня.

От осознания того, что Тим так сильно привязан ко мне, на глаза наворачиваются слезы, но я быстро-быстро моргаю и прогоняю их прочь. Не время раскисать.

В этот момент в дом входит свекровь в банном халате и кивает Адель.

– Присмотри пока за Светой. Мне нужно поговорить с твоей матерью.

Голос Евгении Петровны звучит обеспокоенно, но вместе с тем прохладно, но я вижу, что дело вовсе не в том, что она хочет меня отчитать. Она всегда такая холодная и недосягаемая, но с годами я