Не влюблены - Эли Хейзелвуд
Он фыркнул и завел двигатель.
– А чего ты ожидала?
– Что у тебя «Мустанг».
Он провел рукой по лицу.
– Или «Тесла».
– Проваливай! Пойдешь домой пешком.
Она рассмеялась. От ее низкого горлового смеха Эли почувствовал себя окрыленным, всесильным и полностью состоявшимся мужчиной. Она была в безопасности в его машине и шутила, а не готовилась защищаться, как раньше в баре. Она позволила ему позаботиться о себе.
А ему просто нужно перестать замечать, как близко она сидит.
Эли протянул ей телефон.
– Введи свой адрес.
– Он заблокирован. Мне нужен пароль.
Он повернулся, но забыл, что хотел сказать, увидев, что ее стрижка более замысловатая, чем он думал. С левой стороны у висков и над ухом волосы были подстрижены почти «под ежик».
Симпатично. Надо спросить Минами, как называется этот стиль.
– Стыдишься, что твой пароль «69»?
Его мысли резко приняли неуместный сексуальный оборот. Это было неизбежно. Он уже некоторое время находился на грани, и сдерживать себя становилось все труднее.
– Два, семь, один, восемь, два, восемь.
– Твой пароль – число Эйлера?
Они обменялись удивленными взглядами. Как будто только сейчас встретились.
– Ты ученый? – с любопытством спросила она.
Впервые он заметил хоть какой-то интерес с ее стороны. Она невозмутимо попросила разрешения воспользоваться его телом и добровольно предложила взамен свое, просмотрела его документы с эффективностью клерка автоинспекции, но за рамками того, что происходило здесь и сейчас, он не был ей интересен.
До этого момента.
– Если я скажу «да», ты примешь это как доказательство того, что я Унабомбер?
Она улыбнулась. Чуть шире, чем раньше. Эли надеялся, что его ответ ее не разочарует.
– Я не ученый. – Это был честное, хотя и болезненное признание. – Просто немного изучал естественные науки.
– Как дополнительную дисциплину в университете?
– Что-то в этом роде. – Вдаваться в подробности не было смысла.
– Чем же ты тогда занимаешься?
– Скучными финансовыми делами.
– Понятно. – Она не казалась разочарованной и все еще пытливо смотрела на него.
Это кружило голову. Ее внимание казалось более ценным, чем золото, акции, и прогнозы краха рынка.
– А ты ученый?
Она кивнула.
– Какого рода?
– Биоинженер.
Он начал выезжать с парковки, и вдруг почувствовал, как ее теплая ладонь легла ему на предплечье. Эли испытал шок, сравнимый с тем, что получаешь, когда тебя обдувает горячим воздухом из кондиционера.
Блядь. Просто блядь.
– Спасибо, – сказала она, как обычно, серьезно и искренне.
– За то, что не вожу «Тесла»?
Она покачала головой.
– За твою доброту.
Он не был добрым. Ни один добрый человек не сделает того, что он собирался сделать завтра, и при этом наслаждаться каждым мгновением. Но было приятно, что она так думает.
– И за заботу, я полагаю, – ее голос звучал как-то потеряно, и из-за этого голос у Эли стал жестче, когда он сказал:
– Ты должна позвонить властям, рассказать, что произошло сегодня вечером. Потребовать судебный запрет.
Она закрыла глаза и откинулась на подголовник.
Что это, если не знак глубокого доверия?
Эли изучал ее тонкую шею, представлял, как утыкается в нее носом, но затем напомнил себе, что он вот-вот выедет на дорогу и вольется в поток машин.
«Смотри вперед!»
– Это для твоей безопасности, – добавил он.
– Это сложно.
– Я в этом не сомневаюсь. Но даже если вы женаты и у вас общие дети, это не меняет того, что он может быть очень опасен...
– Он мой брат.
Эли поморщился.
– Черт.
– Да, – она повернулась к окну, за которым мелькали уличные фонари, – черт.
Теперь, когда он знал, что нужно искать, их сходство было налицо: рост, темные, почти черные волосы, разрез глаз, хоть цвет и отличался.
– Черт, – повторил Эли.
– Он не всегда такой, только когда выпьет... Ну, ты сам видел.
– Видел.
– Не думаю, что он действительно причинил бы мне боль.
– Не думаешь? Этого мало.
– Да, – она прикусила внутреннюю сторону щеки. – Мой... наш отец умер несколько месяцев назад. Мы были отчуждены, и не знали, где он живет, но он оставил нам маленький домик в Индиане. Винсент и я разошлись во мнениях, что с ним делать, – она повернулась к Эли. Удивительно, какой непринужденной она выглядела, хотя они были в его машине совсем одни. Это обезоруживало. – Тебе еще не наскучило?
– Нет.
Ее улыбка была блеклой.
– Нелегко отказать тому, кто разделяет пятьдесят процентов твоих генов.
– Я знаю.
– Знаешь?
Он коротко кивнул.
– Брат?
– Сестра. Никаких публичных домогательств, но она всегда находила весьма изобретательные способы свести меня с ума.
– Например?
Эли подумал о Майе в подростковом возрасте. Как она кричала, что он разрушил ее жизнь, и желает, чтобы он умер. Как она рыдала, сжимая его рубашку в кулаках, когда он настоял, чтобы нужно переезжать. Как она рылась в его вещах, типа искала там батарейки, а потом ходила по кухне и критиковала его выбор презервативов и смазки. Как ворчала по телефону, что он всегда оставляет ее одну, и может просто отдать ее в приемную семью, а потом злилась, когда он пытался провести с ней время.
– С братьями и сестрами бывает трудно.
– Уверена, что Винсент согласится с тобой.
– А вот я не уверен, что Винсент имеет право соглашаться.
Она так долго молчала, что Эли уже подумал, что это конец разговора, но потом она грустно сказала:
– Однажды, когда мы были еще детьми, он поздно возвращался домой от друга. Я, ждала его несколько часов, беспокоилась, думала, не попал ли он под машину или что-то в этом роде. А когда он наконец-то вернулся домой, вместо того, чтобы вздохнуть от облегчения, подумала: «Моя жизнь была бы намного проще, если бы он просто исчез».
Видимо, она сама от себя не ожидала такой откровенности – Эли понял это по ее растерянному взгляду. И он сам немало удивился, когда сказал:
– Когда родилась сестра, родители все время говорили, какая она
