Измена. Другие правила (СИ) - Ольга Олейник
— А разве я представляю интерес? — искренне изумилась я. — В моем-то положении.
В том, что о моей беременности знали уже не только учителя, но и все, кто хоть как-то был связан со школой, я не сомневалась. Меня как раз пятиклашки на недавнем уроке в лоб спросили, вернусь ли я в Москву, когда у меня родится малыш. Да и животик уже был заметен.
— А что твое положение? — вопросом на вопрос ответила Дубова. — Ты же не больна, а беременна. Ты красивая, умная, и если не надумаешь в столицу возвращаться, легко у нас тут до должности завуча или даже директора доберешься. У тебя ребенок, у него ребенок, потом общих заведете.
— Милана, — я укоризненно покачала головой, — он всего лишь предложил помощь классу, в котором учится его дочь.
Не хватало мне еще, чтобы о нас пошли слухи. Нечего сказать — прекрасное начало педагогической деятельности. Да и у меня еще развод не был оформлен! Нет-нет, никаких романов!
Глава 8
Июнь пролетел быстро, но хлопотно из-за большой загруженности на работе. Экзамены, летняя площадка.
А потом началась жара, и каждый поход в школу становился кошмаром. Духота, запах краски (в нескольких кабинетах шел ремонт), из-за которого я сходила с ума, и куча документов по учебной работе, которые нужно было заполнить. Опытные учителя справлялись с бумажками запросто, но для меня они пока казались лабиринтом, в котором я плутала с самого первого дня на работе.
Почти весь педагогический коллектив уже был в отпуске, и в школе остались только завхоз, завуч старших классов и я. Наталья Ивановна посоветовала мне воспользоваться этим относительно свободным временем на каникулах и заняться подготовкой методических материалов на следующий учебный год как по биологии, так и по географии.
— Да, Екатерина Сергеевна, и подготовьте, пожалуйста, для меня список ваших научных работ — я буду готовить статью о нашей школе для районной газеты и хочу немного рассказать про каждого педагога. А вы не только у нас, но и во всём районе единственный учитель-кандидат наук.
Подготовить список было нетрудно — в НИИ мы составляли ежегодные отчеты по научной работе, да и общие списки достижений требовались при каждом прохождении по конкурсу. Нужно было только найти файл на ноуте и добавить в него совсем свежие публикации.
У меня не было данных только по одной статье — которую я отправила в журнал незадолго до увольнения из института. Этой статьей я гордилась особо — ее приняли в один из самых солидных научных изданий страны в области лесного дела, потребовав лишь минимальных правок. Конечно, первым автором в ней значился Шестаков — у статьи за авторством доктора наук изначально больше шансов на публикацию. И обычно Павел просматривал мои работы перед отправкой в редакции, но в этот раз у него не было времени, и даже вся редактура легла на мои плечи.
Я зашла на сайт журнала, щелкнула по последнему выложенному номеру, перешла на оглавление. Ого, она шла второй — после статьи всемирно известного академика. Какое-никакое, а признание. Я нажала на значок принтера и только когда взяла в руки бумажные листы увидела то, от чего меня бросило в пот.
Первым автором был всё так же указан Шестаков, а вот вторым — не я, а А. Ланская! Моя фамилия не шла даже третьей.
Я долго вглядывалась в печатные колонки, еще надеясь, что мне показалось. Но нет — в сведениях об авторах всё так же значилась Арина Ланская, младший научный сотрудник НИИ леса.
Это было не просто обидно, это было настолько обидно, что я, не задумываясь, нарушила данное самой себе слово — никогда не звонить Шестакову. Я была уверена, что сдержу его, что что бы не случилось, нам не о чем было говорить. Но оказалось, есть о чём.
Мои руки дрожали, когда я искала в списке контактов его номер. И пока в трубке шли длинные гудки, я нервно ходила по классу по рядам между парт.
— Здравствуй, Катя!
Я знала, кому звоню, но всё равно вздрогнула, услышав его голос. Свидетельство о разводе я получила две недели назад. Казалось бы — всё, страница перевернута, мосты сожжены. Но прошлое не отменить одним только штампом в паспорте.
— Ты уже получил номер журнала с МОЕЙ статьей? — я старалась говорить спокойно, но у меня это плохо получалось.
Он ответил не сразу.
— Да, Кать, я сам собирался тебе позвонить. Я увидел журнал только вчера и тоже был в шоке. Поверь — если бы я знал… Это — недоразумение, Катя!
— Недоразумение — это наши с тобой отношения, Паша! — я чеканила каждое слово. — Только не говори, что ошибка была со стороны редакции. Я знаю о случаях, когда по ошибке редактора из статьи исчезал один из авторов. Но вот чтобы вместо одного автора редактор указал другого — нет, не слышала.
Я кипела от возмущения и уже жалела даже, что позвонила Шестакову, а не самой Арине.
— Она не знала, что эту статью целиком писала ты. Подумала, что это была моя работа, а тебя я просто включил в соавторы. И когда из журнала прислали верстку статьи для окончательного согласования, она попросила их…
Я не дослушала.
— Тебе не кажется, что это очень удобно — ничего не знать? Только незнание не освобождает от ответственности, Паша! Часть этой работы ранее была опубликована под моим именем в материалах конференции. Только под моим! И если журнал не опубликует опровержения, я обращусь в суд и обвиню вас в плагиате!
Я нажала на отбой и выключила телефон. Я понимала, что объясниться с журналом им будет непросто — но это были их проблемы. Теперь мне было уже жаль, что я оставила все свои рабочие записи в лаборатории. Думала, осчастливлю этим науку. Нечего сказать — осчастливила.
Телефон я включила только на следующий день, и уже через пять минут на экране высветился номер Ланской. Конечно, можно было внести ее в черный список, но я знала, что ее это не остановит — она позвонит с другого, например, рабочего телефона.
— Катя, я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать, и вполне это понимаю, — боясь, что я положу трубку, она затараторила так быстро, что проглатывала половину окончаний слов. — Ну, прости, прости! Что я еще могу сказать? Откуда я могла знать, что именно ты писала эту статью? Я думала, она Пашина.
— А
