Секретарша бандита - Карина Найт
Теперь я морщусь от грязных словечек, столь любимых Ризваном. Он и правда человек-загадка. Смотришь и видишь солидного мужчину, джентльмена. Начинаешь с ним разговаривать — вполне адекватный, воспитанный. Но малейшее раздражение — и он превращается в монстра, ублюдка, машину-убийцу.
— Как ты будешь восполнять мою потерю?
— Потерю члена твоего человека? Вы были любовниками? — осмеливаюсь сыронизировать я.
Ризван стискивает зубы. Делает шаг в сторону, медленно обходит кровать и коленом упирается в матрас. Потянув за край одеяла, стягивает его с меня, любуясь, как ткань ползет по изгибам моего тела, описывает их, обнажает. Откидывает одеяло в сторону, и я, бросив пакет со льдом, машинально прикрываю себя руками.
Глубоко вздохнув, Ризван ведет дулом холодного пистолета по моему животу, спускается к лобку, огибает его и утыкается промеж ног.
Меня пронзает молнией, и наши взгляды встречаются. Мой — растерянный, испуганный. И его — хищный, кровожадный.
Щелкнув откуда-то взявшимся складным ножом, он неторопливо заносит лезвие под резинку моих трусиков и разрезает ее легким жестом. То же самое проделывает с другой стороны и откидывает нож на другой край кровати. Мое белье летит на пол.
Свободной рукой Ризван упирается в подушку у моей головы, а пистолетом в другой разводит мои бедра. При этом он пристально смотрит мне в глаза. Упивается страхом в них, трепетом. Насыщается. Ловит дешевый, гадкий кайф.
— Тебя когда-нибудь трахали стволом? — спрашивает хрипло, как-то утробно.
Господи, неужели у меня на лице не написан ответ? Или я похожа на потаскушку с трассы?
Дуло упирается прямо в мою вагину, отчего я напрягаюсь. Сама мысль, что Ризван пытается вогнать в меня очевидно заряженный пистолет, сводит судорогой тело и разум.
— Без резинки нет, — выдыхаю я, хватаясь за любую возможность затормозить его.
Уголок его губ приподнимается. Возле глаз собираются морщинки. Смеется надо мной. Издевается.
Чувствую, как пистолет медленно входит в меня. Туго. Жестко. Я ведь совсем сухая.
— Не хочешь его? — шепчет Ризван.
— Не сейчас. Голова болит.
Раз ему нравятся игры, я буду подыгрывать.
Он чуть склоняет голову. Изучает меня взглядом. Сканирует. Решает головоломку. Ищет подвох.
— Тогда, может, отсосешь ему? — Он вынимает из меня пистолет и подносит к моему лицу. Проводит нагретым дулом по моей щеке и склоняется еще ниже. — Он зрелищно кончает.
Псих. Самый настоящий. И глаза бесноватые. Озабоченный извращенец. Малой кровью не отделывается.
Нет, его нельзя в полицию. Откупится. Его только смерть остановит.
Я шарю рукой в поисках пакета со льдом, чуть приподнимаю голову и вижу блестящее лезвие ножа. Если перевернусь и сяду, то дотянусь до него. Ризван даже понять ничего не успеет, как вгоню в его шею.
— Я настоящие члены люблю, — отвечаю, отодвигая от себя пакет. — Мужские. Огромные. С крупными яйцами.
Он скалится, обнажив белоснежные клыки. Будто ждал этого ответа. Когда сама призову его. Невольно позволю трахнуть меня.
Подхватывает меня за талию, пистолетом больно упершись в ребра, заваливается на кровать и усаживает меня сверху.
Нож оказывается совсем рядом. Не думая, кидаюсь за ним, хватаюсь за рукоять и подношу к шее Ризвана. В этот же момент дуло пистолета упирается в мой лоб.
Мой хозяин улыбается еще шире. В его глазах загорается пляшущий в опиумном танце блеск.
— Как думаешь, — произносит он, — что быстрее? Нож в твоей руке или пушка в моей?
Не позволив мне опомниться, он скидывает меня с себя и нависает сверху, придавив своим массивным телом. Горой твердых, жестких мышц. Ядерной энергетикой. Жаром, поджигающим меня грудью.
Я словно спичка в его власти. Чирк — и вспыхнула, истлела, превратилась в пепел. Его не останавливает даже мелкий порез, что я невольно оставила на его шее лезвием в дрогнувшей руке.
Накал, что повышается между нами градусом, заполняет всю комнату вибрирующим напряжением. Оно горячее, весомое, сводящее с ума.
Пекло. Самое настоящее. И щека уже не болит. Потому что я смотрю на капельку медленно стекающей по кадыку крови и вижу, как проносится жизнь перед глазами.
Нет, не так-то просто убить человека. Даже если он монстр. И дело не в робости или слабости, а в том, что ты-то не такая! Я не могу отнять жизнь, вопреки тому, что фактически стою перед выбором: либо я, либо меня.
Моя смелость затухает. Рука теряет силу. Я отнимаю нож от шеи Ризвана и прикрываю глаза. Пусть стреляет. Пусть вышибет мне мозги. Пусть живет с этим. Но я не могу убить!
— Спусти курок, — выдыхаю хрипло.
Пауза, которую он выдерживает, вытягивает из меня жилы. Скручивает их узлами, причиняя невыносимые муки. Не так страшна смерть, как ее выматывающее ожидание. Я не могу шевелиться, говорить, даже дышать. Просто жду, мысленно попрощавшись со всем, что делало мою жизнь яркой.
Меня уже в лепешку раскатывает колючим ужасом, когда Ризван присасывается к моим губам. Нагло размыкает их, целует, кусает. Проталкивает в мой рот язык и откровенно трахает его. Так и придавливая меня к кровати. Так и держа у моего виска дуло пистолета.
Сложно словами описать ту смесь эмоций, что охватывает меня за долю секунды. Сначала я реагирую на вкус. Будоражащий хорошим алкоголем, мятой, лаймом. Я погружаюсь в свои воспоминания и признаюсь самой себе, что еще никогда поцелуй мужчины не был столь терпким и приятным одновременно.
Вслед за вкусовыми рецепторами срабатывает стоп-кран под названием «возмущение». Я, как любая уважающая себя женщина, взрываюсь от дерзости мужчины, возомнившего себя альфа самцом. Но я не могу ни ударить его, ни оттолкнуть, ни крикнуть, ни пикнуть.
А самым шокирующим становится финал, когда я испытываю кайф. Грязный. Неприличный. Больной. Даже в какой-то степени ублюдский.
Поцелуй этого дикого зверя, этого мерзавца, психически нездорового маньяка, мелкими, но ощутимыми импульсами бежит по моему телу. Овладевает мышцами, самыми чувствительными точками. Заставляет мои соски налиться возбуждением. Вывернув меня наизнанку. Запульсировав эхом между ног.
Я горю. Взрываюсь. Уничтожаюсь под натиском чудовища, которое не превратится в принца. Его нельзя хотеть, нельзя любить! Его надо бояться,
