Измена. Боль моего сердца (СИ) - Янова Екатерина
И я бы отправилась, возможно. Но мне нельзя. Здесь меня держит то светлое, чистое, родное, что я позволила себе иметь несмотря на все угрозы.
И да, теперь я расплачиваюсь за это. Это мой крест, который я взвалила на нас, не спросив мнения Свята. Эгоистично? Сейчас я могу признать, что да. И решение моё уже не кажется мне верным.
Я поддалась своим желанием, засунув подальше все сомнения и страхи. Я отдала это решение в руки всевышнего. Много молилась в те дни, прося Бога дать ответ, смогу ли я, выдержу ли, достойна ли. И ответ я получила, когда увидела на тесте две полоски.
Конечно, я надеялась, что несмотря на все нюансы, получу поддержку от мужа. Но… раз уж этого не случилось, значит, дальше рассчитывать я могу только на себя. Свят избрал другую жизнь, это его право. Это не его решение, а значит, не его ответственность. Нужно его просто отпустить.
Гордей просил подумать до выписки? Не вижу в этом смысла. И на самом деле заниматься этим должен не Гордей. Хватит прятать голову в песок.
Решительно беру телефон в руки, достаю контакт мужа из чёрного списка. И пишу ему сообщение, первое, за всё это время.
“Я хочу развод!”
Глава 8.
Еду, не зная куда. Просто наматываю круги по городу. На душе всё также темно, и выхода не видно.
На телефон приходит сообщение от Гордея. Адрес магазина и номер заказа. Ах да. Что-то он такое говорил.
Еду туда. Иду по ярко освещённому торговому центру с лицом темнее тучи. Дохожу до детского магазина. И застываю, врезавшись взглядом в девушку, со спины поразительно похожую на Машу. Такие же светлые, слегка волнистые волосы. А на руках у неё розовощёкий малыш. Он так заливисто смеётся, что-то невнятно лопочет. Это, конечно, не Маша, но… Картинка застывает в мозгу, пульсируя там и задевая какие-то неведомые раньше струны.
Скажу честно, дети для меня, как инопланетяне. Никогда не общался с ними близко. Я в семье был единственным ребёнком, а если в моём периметре появлялись малыши знакомых или родственников, я старался держаться подальше. Меня пугали их капризы, и всегда казалось, что проблем они доставляют значительно больше, чем радости.
Но сейчас я впервые смотрю на этого малыша другими глазами, представляя, что мог бы держать на руках похожего пацана. Моего сына. И глаза, мне кажется, у него обязательно будут Машкины, а волосы, как у меня, тёмные и непослушные. В душе начинает впервые шевелиться какое-то странное, необъяснимое чувство. Да, что-то есть в этой идее бередящее, если представить, что дети – продолжение любви. А наша с Машкой любовь была крепкой и настоящей. Пока я всё не испоганил. И теперь наше продолжение под вопросом, в прямом и переносном смысле.
Но ребёнок ведь зародился ещё до того, как всё пошло под откос. Значит… он будет воплощением наших лучших порывов, чувств, стремлений?
Если, конечно, Маша его доносит и справится со всем, что выпало ей по моей вине.
Девушка спускает пацанёнка с рук, и тот нетвёрдым шагом бежит к детской площадке. Запинается, и едва не падает, но его ловит мужчина.
– Па-па-па, – кричит малыш.
Мужчина подхватывает его за руку, ведёт дальше, а девушка смотрит им вслед с такой нежностью и любовью.
Да, Манюня моя смотрела бы так же. Но смогу ли я полюбить ребёнка, которого так долго воспринимал лишь как угрозу? Не знаю. Но понимаю вдруг, что так хотела моя жена получить от меня раньше, когда звала на УЗИ, подсовывала нечёткие снимки малыша после. А меня это только раздражало.
Она хотела разделить эту любовь на двоих, а я только бесился и закрывался от неё.
Иду в магазин, качаясь на этих странных душевных волнах. Показываю консультанту номер заказа, он помогает мне найти нужную ячейку. Забираю несколько пакетов. Заглядываю внутрь. Там нежные молочные кружева, детский пледик, и малюсенький детский костюмчик с ушами зайца.
Я живо представляю, с какой любовью Маша выбирала все эти штучки. И всё это в то время, пока я кипел чёрной злобой на себя и всех вокруг, пока варился в своих страхах, обидах и грязи.
Да, я пытался оградить жену от всего этого, но в итоге сделал только хуже.
Может, нужно было признаться Маше раньше? Смогла бы она простить? Едва ли.
Но я вдруг понимаю, что ребёнок может стать той связующей ниточкой, которая не позволит мне потерять её навсегда. Это ведь наше общее, чистое, родное.
В моей окутанной чёрным мраком душе вспыхивает тонкий лучик надежды.
Я обязательно попробую исправить, что смогу. И если перед Машей я бесконечно виноват, то перед сыном пока не успел накосячить так глобально. Хожу по рядам с детскими товарами и понимаю, что совершенно не в курсе, что нужно малышу, но судя по обилию всяких забавных штуковин, здесь есть с чем работать.
Приезжаю домой, сажусь за ноутбук, штудирую информацию о новорождённых. Скажу прямо, наука та ещё, и многое из прочитанного снова бросает в страхи и сомнения. Но… малыш уже есть и теперь отступать поздно.
В одной из вкладок замечаю сайт детского магазина. Это Маша что-то выбирала. Захожу в корзину и нахожу там то, что моя жена отложила. Оу, тут много всего. Детская кроватка, коляска, и ещё множество разных штучек. Что ж. Заказываю всё! Пока Маша в больнице, мне будет чем заняться.
Настроение немного улучшается.
Решаю позвонить Гордею. Беру в руки телефон. Оу! Сообщение от Маши. Сердце тревожно вздрагивает. И тут же гаснет.
“Я хочу развод!”
Коротко и метко. Как удар по яйцам. Но… развод, это ведь ещё не конец? Это охрененный повод начать решать проблемы, а не убегать от них!
Глава 9.
Свят.
Долго медитирую на телефон, веду немые диалоги с Машей, пытаясь подобрать слова, чтобы убедить её… В чём?
Что ты не виноват? Это не так.
Что виноваты мы оба? Возможно, но моя вина явно больше.
Что у нас всё наладится? Маловероятно.
Все мои доводы рушатся о простую истину – Машка не простит. Я и сам бы не простил. Стоит представить на секунду, что Маша, пусть и по пьяни, легла бы под какого-то мудака, в груди тут же происходит взрыв. Даже не знаю, что бы сделал… Лучше не проверять.
Да и не про неё это. Она у меня чистая, домашняя девочка, а я измарался так, что не отмыться.
И что теперь? Признать, что это тупик? Отпустить её? Но она ведь не выдержит. Она слабая, больная, да ещё и с малышом на руках. Нет-нет и нет. Что-то надо придумать.
И снова адский бег по кругу и ни одной идеи, которая дала бы мне намёк на светлое будущее.
Решаю написать в ответ единственное, в чём я уверен.
“Маша, я люблю тебя и не хочу терять.”
Отправляю. Доставлено, прочитано. Ответа нет. Впрочем, я и не надеялся.
Вдруг карандаш на панели начинает бегать. Потом исчезает. Сижу, с колотящимся сердцем, ожидая ответ от жены.
“Любимые не предают” – наконец прилетает от неё.
Да, больно это слышать. И хочется рыкнуть в ответ, что любимые ещё и не врут, не совершают за спиной таких поступков, от которых потом всё переворачивается в душе, но… Какой теперь в этом смысл?
“Маша, мне есть, что сказать тебе по этому поводу, но пока ты не готова к разговору”.
“Я никогда не буду готова”.
“Значит, мы не разведёмся никогда. Молча я тебя не отпущу”.
“Тебе нравится делать мне больно? Не замечала раньше, какой ты жестокий”.
А вот это ты зря, малышка. Да, я наворотил много дерьма, о котором жалею, но большая его часть была совершена из желания тебя защитить.
“Это не жестокость, Маш. Мы и так слишком долго молчали, потому и пришли к такому результату”.
Опять долгая, нервная пауза. И только потом:
“Хорошо, я выслушаю тебя. Но это не изменит моего решения”.
Болезненно усмехаюсь. В этом я почти не сомневаюсь, моя девочка.
“Будет так, как ты решишь, но от ребёнка я не откажусь”.
“Что? Он же тебе не нужен?!” – прилетает гневное.
“Я пересмотрел своё мнение.”
