Исключительно твой - Лука Луминица
Вышла из комнаты, решив зайти в еще одну, но как бы я не пыталась открыть дверь, она была заперта на ключ.
— Зашибись, что там? Еще один нож в спину или сразу в сердце? Ааааа, ты там закрылся? Поняла. Это квест. — обрадовалась я, в надежде, что он там, в этой закрытой комнате, ждет меня. Поэтому отключил телефон, чтобы не услышала звук рингтона и не нашла его раньше времени.
Догадалась поискать ключ, в связке нашла маленький и о чудо он идеально подошел.
— Сань, я тебя нашла. — провернула замок, резко распахивая дверь, застывая на месте, словно статуя. Ноги прирастали к мраморному полу коридора. Его здесь не было, а был только невидимый нож, который он вставил мне прямо в сердце. Села на пол, сил стоять у меня больше не было.
— Я никогда не смогу сюда зайти. — пелена окутала глаза, ослепла, ничего не могла разобрать перед собой. Быстро встала, захлопывая дверь комнаты и снова закрывая ее на замок, принесла стул из кухни, подперев им ручку, подвинула комод, чтобы снова, никогда не открыть эту дверь. Нужно как можно скорее избавиться от этой квартиры. Выключив везде свет, захлопнула входную дверь, уезжая домой.
Орловский поставил жирную точку в наших отношениях. Добив меня окончательно. У него закончились шутки на мой счет.
— Как тебе живется после этого, Сань? — тарабанила себе под нос, ожидая такси. Зубы стучали, то ли от мартовского холода, то ли от боли, которая разорвала меня на кусочки. — Гребаное такси. — смотрела по сторонам, надеясь, что машина уже скоро подъедет. Жаль, что моя ремонту не подлежала, а новой у меня пока не было.
Приехав домой, измотаная и без сил, кое-как приняла душ. Одной рукой мыть голову сложно, но можно. Быстрее бы сняли этот проклятый гипс. Сидя на диване в гостиной, впредь решила набрать его номер, но телефон был недоступен.
— Придурок. — бросила смартфон на стол, заходя на кухню. Налила себе бокал вина, возвращаясь и поглядывая на дисплей, надеясь все же на ответ блондина. — Надо было послать тебя еще в четырнадцать и замутить со Славиком. Он конечно был таким же идиотом, как и ты, но ты Саша переплюнул всех.
Отпила красного вина, крутя бокал в руке. Напиток немного обжог горло, но потом принес с собой послевкусие и приятность в теле, раскрывая пряность и сладость.
— Сначала был поток неконтролируемых шлюх, которых ты водил к себе домой. Но почему-то предпочитая периодически приезжать и трахать меня, свою лучшую подружку, свою законную жену, которую ты убивал с каждым днем. Да, Саш? Любил? Или совесть мучила? — отпила снова. — Нихрена ты не любил и женился ты просто для того, чтобы потешить свое эго. Как же я тебя ненавижу. — влила в себя бокал полностью, наливая еще.
— Сколько пострадать по тебе? Ночь или дня три? — рассмеялась, ощущая боль в груди. — Пол жизни на тебя потратила, блядун ты хренов.
Вспомнила про свое кольцо. Неужели он и правда его забрал? Они же лежали у меня, всегда рядом, в одном и том же месте. Побежала в комнату, выворачивая вещи из комода, доставая коробки из шкафа и переворачивая их на пол. Искала везде, заглянула во все углы в комнатах и гостиной, но кольца нигде не было. Взяв телефон, отправила ему голосовое сообщение.
Я: Верни мне кольцо, засранец.
Отставила пустой стакан, принимаясь пить с горла бутылки. Посмотрела на нашу переписку. Сообщение не доставлено. Открыла его аватарку, смотря на красивые черты, которые безумно любила. Слеза скатилась по моей щеке, закрыла лицо руками, пытаясь успокоить накалявшуюся истерику, но у меня ничего не выходило.
— Зачем ты меня спас? Зачем? — орала я в телефон, пялясь на его фото. — Я согласна видеть тебя раз в неделю. Только вернись пожалуйста. — сложила руки ладонью к ладони. — Очень сильно тебя прошу. Используй меня, как хочешь. Только вернись, Санечка.
Завыла в подушку, крича. Мне не было так больно после аварии, когда очнулась в палате реанимации с ушибами и переломами. Потому что он был со мной, не оставляя. Излечивая своими синими глазками, своими сильными руками, вытащил меня с того света. Телефон зазвонил, надеялась, что это мой родной и любимый, но это был и родной, и любимый папа.
Приняла видеозвонок, вытирая слезы со щек. Пелена на глазах мешала видеть его четко, он размывался. Без промедления спросил.
— Хочешь я приеду?
Замотала головой, еще больше проливая слезы, от которых промокла почти насквозь декоративная подушка.
— Не могу смотреть, как ты плачешь. — быстро стерла слезы вспоминая его наказ, что я сильная, но я нихрена не сильная.
— Если тебе станет легче, то вот. — папа перевернул камеру и я увидела его, моего Сашку, спящим на диване в обнимку с Дружком.
Улыбнулась, снова заплакав, заорав в подушку. Отец вышел из кабинета, по шуму его шагов поняла, что спускается по лестнице.
— Я его так люблю, пап. — скулила и выла, не зачем было скрывать он него эмоции, знал всегда только меня настоящую.
— Понимаю, принцесса. Ты знаешь, никогда тебя не обманывал, поэтому то, что сейчас скажу правда. — остановился говорить, наверное ждал, когда я приду в себя, чтобы воспринять его слова всерьез. Немного успокоилась, вытирая глаза. — Ему сейчас так же хреново, как и тебе. Вбей себе в голову одну единственную фразу, Он любит тебя и никогда не отказывался.
Кивнула, обрывая звонок. Мне не стало легче, мне нужен был он. Сидящий рядом со мной, сейчас, а не за тысячу километров, пьяный и спящий с Дружком на диване моего отца. Что он там вообще забыл?
Папа мне никогда не врал, всегда заступался за меня и поддерживал. Мое сердце ему поверило, а разум нет.
— Что же ты натворил, Орловский? Как низко я пала, упрашивая тебя вернуться. — не верила тому, что твердила, как мантру. Вспоминая раз за разом, его объятия, прикосновения. Не знала тогда, что больше их не будет, что не увижу его снова, надо было подольше обнимать его, целовать. Ругаться, драться, а потом страстно мириться. Последнее стало моей любимой частью, какой-то традицией, выносить ему мозг, а он мне, прекрасно зная о том, что примирение будет очень диким, мы подарим друг другу еще больше своей любви, и засосов на теле.
— Приезжал ко мне среди ночи, после своих гулянок, пропахший насквозь женскими духами, а я тебя принимала любого. Потому что, блядь люблю. — все перед глазами плыло, а голова начала гудеть и дико болеть. — Шептал же, как любишь, что
