Папа есть, нужна Любовь (СИ) - Любимая Татьяна
Откидывая голову, подставляю шею под губы супруга. Обычно он нежен, а тут в него будто кто-то буйный вселился.
Заваливает меня на спину, придавливая сверху.
— Мы все — таки попробуем естественным путем. Прямо сейчас, — его губы мусолят кожу на моей шее. Прихватывают ее, всасывают. Останутся отметины от засосов. Пусть. Пальцы мнут внутреннюю поверхность бедер настойчивее, сжимая кожу до боли.
Грубо стягивает с меня трусики, брякает пряжка ремня.
Лихорадочно подсчитываю дни до овуляции. Числа у меня сидят уже на подкорке.
— Боря, Боря, подожди, — упираюсь ладонями ему в грудь, — сегодня не получится. Не тот день.
Муж на секунду замирает, затем внезапно зло рявкает:
— Люба! Ты опять?!
Рывком поднимается с кровати.
— Как меня все это задолбало! — в сердцах сносит с комода какую-то мелочь. — Те дни, не те дни! Не жизнь, а дерьмо какое-то!
Зажмуриваюсь, закрываю уши руками, чтобы уберечь себя от его гнева. И все равно слышу грохот двери.
Открываю глаза и уши, в горле снова встал ком обиды, не дает дышать. Бори в спальне нет, но до меня доносится его ругань с матерью. Слов не разобрать, только интонации.
Я все испортила?
Я виновата?
Я слишком зациклена на ребенке?
И только улыбчивый Петруша крутится вокруг оси, подпрыгивая кверху, но узелок не дает ему улететь.
Глава 7
Между нами будто пробежала черная кошка. Мы отдалились друг от друга, разговариваем по необходимости, все больше молчим. Я жду от мужа извинений за обидные слова, каких — то действий, а он…
Он, кажется, не ждет ничего. И вообще у него такой вид, будто я ему в тягость. Вслух только не говорит.
Близости между нами тоже больше нет.
Тяготит меня это? Странно, но нет. Я будто в режиме ожидания. Пусть покопит своих живчиков. Они нам скоро понадобятся.
Завтракаем друг напротив друга, не поднимая глаз. Его мама сварила кукурузную кашу. Она ее любит, варит часто. Настолько, что видеть ее уже не могу. Муж, как ни странно, ест спокойно. Погружен в свои мысли.
Я для него тоже пустое место?
Не хочу это признавать!
Что с нами случилось? Точнее с ним? Моим Борей? Я его люблю по — прежнему сильно, стараюсь быть хорошей женой, ухаживаю за собой, в доме порядок и уют. С мамой его ласкова несмотря на ее выпады.
С Борисом мы познакомились, еще когда я училась в институте. Девочки пригласили в гости, я долго отказывалась, но они уговорили. Я всегда была домашней, клубы и шумные компании мне не нравились. А тут девочки обещали, что будут только свои. Только однокурсницы, некоторые со своими половинками. Маринка Митрофанова отмечала день рождения, мы с ней были в хороших отношениях, она жила с девочками в съемной квартире, это и был повод для вечеринки.
С подарком для Митрофановой подруги сказали не заморачиваться, достаточно скинуться на годовой абонемент в спортклуб. Марина обожала ходить туда в бассейн, но часто жаловалась, что дороговато.
К назначенному времени я пришла по указанному адресу, гости уже собрались, народу оказалось много, было шумно, весело, для некоторых даже пьяно.
Обстановка для меня была необычной, я старалась быть незаметной, думала, что мне это удается.
Большую часть вечера чувствовала на себе взгляд одного парня. Он был без пары, пришел с другом. Пригласил на медленный танец, я не стала отказываться, чтобы не выглядеть совсем уж дикой.
Познакомились.
Бориса сложно было назвать красивым. Блондин, круглое лицо, нос картошкой, выпуклые губы и крупные зубы со щелочками. Он выше меня на полголовы, в хорошей физической форме, с неплохим парфюмом.
Он шутил, пытался быть обаятельным, я улыбалась и мечтала, чтобы танец поскорее закончился и можно было бы слинять по-тихому.
Через полчаса засобиралась домой, Борис предложил проводить. За окном было темно, по ночному городу я старалась не ходить. Можно было бы вызвать такси, но идти тут недалеко, всего лишь через два двора. Борис не казался опасным, а крепкое телосложение говорило о том, что с этим парнем мало кто захочет связываться. В нем чувствовалась сила.
Я согласилась.
Боря не позволял себе лишнего, проводил меня до дома, разговорами вызывая у меня улыбку. Потом стал настойчиво ухаживать на протяжении всех трех лет, что я доучивалась в институте.
Он не был богат, красив, но его поведение, ухаживание, милые подарки просто так, цветы — располагали. Он боготворил меня, готов был исполнять любые прихоти, только я в силу природной скромности стеснялась что-либо просить.
За мной пытались приударить другие парни, красивее, состоятельнее, ни к кому сердце не лежало. Но Боре к концу учебы сдалось, и на предложение выйти за него замуж я ответила «да». Это было романтично, в ресторане, для нас играл саксофон.
К тому времени у Бориса дела уже шли в гору, поэтому вместо скромной свадьбы с минимумом гостей я получила невероятно красивое свадебное платье из Франции, триста с лишним человек гостей, лимузин, и в ту же ночь мы улетели на Бали в свадебное путешествие.
Моя жизнь с Борей превратилась в сказку. Он был моим первым и единственным мужчиной, самым лучшим, самым красивым, я влюбилась без памяти.
До сих пор люблю, только теперь у любви появился неприятный горький привкус.
Я не могу родить мужу наследника.
Тебе уже тридцать лет! — воспроизводится в моей голове скрипучий голос свекрови.
Вскидываю на нее глаза. Она уже позавтракала и теперь полирует плиту.
Вообще — то еще только двадцать семь! — парирую я.
У меня в двадцать семь уже был шестилетний Николя! — не унимается она.
А Борю вы родили после сорока, — бью ее ответкой.
Но кто меня слышит!
Свекровь живет с нами с тех пор, как Боря купил громадную квартиру. Наверное, на его месте, я бы тоже забрала маму к себе, но моей давно нет, а у отца новая семья, общий ребенок — мальчик, мой брат Егор, ему пять. У жены отца есть еще сын от первого брака, Кирилл, ему одиннадцать. Характер гадкий. Как у его мамаши.
Мы не общаемся.
Отца у Бориса нет, он умер, когда Боре было четыре года. Боря поздний и неожиданный ребенок. Свекровь его родила в сорок два. Старший брат Николай, или Николя, как называет его свекровь, живет в Канаде, у него семья, дети, сюда он не приезжает, ни мать, ни Борю в гости не зовет. С внуками Алла Васильевна видится только по видеосвязи. Они плохо говорят по — русски и не особо рады общаться с неизвестными им людьми, пусть даже это бабушка и дядя.
Поэтому свекровь отрывается на мне и требует внуков, чтобы успеть понянчиться и воспитать достойных их фамилии людей. Хотя никто из известных Мироновых ни по отцу, ни по матери родственниками Алле Васильевне или Борису не приходятся. Но это ничего не значит. Все равно подается такой контекст, что я не ровня ее сыну.
Регалии в виде красного диплома, внешности и покладистости не засчитываются. Не могу родить, значит, не человек. Бореньки ее драгоценного такая женщина недостойна.
Я мечтаю о ребенке. Не для свекрови, и чтобы ее упреки прекратились. Она найдет чем попрекнуть в любом случае.
Я хочу родить для себя. Чтобы у меня был мой человечек. Который будет меня любить безусловно.
После завтрака так же молча расходимся по своим делам. Борис на работу, у меня на десять назначена консультация в новой клинике.
Обследование нужно проходить заново. Мне и Борису. Я готова, а вот он…
С сожалением смотрю на грустного Петрушу. Он сдулся. Уже на следующий день опустился ниже, но еще улыбался. Еще через день от улыбки остался жуткий оскал, сам шарик лежал на полу вялой тряпочкой.
Отвязала его от торшера, аккуратно свернула, убрала в комод. Не знаю, почему так трепетно отношусь к подарку маленькой девочки.
Надеюсь, мой подарок она не потеряла, и заколка ей нравится.
Глава 8
Анна Михайловна, мой новый лечащий врач, вот уже двадцать минут внимательно изучает мои анализы. Мне разрешили забрать их из гинекологии, где я наблюдалась последние несколько лет и проходила бесчисленные обследования, чтобы установить причину бесплодия.
