Беды с любовью - Лорен Лэйн
Камилла радостно пожала плечами. — Что я могу сказать, когда ты влюблена…
— Эм, когда ты влюблена, ты даёшь этому по крайней мере шесть месяцев, чтобы понять, продлится ли это, прежде чем скитаться по всему миру, — терпеливо предложила Эмма.
— Почему ты такая циничная, Синклер? — Камилла сделала паузу. — Циничная Синклер. Это, должно быть, твоё прозвище.
— Не моё, — резко сказала Эмма. — И во что бы то ни стало, давайте не позволим ему стать таковым.
Камилла отмахнулась от этого. — Послушай, я позвала тебя сюда потому, что твоя последняя статья была просто фантастической. Вся эта тема выживания в одиночестве, в то время как твои друзья состоят в отношениях, придётся по вкусу многим женщинам. Включая меня.
— Эм, спасибо? — сказала Эмма, не совсем понимая, к чему всё идёт, но уверенная, что ей это не понравится.
— Твоя статья до этого тоже была хорошей, — продолжила Камилла. — Мне нравится, что ты сосредоточилась на всех причинах, по которым современным женщинам могло бы быть лучше без второй половинки.
Эмма откинулась на стуле, приготовившись к тому, что будет дальше. Камилла была справедливой начальницей, но обычно не слишком рассыпалась в похвалах. Эта небольшая ободряющая речь не могла привести ни к чему хорошему.
— А до этого…
— Камилла. Пожалуйста. Скажите уже это. Я могу это вынести.
Её начальница вздохнула с облегчением, а затем промолвила: — Ты застряла в рутине. Писательской рутине.
Эмма нахмурилась. — Но…
— Я перефразирую. Писательство в порядке. Превосходно. Ты одна из моих лучших. Но темы… они хороши, но если не менять их, то они станут скучными.
У Эммы возникло внезапное желание скрестить руки и надуть губки. Надувание губ всегда так хорошо помогало её сестре на протяжении многих лет. Жаль, что Эмма так и не довела это до совершенства.
— Как это изменить? — спросила Эмма.
Камилла взяла в руки мобильный телефон. — Племянник моей соседки по комнате в колледже только что переехал в Нью-Йорк из Сан-Франциско…
Эмма закрыла глаза и застонала. — Нет.
— Нет, ты не можешь сказать "нет", — сказала Камилла, прокручивая свои фотографии. — Просто посмотри.
Она протянула телефон через стол, пока Эмма не сдалась и не посмотрела на… абсолютно великолепного парня.
— Верно? — самодовольно сказала Камилла. — Его зовут Бенедикт Уэйд, и он вице-президент по продажам в какой-то… вообще-то, не помню, неважно. Я вижу только ямочки. Но он один из лучших, Эмма.
— Тогда почему он всё ещё холост? — спросила Эмма, невольно присматриваясь повнимательнее. Ямочки действительно были первоклассными. Как и лёгкая волна его темно-русых волос, ровный ряд белых зубов и мельчайшая кривизна носа, как будто его ломали раз или два.
Камилла вздохнула. — Видишь? Ты цинична. Но поскольку я тоже была циничной, я буду терпелива с тобой. Бенедикт совсем недавно стал холостяком. Он расстался со своей девушкой пару месяцев назад, когда она получила предложение о работе в Лондоне как раз в то время, когда он получил предложение в Нью-Йорке, и он понял, что они движутся в разных направлениях.
— Не совсем, — задумчиво произнесла Эмма. — Если они оба жили в Калифорнии, и он переехал в Нью-Йорк, а она в Лондон, то они двигались в одном направлении. На восток.
Глаза Камиллы сузились. — Ты делаешь это нарочно. Пытаешься сбить меня. Кэссиди предупреждал меня, что ты это сделаешь.
Эмма замерла. — Вы говорили об этом с Алексом Кэссиди? Обо мне?
— Ну, конечно. Кто может знать твой типаж лучше, чем твой бывший жених?
Эмма раздражённо всплеснула руками. — Неужели все об этом знают?
Камилла пожала плечами. — Почти все.
Эмма стиснула зубы, всего на мгновение, при мысли о том, что её личная жизнь была не такой уж и личной. Если бы всё зависело от Эммы, неприятное прошлое, которое она делила с Кэссиди, ушло бы с ними в могилу, и она была уверена, что он чувствует то же самое. Даже не говоря об этом, она знала, что отчасти поэтому они оба играли в "холодную войну", холодно реагируя друг на друга при любой возможности. Это не давало им обоим выйти из себя и сказать то, что не следовало.
Но потом Эмма взяла и позволила ему вывести её из себя на бейсбольном матче, из всех возможных мест. Их подслушал жених Джули, и хотя Митчелл Форбс не был склонен к сплетням, он упомянул об этом Джули, а Джули… что ж, дай ей бог здоровья, она, очевидно, пошла и рассказала всему миру.
Эмма не винила всех за то, что они были заинтересованы. Она знала, что расторгнутая помолвка была пикантной сплетней. Расторгнутая помолвка между обозревателем отношений и горячим главным редактором была ещё более интригующей.
Тем не менее только потому, что Эмма понимала интерес к её личной жизни, не означало, что это должно было ей нравиться.
Ворчание вырвалось прежде, чем она успела его остановить. — Что случилось с тем благородным миром, где люди не говорили с другими людьми о своих бывших? Разве это не запрещено в приличном обществе?
— Ты такая милая, когда начинаешь изображать хорошие манеры, — радостно сказала Камилла. — Мне показалось, или в твой голос вкралась какая-то нотка?
Эмма поджала губы. Она долго и упорно работала над тем, чтобы изгнать из своей речи мягкий северокаролинский говор. Она хотела, чтобы в её речи не осталось и следа от той наивной девочки, которой она была тогда.
Эмма попыталась снова. — Я просто говорю…
Камилла ещё раз пренебрежительно махнула рукой. — Я знаю, что ты хочешь сказать. И не волнуйся, я обычно не бросаю предыдущие отношения людям в лицо. Но вы с Кэссиди всегда казались такими спокойными по отношению к своему прошлому. — Она сделала паузу. — Разве нет?
— Определённо, — твёрдо сказала Эмма.
— Поэтому, — сказала Камилла, пожав плечами, — я подумала, что не будет ничего плохого в том, чтобы узнать его мнение о том, подходите ли вы с Бенедиктом друг другу или нет.
Эмма промолчала, и Камилла бросила на неё понимающий взгляд. — Ты хочешь знать, что
