Любовный контракт - Софи Ларк
― Не волнуйся, ― говорю я. ― Я помогаю ей.
Риз застонал.
― Именно этого я и боюсь.
― Если хочешь остановить меня, тебе лучше вернуться сюда.
― Еще пару недель.
― Хорошо.
Я скучаю по брату, когда он уезжает на несколько месяцев.
Не то чтобы я когда-либо говорил ему об этом.
Но мне и не нужно ему говорить. Он и так знает.
― Как папа? ― спрашивает он, как всегда перед тем, как мы заканчиваем разговор.
― Все так же.
Это значит, что ему не хуже. И это, пожалуй, лучшее, что Риз может услышать.
― Хорошо, ― говорит он мне в ответ.
Если бы вы записали два наших «хорошо» и сравнили, они звучали бы совершенно одинаково.
Это немного жутковато, даже для меня.
Мы заканчиваем разговор, не прощаясь. Потому что это не прощание, а просто пауза до следующего разговора.
Через две секунды Риз отправляет мне сообщение:
Ты знал, что Роберту Дауни-младшему отказывали в страховке до «Железного человека»? Даже фильм не мог снять.
Я отвечаю:
Отписка.
В ответ мой брат набирает емкое и точное:
Ты не можешь.
Ризу повезло, что я его люблю, потому что едва я вернулся на свое место в баре, как сидящий рядом со мной крупный мускулистый парень мрачно прищуривается и говорит:
― Эй… ты выглядишь знакомо…
― У меня просто такое лицо.
Я смотрю прямо перед собой, надеясь, что он отстанет. Но этого не происходит.
― Нет… ― Парень продолжает рассматривать меня, нетерпеливо постукивая крупным пальцем по барной стойке. ― Я знаю, кто ты…
Я слышу это уже тринадцать лет. Это раздражало бы, если бы я на самом деле участвовал в этом телешоу. Но в роли невинного стороннего наблюдателя это просто невыносимо.
― Ты не знаешь. ― Я хватаю свой напиток и встаю с табурета.
― Я знаю! ― Он хватает меня за плечо. ― Ты тот парень из шоу! Он показывает мне на лицо, ухмыляясь от удовольствия. ― Роко Родригес!
Я бы отдал что угодно, чтобы больше никогда не слышать это имя.
Я слышал его в барах, продуктовых магазинах и на собеседованиях всю свою взрослую жизнь. Это не сделало мою карьеру проще, спасибо тебе большое, Риз, потому что я не строю карьеру красавчика-актера.
То, что казалось забавным старших классах, сейчас беспокоит меня больше, чем его.
― Скажи это! ― Мускулистый парень требует, как и многие до него. ― Скажи свою коронную фразу!
Самое ужасное, что Роко никогда не произносил ее ― это была вовсе не его реплика, а название шоу. Но они всегда просят об этом.
Это уже настолько надоело, что я даже не злюсь. Просто устал.
Я говорю парню в последний раз:
― Я ― не он.
Но он все равно кричит, подняв кулаки вверх:
― ROCKO ROCKS!
Если это будет последнее, что я услышу перед смертью, я буду знать, что отправляюсь в ад.
Он шлепает меня по спине, и этот удар срывает мои тормоза, как резиновая лента, ударившая по моей коже. Я стискиваю зубы, и во мне поднимается старая ярость. Пока я не проглатываю ее.
Следующей ко мне подходит женщина, взволнованная и возбужденная.
― О Боже, это ты! ― Она наклоняется так, что ее грудь касается моей руки. ― Прости, я никогда так не поступаю, но я должна была подойти поговорить с тобой… Мне так нравилось твое шоу, оно было моим абсолютным фаворитом…
Судя по количеству людей, которые мне это говорили, можно подумать, что у «Rocko Rocks!» было сто миллионов зрителей.
Она хихикает.
― У меня даже висел твой постер на стене…
Держу пари, я знаю, что это был за постер ― нахмурившийся Риз, волосы спадают на глаза, в джинсовой куртке с обрезанными рукавами.
― Я была так влюблена в тебя… ― вздыхает она, хлопая накрашенными тушью ресницами.
Эта женщина на самом деле довольно привлекательна. Она, наверное, лет на десять старше меня, но это удивительно часто встречается в среде любителей Роко. У нее есть все признаки «горячей разведенки», которые могут означать ночь чудесного секса.
Но я еще никогда не опускался до того, чтобы притворяться своим братом, чтобы заполучить женщину. Это мост, который я не перейду.
Я осторожно убираю руку дамочки со своей.
― Мне неприятно говорить вам это… но я не Риз Ривас.
Выражение ее лица мгновенно меняется с обожания на раздражение.
― Лжец! ― шипит она и, развернувшись, уходит прочь.
Когда я возвращаюсь домой, в доме совершенно темно, и в домике у бассейна тоже, но это меня не обманет. Не может быть, чтобы папа уже спал.
Я стучу в дверь домика у бассейна и, не получив ответа, вхожу.
Он лежит на диване в темноте, телевизор молчит. Бутылка водки на журнальном столике пуста лишь на треть, но кто знает, какая она по счету.
― Привет, пап. ― Я опускаюсь в мягкое кресло рядом с диваном.
― Привет, Салли.
Некоторое время мы сидим молча, каждый думает о своем.
― Я болтал с Ризом, ― говорю я через некоторое время.
― Да, мне он тоже звонил.
― Говорит, что вернется через несколько недель.
― Ага.
Когда Риз в городе, он живет со мной в главном доме. Он достаточно большой, чтобы мы все могли жить в отдельных крыльях, не мешая друг другу, но наш отец не хочет спать под этой крышей. Это слишком болезненно для него. Но и продавать дом он не хочет.
― Хочешь посмотреть кино? ― спрашиваю я, когда молчание затягивается.
― Конечно, ― отвечает отец, хотя я знаю, что ему абсолютно все равно, что показывают на экране.
На двадцатой минуте «Охотников за привидениями» я оглядываюсь на него. Он смотрит в потолок. Он даже не улыбнулся во время первой сцены с Биллом Мюрреем.
― Ты в порядке, папа?
― Конечно. ― Его глаза ненадолго встречаются с моими, а затем скользят к экрану телевизора.
Но и устремленные туда, они остаются такими же пустыми.
Что бы ни происходило в фильме, мой папа никогда не смеется.
ГЛАВА 4
Тео
На следующий день я нервничаю и думаю, действительно ли Салливан расскажет Ангусу, что я не закончила обучение и наврала на собеседовании.
Ангус хвастался в какой школе я училась около сотни раз ―
