Бывший. Цена измены - Анна Эдельвейс
Вышла в коридор, оставила дверь приоткрытой, чтоб в щелку наблюдать за сынишкой.
— Что?
— Как поживает мой сын?
Я молчала.
Столько гадости крутилось на языке. Хотелось спросить, где он был, когда мальчик болел. Когда первый раз спросил где его папа. Когда из роддома его несла бабушка, а я плелась сзади.
— Привыкай на мои вопросы отвечать сразу, — Марк упёрся рукой в стену возле моей головы.
Я впилась в него глазами:
— Командовать будешь своими болванами. Я буду говорить, когда сама решу.
— Я просто терпеть не могу, когда медлят с ответом.
Я вздохнула. Сложила руки на груди, посматривала за Никитой. Сын спокойно долбился в телефон на диване.
— Слушай, Ковалёв. Неужели ты точно такой, как пишут в книгах?
— Какой?
— Зажравшийся, разбогатевший мудак, который будет всеми правдами и неправдами качать права. Лезть в душу мне и сыну и мстить моему мужчине?
— Мне и вправду не приятно, что рядом с моим сыном крутится чужой мужик.
— А сколько тебе неприятно? Все три дня, как ты увидел Никиту?
— Я же говорю, я не знал о нём.
Я хмыкнула. У меня на лице даже появилось подобие улыбки:
— Зачем себе врать. Отказ от помощи случился, когда Нику было семь месяцев.
Мы помолчали. Я собиралась расставить все точки над "и" сегодня. Сейчас.
— Насчёт мужика. В отличии от тебя он точно знает, что ребёнок не его. Тем не менее содержит его как финансово, так и душевно.
— Мне он не нравится. — Марк зло прищурился.
— Мне всё равно. Представляю, как меня перекосит при виде твоей жены.
Он молчал не сводя с меня глаз.
— Спеси в тебе, Марк, как в твоей мамаше. Ей тоже мой сын не понравился.
— Причём здесь моя мама.
— Действительно. Она, как и ты, отказала мне в помощи, когда я дошла до ручки и в отчаянии попросила у неё денег.
Причём год назад я встретила её в торговом центре.
Марк поднял на меня глаза. Я продолжила:
— Как видишь, малыш твоя копия. Твоя мать смотрела на него с такой брезгливостью, будто перед ней завшивленый щенок.
— Я приезжал на похороны в Москву. Мама умерла. Прости её.
У меня чуть не сорвалось с губ столько желчи, я еле успела прикусить себе язык. Процедила сквозь зубы:
— Никогда!
В коридоре появилась Элен. Она вежливо поздоровалась поравнявшись с нами:
— Жанна, я начну собирать вашего сына, нам выезжать через двадцать минут.
— Что, куда вы? Куда ты тащишь ребёнка в ночь. Уж не в Мулен Руж?
— Не суди по себе. Из-за тебя я уезжаю в Москву.
Элен вошла в номер.
— Я буду участвовать в жизни моего сына.
Глухо сказал Марк.
— Если ты будешь просто называть его по имени, он не перестанет быть твоим сыном.
Его Никита зовут. Если чё.
Так вот, у него, у твоего сына, всё хорошо. Он ведь не знает, что его отец приходит пугать его мать и бряцает запонками.
— Ты всё такая же язва, как и была, Жанна.
— Ошибаешься. Я стала гораздо хуже. И у тебя будет время в этом убедиться. Если полезешь к нам.
Он молча смотрел на меня. Пора было прощаться.
— Марк. Как только ты объявишься ему на глаза, я скажу ему всё, что думаю о тебе. А ты потом живи с этим.
И ещё.
Если ты выкрадешь его, я до смерти буду искать своего сына. Все копии бумаг о твоих отказах, свидетельства людей о том, что я одна воспитывала ребёнка, мои дневники с записями, — всё в банковском хранилище. Завещано моему ребёнку на случай, если нас разлучат и я умру с горя раньше, чем найду его.
Прощай.
— Я не прощаюсь.
— Иди ты куда подальше, Ковалёв, со своими угрозами. Надеюсь, мой сын никогда о тебе не узнает.
— Жанна, это жестоко.
— Жестоко, это когда я сутками не ела, чтоб накормить ребёнка. Будем называть всё своими именами. Прощай.
— Береги сына. Никиту.
Я вошла в номер.
Элен с Ником уже были готовы.
— Это мой бывший. Из-за него я улетаю. Простите, Элен, вам пришлось быть свидетельницей.
— Я сразу поняла. Сходство с мальчиком абсолютное. Жанна, у вас всё будет хорошо.
Вот увидите. Мы ещё обязательно встретимся. Приезжайте. С вами было очень приятно познакомиться.
Глава 7
МАРК
Я глазам своим не верил.
Я остановился как вкопанный посреди толпы пассажиров. Аэропорт гудел как растревоженный улей, я торопился, меня ждал самолёт.
Мир замер. Перестал существовать. Передо мной стояла женщина.
Моя женщина из прошлого. Та, что не давала мне жить долгими воспоминаниями. Лёгкая, хрупкая, невесомая.
Тонкая, изящная фигурка. Каштановые волосы, отливающие тёплой медью. Сбивающие дыхание своим терпким запахом, стоило зарыться в них лицом.
Как давно я её не видел и, казалось, забыл. Так ведь нет, оказывается и не забывал. Ни на минуту. Именно её ждал, скучал не отдавая себе отчёта. Стоп.
Я ошалело смотрел на ребятёнка возле неё. К её бедру, оперевшись спиной стоял карапуз с любопытством рассматривая болтающийся люд.
Светлые волосы. Малой повернулся, у меня перешибло дыхание, случился взрыв мозга. Я ещё не понял, что моя вселенная перевернулась вверх тормашками.
Нет. Не может быть. Я впился в мальчика глазами. Так, стал соображать, когда мы расстались… Это мой сын. Ну да.
В памяти всплыло, адвокат что-то говорил. Я не поверил, не проверил.
Тут как раз вскрылась ложь благоверной и тоже про беременность.
Так, бывшую жену выбросили из памяти, ничего в такой классный день бывших вспоминать. Чёртовы бабы, хрен их разберёшь, когда они брешут. Я услышал, как пацан что-то говорит Жанне…
Что, как она назвала его? Никита. Имя какое красивое. Самое лучшее имя, что я слышал. Имя моего сына. Я смотрел на свою копию. Он такой маленький. Джинсовый комбинезон, майка, кроссы. Да он зачётный чувак, мой Никита.
Я поймал взгляд его матери. Взгляд испугавшейся лани. Жанна растерялась, тем самым подтвердила на сто процентов мою догадку. Мой мальчишка.
Стоп. Так, блять, а это что за битюг схватил пацана на руки. Твою ж мать, кто он, этот Гусь. Здоровенный мужик. Холёный, породистый.
И что он делает возле моего сына. Запросто схватил пацана на руки, потащил куда-то. Смеются оба. Не хватало, чтоб возле Никиты крутился чужой мужик.
Сжал челюсть до хруста. Так, я посмотрел на стойку регистрации. Париж. Билеты на неё и на малого. Значит и я еду вслед за ними. Мне надо во всём разобраться.
И ещё надо издать указ,
